Другой - Станислав Жейнов

— Какие есть, — ответил он.

— Сейчас и их не будет.

Отправился в палатку, долго искал свою сумку, нашел. Достал кошелек, вытащил все доллары, какие были, вернулся.

— У меня идея лучше, — сказал я, положил на стол деньги. — Здесь восемьсот долларов. — Предлагаю чуть поднять ставки.

— Отлично. Сергей — ты не одолжишь мне четыреста долларов? На пол часика.

— Может, ерундой хватит заниматься?

— Так одолжишь или нет?

— Нет.

— Игорь?..

— Считай, в кармане. Глеб, я сейчас не полезу, если он проиграет, сразу отдам.

Смешал деньги Антона, со своими, отдал Саше:

— Солнце, держи кассу.

— Может, не надо, Глеб? Нам еще столько вместе отдыхать, представляешь, какое настроение будет, у того, кто?..

— Саша права, — сказал Игорь. — Ребята, зря вы так завелись.

— Игорь, не давай Антону деньги, — попросила Саша.

— Игорь, ты обещал! — сказал бородач.

— Я даю, но вы подумайте хорошенько… как, вы потом будете?

Антон ушел в палатку, через минуту подошел к Саше, протянул еще несколько купюр, посмотрел на меня: — И Игорь еще четыреста… Ну что, не передумал?

— Твоя идея, как скажешь…

— Играем!

— Давай.

Не спеша расставили шахматы.

— Вы какими предпочитаете, — поинтересовался Антон.

— Сейчас поглядим.

Взял пешки разных цветов, перемешал за спиной:

— В какой руке?

— В левой.

— У меня черные, тебе ходить первому.

Играли уже больше получаса. Блицкрига не получилось. Антон брал измором, обдумывал каждый ход, от минуты до трех. Я сразу отвечал, и опять минуты ожидания.

— Антон, давай быстрее… Тридцать секунд на обдумывание…

— Мы так, не договаривались.

— Так давай, договоримся.

— Я привык просчитывать, без регламентов… Надо было раньше…

Бородач походил. Я, не глядя на доску, сделал, давно запланированный ход. От злости захотелось курить, привстал со скамьи, схожу-ка, думаю, за сигаретами…

Антон снял с доски моего коня, на его место поставил слона, такого же перепуганного и обалдевшего от счастья, как сам. Я сел обратно. Обидно. Это не стратегический просчет, просто подставил свою фигуру. Сам подставил. По невнимательности. Вот ведь… вот ведь, неумный человек… Не побоюсь этого слова — "очень" неумный.

В таких случаях обычно разрешаю переходить, не люблю случайных побед. Но для бородача, — это большая удача, может, единственный шанс, понятно, что благородных жестов не будет.

Вот так, поиграешь с человеком в шахматы, и за пол часа узнаешь больше, чем за год общения.

Не раздумывая ни секунды, снял ферзем незащищенную пешку. Это не равноценный отыгрыш, но все же… Ааа… Трагедия… Стонет ночь в кровавом месиве "Верденской мясорубки", разлетается в щепки "Перл Харбор", рушится под натиском машин киборгов — обреченный "Зеон". Случилось страшное — мой героический ферзь погиб…из под тяжка, сзади… Нет — ночью — спящего… Нет — отравили… Нет — закололи, бросили на холодный мрамор сената. Как-то так, грязненько, подленько…

Та же история, что и с конем. И бит, опять-таки, слоном, заметьте… Подлость, как видно, у этих тварей, в крови.

А вот это уже серьезно. "А вот это уже провал" — как говорил Штирлиц.

Все-таки, Антон играет, и правда плохо, это меня и спасло. За десять минут отыграл ладью и коня, грамотно выстроил защиту. Еще минут пять гоняли туда-сюда фигуры, но…

— …хорошо, ничья, — согласился Антон.

— Вот и славненько, — сказал Сергей. — Глеб — согласен?

— Ммм… но реванш будет?

— Потом только, да?..

— Хорошо, пусть будет ничья.

Саша обрадовалась, вернула нам деньги.

Потом играл белорус. Легко расправился со мной, так же быстро с Антоном, но проиграл Анатолию. Специально конечно. Саша, так болела за гостя, и наверное бы расстроилась; Игорь пожертвовал самолюбием; я бы не стал. Люблю выигрывать, да и кто не любит.

Потом был ужин. Никогда не ел птицу, жареную целиком на костре. Вкусно.

Не заметил как заснул. Игорь потормошил за плече — разбудил меня.

— Что случилось? — спросил у него.

— Иди в палатку, чего мучаешься?

— Я заснул? Сколько я спал?

— Пол часа.

— Глебушка, чего ты не ложишься? — спросила Саша. — У вас что, спор какой-то? Игорь тоже не спит по ночам… Вы поспорили?

Протер глаза, посмотрел на белоруса, он на меня:

— Ерунда Глеб. — говорит. — Все равно ведь не выдержишь, вон, ели ноги волочишь.

— Вот Игорь ляжет, тогда и я… — говорю.

— Зачем? — спросил Сергей. — Глеб, тебе это ненужно.

— Знаю…

— Нет, не знаешь. Вы очень упертые — оба. Этим похожи, и это плохо. Не надо так. Уступчивость — есть… добродетель. — Улыбнулся, но дальше уже с серьезным лицом: — Эта, ваша бессонница становится уже навязчивой идеей.

— Да ладно перестань. — Отмахнулся я. — Это так… дурь. А где Анатолий?

— Ушел за стихами. Сегодня у нас вечер поэзии.

— Интересно.

— Да, в меру. Но ты, с темы-то не спрыгивай, идем, поговорить надо.

— Надо?

— На секунду.

Сергей встал, пошел по тропинке на пляж, позвал меня. Я с трудом поднялся со скамейки, в коленной чашечке хрустнуло. А ведь устал. Ведь четвертая ночь уже… Интересно, сегодня ляжем?

Сергей дошел до воды, снял тапки, встал на мокрый песок. Я не сильно торопился его догнать. Интересный предстоит разговорчик: " — Глеб, а ты не охренел? — За кого ты меня принимаешь? Это все поклеп. — Клеишься к моей бабе? — Если хочешь честно, то… нет! — А мне, так кажется, что…"

Подошел к нему. Сергей протянул мне сигарету. Закурили.

— Когда я был маленький, — сказал он, — ждал, когда волна отойдет, потом, становился на песок и загадывал желание, если следующая доходила до кончиков носков, то желание сбывалось.

— Сбывалось?

— Конечно.

Тоже снял тапки, стал рядом.

— А если не дойдет? — спросил у него.

— Тогда не сбудется.

— А если волна пойдет дальше, если до пяток добежит, то что?

— Видишь, я босяком. Если вода дойдет хотя бы до сюда. — Сергей наклонился, тронул место, где соединяется большой палец со следующим, самым длинным на ноге (не помню, как называется). — То сбудется наоборот.

— Это как?

— Говоришь: "Хочу всех женщин мира, и сразу". Посмеялся и забыл. Пошел в бар и напился… там, по какому-нибудь дурацкому поводу. А тут, как раз, гей парад. Съехались ребята отовсюду, ну понятно, все ж космополиты. — Сергей брезгливо сплюнул, продолжил, — Увидели бар. Сначала, хотели просто выпить, а тут ты, пьяный лежишь…

— Теперь понятно, — говорю. Залез обратно в тапки, стал на сухое. — А если, пожелать всех геев мира, и встать так, чтоб волна до пяток дошла. Сбудется наоборот, и все бабы мои?