Другой - Станислав Жейнов

Остановились, метров за пятьдесят. Вождь встал во весь рост, качался, чуть не падал, пьяный конечно, а утром трезвый был, рассудительный такой, торговался, как последний бледнолицый — никакой гордости, а еще — дитя прерий…

Гармонь набрала воздуха, человек на лодке запел, инструмент догнал и не в ногу поплелся рядом:

— Настоящему индейцу, надо только одного… — понеслось над озером.

Я посмотрел на Игоря. Белоруса, меньше всех интересует, что приплыло к нам из Америки. Он зол, разочарован и почему-то во всем винит меня. Пока только взглядом, но это, пока.

К песне индейца присоединился собачий лай, Игорь не удостоил взглядом нового персонажа, все так же не весело улыбаясь смотрит на меня. По лодке носился белый пудель или болонка, или… не важно. Видать, спала, а от шума проснулась. Песня, гармонь, а тут еще и болонка — странные такие индейцы. А Саше довольна — бегала, хлопала в ладоши, хохотала:

— Смотрите! Смотрите! Здорово! Здорово! Антон — ты проспорил. Эти настоящие! Эти самые настоящие! Ребята, давайте к нам!.. УРРРААА!..

Сергей посмотрел на меня: — Ты, это тоже видишь? Что это, за размалеванная чепуха?!

— А на что, это похоже?

Антон подошел к Сергею:

— Просто, случайность. Я бы даже подумал, что это Игорь… но он всегда был со мной… как приплыли — рядом все время.

Саша рассердилась:

— Это индейцы! Настоящие Индийцы!

Подошла ближе к воде, крикнула:

— Ребята, вы кто?

— Майя! Майя! — закричали в ответ. — Майя! Майя!

Девушка возмущенно посмотрела на капитана: — Антон, не веришь, спроси сам.

Игорь пожаловался:

— Да плюнь ты на него! Это называется: не верьте своим глазам.

Стал рядом с Сашей, крикнул громко:

— Амиго! Умбэрто лигуэрос флоэрэс бэтисто!

— Майя! Майя! Бэтисто! Бэтисто!

Один из них, вытащил из-за пояса топор и потряс над головой.

Игорь повернулся к Саше:

— Они идут с охоты. Спрашивают, не видели мы, кого-нибудь подозрительного.

Она, сквозь смех: — Скажи им, чтобы плыли сюда!

Игорь, что-то поворчал, про себя — перевел в уме, крикнул:

— Умэрес, флоросту амулини ум помпэро!

— Помпэро! Помпэро, — крикнул вождь. — Майя гоу, — сказал своим, и те опустили весла, лодка стала разворачиваться.

— Они очень устали, не были дома год и семь месяцев, охотились и воевали, — сказал Игорь.

— А кого, подозрительного, мы могли увидеть?

— Не знаю. Последнее, что услышал: "Опасайтесь белого карлика". Я не знаю, что это значит, можешь, не спрашивать.

Лодка быстро набрала скорость; индейцы отплыли метров двести, и пошли параллельно берегу, в сторону заброшенной деревни. Опять заиграла гармонь, донеслись отдельные слова уже знакомой песни, на этот раз ее пели вместе, хором.

Игорь подошел к Антону. Спросил:

— Ну, и какие будут предположения?

— Они не знают языка, но песни поют на русском.

— Блин, а по каковски они должны тебе ее петь — Антон? Они тут живут, они обрусели, языка не знают, но местный фольклор…

— И собака у них чисто индейской….

— Это не корейцы Антон, — зло бросил Игорь, — это индейцы! Кем они будут гризлей травить?! Скунсами?!

— Игорь, ну ты же понимаешь, ребята просто прикололись.

Игорь поймал мой сочувствующий взгляд, пожаловался:

— Вот упертый! Живого Войку Митича ему приведешь, все равно не поверит.

— Не знаю, кто они, — сказал Сергей, — но не русские, точно. И это не Северная Америка. Аргентина, Чили, может Перу. Антон, слышал как они сказали: "ум помпэро"?

— И что?

— Игорь неправ.

Антон облегченно выдохнул.

— Они ушли не в Канаду. — добавил Сергей. "ум помпэро" — чисто Перуанское наречие. Перу — это южная Америка, друг.

На этом рыбалка закончилась. Пошли завтракать. Саша сварила нам рассольник, на второе гречка с тушенкой. Накрыла стол, и пошла на берег мыть посуду, которая осталась с ночи.

— Сашенька, а ты, что не снами? — спрашиваю.

— Глеб, я не завтракаю.

— Но это больше похоже на обед.

— Я и не обедаю.

— Правда?

— Нет, конечно, просто не хочется.

Саша ушла. Я разлил водку по стаканчикам.

— Что же мы, до сих пор все пьем эту дрянь… Пьем, похмеляемся, снова пьем… Потомственные "дровяне"… давайте, чтоб все нормально…

Чокнулись с Антоном (Сергей при Игоре не пил. Его дело, но зря).

Выпил, ложечкой черпнул рассольчика:

— Хорошо… — говорю. — От заката до рассола. Так и живем…

— Ну что, — спрашиваю, — какие у нас сегодня мероприятия?

Антон оживился:

— На "поляну идолов" сегодня не пойдем. На завтра, Павловича попросил. А мы, могли бы съездить, посмотреть на "Велемоны".

— Не, лимонов не хочу, а еще?

— Можем сходить в заброшенную деревню — "Пегрему".

— Опять туда переться, не, не хочу.

— А когда, ты там был?

— Не был. Снилась она мне.

— Ты спал?

— Спал, и проснулся в холодном ПТУ.

— Сегодня никуда не пойдем, — говорит Сергей. — Разведем костер, и зажарим на вертеле птицу, целиком. А? Как я придумал? И в карты будем играть.

— Анатолий Павлович, говорил, вечером принесет шахматы. Не забыли? — напомнил Антон.

— Забыли, — удивленно сказал Игорь. — Что, и хорошо играет?

— Да. Меня, во всяком случае, обыгрывал, а я сильный игрок.

— Зови его сейчас. Чемпионат устроим.

— Если он не занят…

— Да не занят, по берегу бродит туда-сюда, все стихи пишет, не знаешь не печатался?

— Нет, не знаю.

Антон разговаривал с белорусом, и все время оглядывался в сторону пляжа, потом обратился ко мне:

— Нехорошо это. Надо помочь.

— Не обязательно. Будем мыть посуду по очереди, и все.

— Пойду, скажу ей, а-то обидится.

Антон ушел. Я распечатал бутылку вина. Правда, оно для Саши, но что делать? Водку пить одному неприлично. Вино, наверное, тоже не очень прилично, но все же ты остаешься на уровне… Опустившиеся люди, всякие там пьянчужки, не пьют вино. Ищут покрепче и подешевле. Эту мысль когда-то выразил Сергей, с тех пор она прижилась и пустила корни.

Теперь, когда очень хочется, могу пить один. Чувство вины слабее, и легко заменяется нарастающей алкогольной эйфорией. Утром голова болит как у Потемкина или Пушкина, или… Элитная боль, благородная, это не сивухи наглотаться, — это боль избранных, боль "випов". После вина не бывает плохих воспоминаний. Не верите? Хм…

Как-то проснулся именно с такой болью. Телефон разбудил. Сергей звонит.

— Голова болит? — спрашивает.

— Болит.

— Что пил?

— Вино.

— Много выпил?

— Две