Ее собственные правила - Барбара Брэдфорд

– Я помню наш «чай в детской», – мечтательно сказала Мередит, надкусывая микроскопический бутербродик с огурцом. – Как нам было весело, правда? Кэтрин, жуя, кивнула.

– Я собиралась еще купить ячменные лепешки, но не вышло. А жаль, мне так хотелось угостить тебя теплыми лепешками со взбитыми сливками и клубничным джемом.

– Что ты, моя радость, и так все замечательно. К чему нам лишние калории?

– Уж ты-то можешь о калориях не беспокоиться, мамочка. Ты выглядишь просто великолепно.

– Спасибо. Кэтрин встала.

– Погоди минутку, я принесу кое-что из кухни.

Она вернулась, неся большое блюдо с клубникой и кувшинчик. Остановилась, с улыбкой глядя на мать, ее голубые глаза светились любовью.

– У меня есть кое-что особенное для тебя, мама. Клубника. Твоя любимая.

Мередит завороженно смотрела на дочь. Внутри у нее все похолодело.

И тут она услышала доносящийся откуда-то издалека ласковый голос: «Мэри… Мэри…»

Голос звал, отдаваясь эхом в ушах Мередит: «Мэри… Домой… Домой».

И тут ее словно озарила яркая вспышка. Мередит увидела молодую женщину с ярко-голубыми глазами и золотистыми волосами, склонившуюся над маленькой девочкой. Лицо женщины светилось любовью. «Клубника, Мэри. Твоя любимая». Девочка, сияя, смотрела на мать. Не было никакого сомнения в том, что мать и дочь обожают друг друга. Потом вдруг Мередит услышала, как девочка плачет. «Мама, мама, что с тобой?» Все исчезло.

Мередит всю трясло, она не отрываясь смотрела на дочь и не могла произнести ни слова. Кэтрин с тревогой спросила:

– Мама, что с тобой? Тебе нехорошо? Ты ужасно побледнела.

– Я в порядке, – с трудом выговорила Мередит и потрясла головой. – По-моему, у меня сейчас было то, что доктор Бенсон называет «вспышкой сознания». В первый раз.

– А что это такое?

– Подавленные воспоминания вдруг всплывают на поверхность сознания. Сейчас я видела сцену из своего детства. Я видела молодую женщину твоего возраста с ярко-голубыми глазами, как у тебя, и маленькую девочку. Лет пяти. Сначала они были радостными и счастливыми, а потом вдруг девочка заплакала. Потом все исчезло.

Мередит несколько раз глубоко вздохнула.

– По-моему, я видела себя и свою мать. Свою родную мать, Кэт.

– А почему вдруг произошла эта вспышка, как тебе кажется? – с любопытством спросила Кэтрин, села и внимательно посмотрела на мать.

– Это ты дала толчок. То, как ты сказала: «Клубника. Твоя любимая». И еще твои глаза – тоже голубые, тоже полные любви. – Мередит умолкла. – У Джека были голубые глаза, и я всегда считала, что ты унаследовала их от отца. Но, может быть, у тебя глаза моей матери.

Кэтрин взяла Мередит за руку.

– Мама, но ведь это же чудесно! – У нее на мгновение перехватило горло, и она взволнованно предположила. – Может, теперь ты начнешь постепенно вспоминать свое прошлое? И в конце концов все вспомнишь?

– Надеюсь, дорогая. – Мередит закусила губу. – Наверное, я должна позвонить Хиллари Бенсон, рассказать ей об этом. Наверняка ей захочется узнать. – Она посмотрела на часы. – Почти шесть часов. Думаю, она еще на работе.

– Да-да, позвони ей, – закивала Кэт. – Телефон на кухне.

Мередит кивнула, быстро прошла в кухню и набрала номер психоаналитика.

– Могу я поговорить с доктором Бенсон, Джанис? – спросила она у секретарши.

– А кто ее спрашивает?

– Это миссис Стреттон.

– О, здравствуйте, миссис Стреттон. Соединяю.

– Добрый вечер, Мередит, – поздоровалась Хиллари мгновение спустя. – Как поживаете?

– Спасибо, хорошо. Вы знаете, я вечером улетаю в Лондон. Днем я навестила дочь, мы пили чай, и она сказала нечто такое, что вызвало «вспышку сознания». Со мной это случилось первый раз в жизни.

– Прекрасная новость, Мередит! Что вы увидели?

Мередит подробно рассказала о своем видении. Когда она закончила, врач объяснила:

– Это ваше первое очень важное воспоминание. Вы сегодня совершили настоящий прорыв. И надеюсь, это только начало. Теперь вы сможете вспомнить больше. Так часто бывает. Постарайтесь все время думать о той сцене, что вы мне описали. Она приведет вас к другим важным воспоминаниям.

– Хотелось бы верить. Мне так хочется разгадать тайну моего детства.

– Вы обязательно ее разгадаете, Мередит, я абсолютно в этом уверена. И если вам понадобится мой совет или помощь, звоните не раздумывая. А через несколько недель мы увидимся.

– Да, спасибо большое, доктор Бенсон. До свидания.

Мередит повесила трубку и повернулась. В дверях стояла Кэт и выжидательно смотрела на мать.

– Что она сказала? – спросила Кэтрин.

– Что это было очень важное воспоминание и что, возможно, я теперь начну вспоминать остальное.

– Ах, мама! – Кэт бросилась к ней и крепко прижала к себе. – Я так тебя люблю, мама, я так хочу, чтобы ты успокоилась. И чтобы в твою жизнь наконец вошло счастье.

21

Вот уже почти час Патси Кентон внимательно слушала рассказ Мередит. Наконец тихо, задумчиво сказала:

– Итак, ты полагаешь, что родилась в Англии и совсем маленькой попала в Австралию…

Мередит кивнула.

– Именно так. Мне было лет шесть.

– И что, ты отправилась в Австралию одна? Это невозможно. С тобой наверняка ехали родители.

– Я абсолютно уверена, что была одна, Патси. Я убеждена, что моя мать к тому времени умерла.

– А отец?

– Я его не помню.

– Но почему ты поехала одна? Это ужасно странно. Кто тебя отправил?

– Не знаю. – Мередит пожала плечами. – Не имею ни малейшего понятия.

– В этом твоем повторяющемся сне много детей… Может быть, тебя отправили вместе с другими детьми? Знаешь, во время войны многих детей эвакуировали в безопасные районы.

– Может быть. Но почему? Мне было шесть лет в 1957 году, война давно кончилась. Почему нас вывозили из Англии?

Патси покачала головой.

– Ума не приложу, дорогая. Я очень хочу тебе помочь, но пока даже не представляю как. Теряюсь в догадках.

Подруги сидели в ресторане гостиницы «Кларидж». Мередит вздохнула, отпила из бокала и спокойно продолжила:

– Вчера ночью в самолете я не могла уснуть. Только ненадолго задремала, а так все время напрягала мозг, пытаясь вспомнить что-нибудь из детства.

– Тебе удалось?

– До некоторой степени. Во-первых, мое имя. В сиднейском приюте меня звали Мари Андерсон. Мерл Стреттон изменила мое имя на Мередит. Ну и конечно, после удочерения я взяла фамилию новых родителей. Но я хочу сказать, что на самом деле меня звали не Мари, а Мэри. Мэри Сандерсон.

– Так-так. А как же это могло произойти, почему возникла путаница? – Тут Патси сообразила. – Господи, эта чертова бюрократия! Спаси нас от нее, Господи! Твое имя элементарно перепутал какой-то идиот в приюте.