Ее собственные правила - Барбара Брэдфорд

Она налила в чайник воды и поставила его на плиту. Потом расставила чашки и блюдца, достала из холодильника продукты и начала делать крошечные бутербродики к чаю.

Кэтрин и Мередит сами разработали дизайн этой квартиры в Сохо. С одной стороны располагалась студия с огромным окном и еще одним окном в скошенном потолке; кухня плавно переходила в столовую. Гостиная служила одновременно библиотекой; справа находились две спальни, при каждой имелась ванная.

Квартира, и без того большая, казалась огромной, какой-то по-особенному светлой и воздушной. Эффект достигался не столько высотой потолка и множеством окон, сколько благодаря нежной, продуманной цветовой гамме.

Эту квартиру Кэтрин получила в подарок от матери в двадцать первую годовщину своего рождения. «Это подарок не от меня, – сказала тогда мать. – Это подарок Джека и Амелии, хоть их и нет с нами. Я купила эту квартиру на оставленные ими деньги».

В тот день Мередит рассказала Кэтрин о последней воле Амелии, об огромном наследстве, доставшемся девушке. В него, кроме прочего, входила гостиница «Серебряное озеро», дом, в котором Кэтрин выросла, и участок земли в сто пятьдесят акров. Всем этим после смерти Амелии управляла Мередит. Она выгодно разместила капитал и тем самым значительно его увеличила. И вот в один прекрасный день четыре года назад Кэтрин узнала, что она богатая наследница.

Кэтрин всегда знала, что Джек Сильвер – ее отец. Мать рассказала ей правду, как только Кэт достаточно подросла, чтобы все понять. Девушка почти не помнила Джека, даже об Амелии у нее остались лишь смутные воспоминания. Мередит всегда была самым главным человеком в ее жизни, и Кэтрин обожала свою мать.

Кэт никогда не осуждала Джека и Мередит: она была для этого слишком умной. И достаточно зрелой, чтобы понимать: никто не может знать, как на самом деле складываются отношения двух людей. В данном случае – трех людей. Ведь уже ясно, что Амелия все знала, но предпочитала закрывать глаза на отношения Джека и Мередит.

Однажды Кэтрин спросила обо всем этом Бланш О'Брайен, но Бланш посоветовала не вникать в подробности той старой истории.

– Никто никого не мучил, все были счастливы, все трое любили друг друга, а ты вообще являлась счастьем их жизни. Они тебя обожали, и Амелия была тебе словно вторая мать.

Иногда Кэтрин спрашивала себя о прошлом Мередит. Она многое знала, хотя мать старалась не говорить о детстве в Австралии. Кэтрин всегда казалось, что жизнь Мередит началась с того момента, когда она приехала в Коннектикут.

Кое-что мать все-таки рассказывала, и Кэтрин знала: детство Мередит было кошмарным – без родительской любви, без теплоты и участия. Ребенком она не слыхала ни одного ласкового слова!

Мередит же любила своих детей страстно, безоглядно, слепой материнской любовью, забывая обо всем на свете.

Кэтрин была уверена, что мать всю жизнь старалась дать им с братом все, чего сама была лишена в детстве, и многое сверх того.

Беззаветная любовь к детям, возможно, негативно повлияла на ее отношения с Дэвидом Лоутоном, отцом Джона. Джон и Кэтрин всегда, при любых обстоятельствах занимали в жизни Мередит главное место. Очевидно, Дэвиду надоело вечно быть на вторых ролях.

Через четыре года брак распался, и вскоре Дэвид, скромный провинциальный юрист, перебрался на Западное побережье. К их невероятному удивлению, он вдруг превратился в модного адвоката по делам шоу-бизнеса, его клиентами стали многие голливудские кинозвезды. Дети с тех пор его больше не видели, только изредка говорили по телефону, а через год или около того он и вовсе перестал звонить. Но и Кэтрин, и ее брату было на это наплевать. Джон всегда обожал мать, да к тому же Дэвида Лоутона трудно было назвать хорошим отцом и уж тем более хорошим отчимом.

Кэт всегда считала мать своей лучшей подругой. Мередит не просто дарила дочери любовь и нежность, она поддерживала Кэт во всех ее устремлениях, помогала осуществить ее мечты, выполняла все ее желания. Самая настоящая фея из сказки! И с Джоном было то же самое. Мать давала ему советы, если он просил об этом, ободряла, помогала добиваться желаемого. Мередит была своим детям и матерью, и отцом.

Кэтрин и Джону очень понравился Люк де Монбуше. Они мгновенно прониклись к нему симпатией и радовались за мать.

Джон вообще считал, что Люк и Мередит идеально подходят друг другу и им следует пожениться. Кэтрин всей душой надеялась, что брат прав. Она радовалась, что Мередит наконец встретила достойного спутника жизни. Особенно приятно было знать это именно сейчас, когда Кэтрин была на пороге создания собственной семьи. Девушке была нестерпима мысль о том, что мать останется одна. Пора уж ей найти свое счастье.

Люк частенько приезжал в Нью-Йорк, Мередит то и дело наведывалась в Париж, и это давало основания надеяться на еще более серьезные отношения в будущем. К тому же Мередит задумала продавать гостиницу в Вермонте и на днях призналась дочери, что не рассчитывает получить прибыль.

– Я только хочу не понести ущерба, – сказала Мередит. – К счастью, у меня есть несколько потенциальных покупателей.

Когда Кэтрин передала этот разговор Джону, он ухмыльнулся и заявил:

– Вот видишь, я же говорил! Мама собирается выйти замуж за Люка и переехать во Францию. Или по крайней мере проводить там большую часть времени. Помяни мое слово, Кэт.

Сегодня вечером Мередит улетала в Европу. Сначала в Лондон, у нее были какие-то дела с Патси, а потом – в Париж.

Кэтрин накрыла тарелку с бутербродиками влажной льняной салфеткой, как учила Бланш, и поставила на стол. Потом перебрала и помыла клубнику.

Девушка продолжала думать о матери. Мередит вот уже несколько недель посещала психоаналитика, стараясь отыскать причину своих странных приступов. На днях Мередит сказала по телефону, что доктору Бенсон удалось раскрыть подавляемые прежде воспоминания детства и что, кажется, они нащупали путь, по которому следует двигаться дальше.

Кэтрин очень на это надеялась. Ей так хотелось, чтобы мать наконец разобралась в своем прошлом, обрела покой и счастье. В конце концов, в следующем месяце ей исполнится уже сорок пять.

– Как у тебя красиво, дорогая! – воскликнула Мередит, входя в квартиру дочери и оглядываясь по сторонам. – С тех пор как я была здесь последний раз, у тебя появилось кое-что новенькое. Вон та картина, лампа, статуэтка в углу. – Мередит одобрительно кивнула. – У тебя отличный вкус, все очень стильно.

– Спасибо, мамочка. Яблочко от яблони недалеко падает. Я ведь у тебя всему этому научилась. Я настоящий специалист по обустраиванию гнездышка, также, впрочем, как и ты.