Долгие Дороги - Дэн Марко

банальном содействии, которое кончится, как только они достигнут Точки Сингулярности. Они оба это знали. Знали, что рано или поздно, один из них воткнёт нож другому в спину. Знали, что слишком идеалистичны, чтобы отступить назад. И Калеб, тем более не собирался. На кону стояло свобода души и отпущение его грехов. Его новая жизнь. Жизнь, для обретения которой он готов был пойти на многое. В конце концов, они оба знали, что-то должно будет произойти.

Глава 12.

…

С каждым пройдённым метром, шаг Даниэля Вестерфозе замедлялся. Его силы постепенно убавлялись; утомлялись ноги, под тяжестью собственного веса стачиваясь до крови. Быстрый темп, с которым он продолжил свою дорогу также быстро измотал его. Увы, желание покинуть злосчастный метрополитен превышало его физическую подготовку. Если Ребис, с свойственным всем претеритантам выносливостью, могли идти целыми днями, не заботясь о изнурении, то обычным людям приходилось бороться со своими потребностями, как бы сильно они этого не хотели. И одной из таких был сон.

От усталости в глазах учёного мерк свет фонарика ведущего его вперёд, а веки то и дело опускались вниз совершенно незаметно для него самого. Перерыв, сделанный им возле двери технического помещения, в надежде восполнить потраченные силы лишь усугубил возникшую проблему. Еда из консервов грубо наполняла желудок, теряя вкус в приступе голода. Ничто так не манило Даниэля как возможность уснуть здесь, прямо на промёрзшей земле, отстранившись как можно дальше от нахлынувших проблем.

Ни его коллег, ни Ребис, даже наполненный холодной жестокостью голос Вергилия был забыт Вестерфозе тогда, когда он так нуждался хоть в какой бы то ни было компании. И сидя сейчас, здесь в кромешном одиночестве он с печальной тоской вспоминал казавшиеся вечными дни учёбы в Институте, когда отчаянный романтизм и идеализм пронизывали его насквозь. Ожидание лицезрение героических подвигов и людей тех времён слишком быстро принял оборот кровавой бойни, в которой совершенно незнакомые ему люди придерживаются не менее незнакомых и непонятных мировоззрений и идей, а казавшееся воодушевляющим приключение могло в любой момент закончится из-за совершенно нелепой глупости или случайности. Не такого он ожидал, вызываясь добровольцем на эту авантюру. Не такого он ожидал встретить на своём пути.

Сон быстро овладел им, не оставив времени на дальнейшие раздумья. Всё равно он слишком устал, чтобы противится этому.

…

И вот опять. Он снова стоит здесь, по среди бескрайнего «ржаного моря». Ветер всё с той же малой силой гонит волны к горизонту, а солнце лучами пробиваясь сквозь тёмные разверзшиеся тучи, всё также приятно согревает кожу от холодного степного ветра, даже через плотный костюм.

На этот раз он не перемещался через «Deus Ex Machina», он точно знал, что это сон, хоть и слишком реалистичный в своём естестве. Даниэль сразу попытался поймать взглядом тот самый севший на мель старый корабль, пытаясь найти того загадочного мужчину. Ему всё ещё было не понятен смысл этого места и его предназначения, раз он оказывается здесь во второй раз.

Проходит время, но глаза учёного всё ещё не обнаружили нужную им триеру. Вестерфозе начинает сомневаться в подлинности данного сновидения, пока отрешённый и спокойный голос на этот раз не мужчины, а другой, не привлекает его внимание.

– Его здесь нет. – незнакомец стоял довольно близко к Даниэлю, буквально в метре от него, оперившись на своё старинное острое копьё. Он выглядел иначе, недели при первой встрече: одетый в древний тёмно-синий греческий льняной панцирь и белый плащ, прикрывавший его стройное и подтянутое тело, обутый в изношенные таларии и носящий старый ахейский шлем со сточенными рогами и бордовым гребнем, опутанный серо-белыми локонами волос, спускающимися до самых плеч.

На его прямом, лишённом морщин андрогинном лице, застыл усталый взгляд пары золотистых потускневших глаз, устремлённый за горизонт, совершенно не обращавших внимание на низкую фигуру учёного рядом, нос почти не шевелился, не вдыхая свежие порывы ветра. Оно было холодным, подобно здешнему ветру, казалось таким же отрешённым, и на удивление Даниэля, чем-то знакомым. Это странное чувство «дежавю» преследовало учёного ещё с первого пребывания здесь. Словно он уже видел эту «картину» когда-то и где-то до этого, но сейчас не может даже подобрать слова, чтобы правильно описать всё происходящее, хотя бы для самого себя.

Его взор вновь вернулся к лицу незнакомца. Не меняя лика, он продолжал смотреть в даль. Ни его острые скулы, ни тонкие губы не сдвинулись со своих мест, как бы долго Вестерфозе не концентрировал на них своё внимание. Ему возможно хотелось спросить его, задать множество вопросов, попросить объяснение всего здесь происходящего, но все собирающиеся в голове мысли тут же рассыпались в пыль, не в состоянии быть чётко сформулированными. Язык Даниэля будто онемел, настолько всё произошедшее с ним заворожило его.

– Их больше нет. Как и нас с тобой, Даниэль. – Законченная фраза, с сошедшим с губ таинственной фигуры собственным именем привлекло учёного. Его внимание полностью переключилось на незнакомца с копьём. – В жизни, всё оказывается не так, как ты себе это представлял. Герои остаются в книгах, вместе со своими подвигами и эпохами. Здесь им уже не место. Это время теперь принадлежит таким людям как ты, Вьятт или Вергилий. Они изменились, подстроились под новое время, и ты должен изменится вместе с ними. Это необходимо, чтобы хотя бы продолжить жить дальше. Чтобы продолжить остаться и быть человеком.

Ветер начинает усиливаться и внимание незнакомца на мгновение уходит в даль.

– Отринь романтизм мира Даниэль, ибо лишь здесь осталась земля героев – внутри подобных тебе. Почесть, скованная бременем. – спокойно сказанные слова медленно оседают в голове Вестерфозе. Гул постепенно нарастает, заполняя его голову, снова отрывая от реальности. Постепенно, от сказанных незнакомцем слов остаётся лишь блеклый фантом, отдающий своим существованием в виде малого воспоминания, такого же потерянного, как предшествующее ему чувство дежавю.

Земля уходит из-под ног учёного, его бренное тело в усталости падает в манящую, мягкую словно перина рожь, заставляя вновь погрузится в сон, на этот раз более реальный.

…

– Даниэль, ты слышишь меня? Приём! – раздался оглушительный требовательный и даже немного тревожный голос Вергилия, отдававшийся в ухе через динамик.

Открыв глаза, Вестерфозе не сразу осознал сложившуюся ситуацию, и лишь осмотревшись по сторонам, он понял, что находится в совершенно другом месте, отличным от того полуразрушенного туннеля. Страх наполнил разум учёного, хоть обстоятельства, в которых он оказался не были столь ужасными. Место, в котором он оказался напоминало приемлемого вида комнату, убранную и чистую, с гладкими расписными стенами, с белым узорчатым потолком и блестящими