Арабская принцесса - Таня Валько

– У меня для тебя тоже есть сюрприз, только я не знаю, доставит ли он тебе радость, – решает она наконец признаться, что лежит у нее на сердце.

– Говори без опасений, – подзадоривает он ее, глядя на красивое лицо, как на икону.

– Я беременна, – шепчет она на одном дыхании и от стыда закрывает лицо рукой. – Я беременна, – повторяет она испуганно.

– Любимая, это же чудесно!

Амир открывает ее прекрасное личико и видит слезы в ее блестящих глазах.

– Почему меня это известие не должно радовать? Как ты можешь так думать? – возмущается он. – Мы вместе, любим друг друга, у нашего ребенка жизнь будет лучше, чем у нас. Мы обеспечим ему светлое будущее! Смотри, в какой прекрасной стране мы живем! В какой богатой! Нам удалось найти работу у богатой и доброй принцессы, – восхищается он такой судьбой. – Все складывается идеально, а будет еще лучше.

– Обещаешь?

– Обещаю, моя дорогая.

– А если я ношу под сердцем девочку?

С беспокойством спрашивает женщина, с детства подвергавшаяся жестокой дискриминации.

– Ну и что? Я буду еще больше ее любить, чем мальчика, – счастливый юноша объясняет ей терпеливо.

– Как это? Почему?

Ясмина обхватывает ладонями его голову, притягивает к себе и смотрит в глаза.

– Потому что она наверняка будет похожа на тебя, – признается влюбленный. – Будет красивая, как орхидея, и необычная, как цветы из волшебных садов Семирамиды, – говорит он, как поэт.

– Как же милосерден Бог, который дал мне такое невыразимое счастье!

Индуска радостно вскрикивает, но через минуту хмурится и прислушивается, потому что ей кажется, что она слышит тихие шаги. Наклоняющийся над ней Амир заслоняет ей обзор, а может, и весь мир.

– Ах вы сучьи дети! Вы дерьмо верблюда! – вдруг слышат они вопли уже над своими головами. – Одни устраивают гриль на мраморе, другие водят шашни в моей спальне!

Амир не успевает повернуться. Просто не хватило времени. Ламия в спортивном костюме и мягких кроссовках подбегает к кровати. От бешенства ее лицо выглядит страшным, черные глаза пылают. Спутанные волосы спадают на лоб и шею. На бегу она хватает первую вещь, которая попадается под руку. Это тяжелый серебряный подсвечник, стоящий на комоде из красного дерева. Принцесса подскакивает к пораженной ужасом паре и бьет мужчину вначале в висок, а потом наносит удары в затылок. Кровь брызжет во все стороны, после очередного удара смешивается с раздробленной костью и вытекающим мозгом. Ясмина не делает ни малейшего движения. Лицо ее залито красной сукровицей. Кажется, она перестала дышать. Она как красивое мраморное изваяние, выражающее только изумление и ужас.

– Ты индусская сука! – теперь Ламия направляет на нее безумный взгляд. – Ты проститутка!

Она замахивается, но Ясмина, благодаря гибкости, в последнюю секунду пробуждается от оцепенения. Она выскальзывает из-под безвольного, придавливающего ее трупа любимого, переворачивается на живот и сползает по гладкому пушистому пледу. Она падает на пол, скользкий от темной, сворачивающейся уже крови. Мгновенно вскакивает и проворно бросается к по-прежнему открытой двери. Ее босые ноги шлепают по мраморным плитам, шелковое сари развевается на бегу.

– Ты думаешь, что от меня смоешься, лентяйка?!

Княгиня не унимается и бежит за виновницей.

– Я с тобой расправлюсь! Но не окончательно, о нет! Сцапаю тебя и отдам в руки правосудия! Пусть суд исполнит приговор! Пусть тебе отрубят голову! Хорош наш шариат!

Она смеется как сумасшедшая, но замедляет шаги, опускает подсвечник и останавливается. В длинном пустом коридоре эхом раздаются быстрые шлепки подошв испуганной Ясмины. Ламии кажется, словно она слышит учащенное дыхание убегающей. Только мелькает на повороте ее длинная юбка цвета спелого лимона и развивающаяся шаль. В изнеможении принцесса садится на прохладный пол и опирается о ровную холодную стену. Ее лицо как маска, а в голове проносится одна мысль. Она подтягивает колени к подбородку, обнимает их руками и кладет на них голову. В висках по-прежнему пульсирует кипящая кровь. Когда после истечения неизвестно какого времени она делает первое движение, холл уже покрывает полумрак. Ламия не чувствует ни рук, ни ног и с трудом поднимается с пола. Прихрамывая, она доходит до спальни. На большой кровати труп молодого индуса. Его белые шаровары окрасились в районе промежности в желтый (скорее всего, после последнего физиологического процесса), а туника – в бордовый. Из черепа точат обломки костей. Осталась неповрежденной только та сторона лица, на которой жертва лежит. Княгиня падает рядом с холодным уже трупом и смотрит мужчине в широко открытый замутненный глаз.

– Захотелось тебе сношаться в княжеском дворце, вот и получил, – говорит она мертвому.

– А сейчас только у меня проблемы, – сипит она со злостью. – Но, пожалуй, небольшие.

Принцесса слегка улыбается одной половиной рта.

– Сейчас кто-нибудь их за меня решит – и все дела.

Постепенно она приходит в себя, и на лицо возвращается румянец.

– Рам, нужно кое-что сделать в моей резиденции в Вади-Ханифа, – говорит она в трубку, поворачиваясь спиной к телу и отодвигаясь от кровавых пятен.

– Что прикажете? – спрашивает услужливо слуга-таец.

– Если ты не хочешь поднять свою худую задницу, то я обращусь с этим к кому-нибудь другому! – бесится принцесса по любому поводу.

– Ну что вы, госпожа! – слышит она молниеносный ответ, полный подобострастия и заинтересованности.

– Хочу немедленно тебя здесь видеть! Бегом! Слышал?

– Спрашиваю, что нужно сделать только потому, что хочу подготовиться, – объясняет мужчина.

– Возьми еще кого-нибудь в помощь, так как нужно будет перенести кое-что тяжелое, может, выкопать яму… – понижает она голос, не зная, как осторожно описать задание.

– Хорошо, госпожа. Я приеду на пикапе с двумя пакистанцами. Привезу какой-нибудь инструмент вроде лопаты…

– Поспеши, черт возьми, а не устраивай здесь со мной беседы! – нервничая, она кладет трубку.

Ламия старается взять себя в руки. «Мне не из-за чего так нервничать, это в конце концов только обычный индус, и в придачу на моем спонсоринге[66]. И не такие вещи случались в саудовских домах, – шутит она о местных нравах. – Парень родом с какой-то, точнее не могу сказать, свалки в Индии. Кто же о таком мусоре спросит, кто о нем вспомнит?» Она глубоко вздыхает, но тут же кривится, потому что сладкий запах крови раздражает ее ноздри. «А та зараза? Пока она добежит до города, с ней расправятся дикие собаки, которые считают своим домом мое вади[67], – успокаивает она себя. – К черту этих грешных любовников! К черту глупое беспокойство!» Она поворачивается спиной к трупу, заворачивается в мягкий плед и словно впадает в дрему – так ее сегодняшний день измучил.

– Светлейшая госпожа… – тихий голос доносится до ее сознания, как с того света. – Светлейшая госпожа… Ламия!

Принцесса вскакивает с кровати.

– Что ты вытворяешь! – кричит она и сразу поднимает руку на худого, но крепкого тайца.

– Я отослал помощников, а то потом придется их убирать. У меня с ними было бы больше хлопот, чем помощи, – объясняет Рам, быстро хватая свою хозяйку за запястье. Он притягивает ее к себе и смотрит ей выразительно в глаза.

– А какие-такие хлопоты? О чем ты говоришь? Попробовал бы кто-нибудь из них не держать язык за зубами! – угрожает она.

– Представь себе, что они тоже люди и могли бы из любопытства что-нибудь кому-нибудь сболтнуть… – выразительно произносит он, поднимая при этом брови.

– Или прикинули бы и пошли с этим просто к твоему двоюродному брату, – бьет он в уязвимое место.

– Ну, хорошо, хорошо! Ты прав, – признает принцесса, пробуя освободить руку.

«Интересно, что ты, дерьмо, хочешь получить?» В ее жестокое сердце вкрадывается страх, но она смотрит на красивое лицо азиата, и уже точно знает, чего тот захочет.

– Отпустишь меня или так и будешь держать? – спрашивает она уже более благосклонно, вдруг отдавая себе отчет, что ситуация вообще не так хороша, как ей казалось раньше. В эту минуту она полностью зависит от своего работника. – Нужно как можно быстрее приняться за работу.

Она старается отодвинуть момент неизбежной расплаты.

– А куда нам спешить? – таец немного ослабил давление, но берет ее за другую руку. Он делает небольшой шаг к кровати, осторожно подталкивая женщину в этом направлении. Потом еще шажок и еще. У Ламии нет другого выхода – она должна уступить.

– Нужно спешить, парень уже стынет, – старается она все же выбраться из тупиковой ситуации и переключить внимание Рама на задание, которое его ждет.

– Он уже давно холодный.

Мужчина сладострастно смеется и уже более решительно толкает принцессу на большое ложе. Она чувствует его возбуждение через свободные брюки, сидящие у него на бедрах.