Арабская принцесса - Таня Валько

Себя она оценивает строго.

– Тетушка, но ты его любишь, – перестает беситься она и снова открывает свое настоящее лицо. – Ты устроила большой скандал, сама выбрала себе мужа и к тому же обычного смертного.

– Не скажу, не скажу! – на морщинистом лице пожилой женщины проступает искренность. – Но когда я переступила границу, это уже не было таким шоком. В конце концов, посмотри на положение двоюродного брата Валида: глава нашего рода! Взял себе жену-красавицу из Туниса и даже не утратил возможности наследования. Ха!

– Не говори мне больше о замужестве, – хочет сменить неприятную тему Ламия. – Скажи всем, что, сколько буду жить, замуж за Абдаллу не выйду. – Моей молодой бабушке тоже можешь передать, – говорит она просто в лоб.

У родственницы при этих словах улыбка исчезает с лица.

– А почему я должна давать отчет о нашей частной беседе?! – возмущается она. – Ой, девушка, девушка, не будь такой злой!

Она смотрит на племянницу с глубокой обидой.

– Извини, может, неправильно тебя поняла, – Ламия сожалеет о сказанном, боясь потерять последнюю родную душу.

– Если я найду себе кого-нибудь, кого полюблю и захочу с ним быть, то ты будешь первой, кому я об этом скажу, – обещает она в знак примирения.

– Окей, – тетка окончательно утратила хорошее настроение. – Я должна лететь. – У меня доклад в благотворительной организации, борющейся с раком груди.

Она критически смотрит на девушку, которая плавится под ее взглядом.

– Насколько я знаю, ты тоже почетный член этой организации? – задает она риторический вопрос, на который знает ответ. – Что-то я никогда тебя там не видела, – подытоживает она, быстро направляясь к двери.

«Ну какая же она подлая, настоящая паршивая змея!» – в душе подводит она итоги от общения с Ламией. – Что за комедиантка! Только пользуется своим общественным положением, корча из себя героиню! А что за характерец! Раз прижмет к сердцу, а через минуту ударит. По глупости отгрызет руку, которая ее кормит. Человек хочет ей сделать, как лучше, а она?! Все принимает в штыки! Однако она права, говоря, что этот выродок – позор нашей семьи. Больше не буду посредником, никогда в жизни! – обещает себе Абла. – С меня хватит!»

От бешенства ее пробивает дрожь. «С меня хватит!» – проносится эхом у нее в голове.

«Пусть сдохнет! Пусть получит распоряжение сверху и тогда без разговоров будет вынуждена его выполнять. Конец снисходительности и уговорам. Чересчур много она себе позволяет! Извини меня, сестра, но с этим фантом ничего не удается сделать», – оправдывается она перед умершей, громко захлопывая входную дверь княжеского дворца.

После утренней встречи и разговора с теткой Ламия не в настроении. Она мечется в своей спальне из угла в угол.

– Даже не выслушала! – жалобно кричит она дрожащим голосом. – Не хочет знать, что я планирую, что хочу сделать, какие у меня мечты!

Она падает на кровать и разглядывает балдахин над головой.

– Убеждена, что она явилась по поручению семьи. Хорошо, что я ей это сказала. К чему мне такие нежности и фальшивая любовь!

Ламия собирается, стряхивает с себя слабость и решительно поднимается.

– Ну, я и идиотка, целую минуту думала, что она меня хоть немного да любит. Старается меня защитить только и исключительно ради моей матери. Видно, считает это своей обязанностью или, может, так себя лучше чувствует?

Злая усмешка появляется на красивых полных губах принцессы.

– Все это фальшь и вранье! Пусть их всех возьмет черт! – проклинает она свою семью. – А если Аллах существует, а Мухаммед – его пророк, – шутит она, подвергая сомнению главный догмат ислама, – то они еще получат свое!

Она вскакивает, бежит в гардеробную, меняет элегантное платье на современную спортивную одежду и пружинистым шагом выходит из дома. Выбрасывает водителя из черного «Доджа Чарджера», садится на его место и сама выезжает за город. Волосы закручивает в большой узел на затылке, надевает американскую бейсболку «Нью-Йорк Янкиз» с длинным козырьком и темные солнцезащитные очки. Почти половина ее лица становится невидимой. Хотя через тонированное стекло и так не видно что происходит внутри и кто ведет машину. Регистрация автомобиля и номер 2 говорит каждому слишком рьяному дорожному полицейскому, что едет кто-то из правящей семьи, значит, понятно, что не остановят. Кто-то может узнать ее, если только она спровоцирует аварию. Но Ламия – умелый водитель, ездит хорошо и уверенно, спихивая в стороны остальных участников движения. Возможность столкновения невелика, потому что все освобождают ей дорогу. Улица Тахассуси как всегда запружена, и езда без правил немного расслабляет принцессу. Въезд в дипломатический квартал не займет у нее много времени, поэтому она направляется боковой дорогой, предназначенной для vip-персон. Охранники и военные низко кланяются, видя номер машины. Они не приближаются, не хотят даже попросить опустить стекло. Что они будут делать, если увидят за рулем женщину? Нужно будет ее задерживать? Они предпочитают закрыть на это глаза и быстро выбросить это из головы. В ДК у женщин, в основном иностранных репатрианток, которые там живут, неписаное разрешение на вождение автомобиля, которым они пользуются на сто процентов. В конце концов, это их иностранное гетто создано саудовцами в самом центре исламской столицы ваххабитского государства.

«Припаркуюсь у тренажерного зала», – говорит себе принцесса, глубоко вздыхая и стараясь справиться с нервами.

– Salamu alejkum, – здоровается подошедшая молодая рецепционистка. – Предъявите, пожалуйста, членскую карту.

Она просит вежливо, но Ламия уже знает, что сегодня не ее день. Совсем не ее.

– Вы новенькая? – спрашивает она, опираясь локтем о мраморную столешницу.

– Да, работаю всего неделю, – признается девушка.

– Так пригласи кого-нибудь из руководства, – говорит она голосом, не терпящим возражений.

– Но я не знаю, есть ли кто-нибудь… В это время… – девушка не проявляет чрезмерного рвения.

– Немедленно! – верещит Ламия, теряя контроль.

Она наклоняется, поднимает трубку телефона и грубо прижимает ее рецепционистке к уху.

Крик из рецепции разносится по всему центру, и заинтригованные люди пришедшие тренироваться, выглядывают, чтобы узнать, что происходит. Это преимущественно иностранки, которые живут в этом элитарном поселке. Видя спорящую арабку, они смеряют ее презрительным взглядом и неодобрительно крутят головами. «Действительно, какая-то богатая саудовка вымещает злобу на персонале, – приходят к выводу они. – Как это на них похоже! Они думают, что за деньги можно купить все и к каждому относиться как к мусору. Полное отсутствие уважения к другим».

Они исподлобья неприязненно смотрят на агрессивную девицу и, перешептываясь, возвращаются к своим занятиям.

– Что-то случилось? Чем я могу помочь? – тренер подбегает к рецепции клуба.

– Госпожа! – кричит она, узнав принцессу, а от счастья лицо ее лучится. – Как же давно вы у нас не были! Как я рада!

– Ну, не знаю…

Ламия так легко не позволяет себя ублажить, но с невыразимым удовлетворением она смотрит на девушку из обслуги, которая все больше скукоживается за стойкой.

– Меня считают тут какой-то незваной гостьей! – жалуется она.

– Это какая-то ошибка, непреднамеренная! – руководительница бледнеет. – Эта девчонка у нас новенькая, прошу вообще не обращать на нее внимания!

– Но я чувствую себя оскорбленной. Можно ли так относиться к почетным членам?! – снова повышает голос она.

На ее губах появляется злобная усмешка.

– Наверное, у вас давно не было ни одной проверки, – говорит она сквозь зубы. – Как у вас обстоит дело с санитарными условиями?

– Дорогая госпожа Ламия…

Женщина едва дышит, потому что отдает себе отчет, что и без инспекции ее заработок может каждую минуту улетучиться. «Такая страна, – думает она, обливаясь холодным потом. – Примут решение наверху – и все дела. А мне сообщат, что я должна вернуться в Ливан в течение двадцати четырех часов».

– Ja amira[63]! – почти стонет она, подобострастно глядя в холодные глаза принцессы. – Эта девушка уже здесь не работает, я все неприятности вам возмещу. Я приглашаю вас на новый цикл занятий. Только неделю тому назад мы начали очень модную сейчас зумбу. Наверняка вам понравится…

– Не думаю.

Ламия не желает менять гнев на милость.

– Моей ноги больше здесь не будет! – сообщает она и с гордо поднятой головой покидает фитнесс-клуб.

Выходя, она слышит истеричные вопли и увесистые пощечины, наверняка отвешиваемые девушке на рецепции.

«Останутся только короткие пробежки в Вади-Ханифа, – решает она. – Я уже столько времени безвозвратно потеряла, а скоро должна возвращаться домой. Черт возьми! Если сегодня я что-то с собой не сделаю, то на вечернем нудном банкете попросту взбешусь!»