Другой - Станислав Жейнов

— Новеллы, не очень. А вот эта маленькая, про что?

— Не дочитала еще.

— Тогда бери ее, а я новеллы…

— Нет, читай маленькую, тебе понравится.

Стал листать: — А на чем ты остановилась?

— На эротической сцене.

— Ух ты, мои любимые сцены. Покажи, где остановилась, я буду читать дальше вслух?

— Читай, сначала и про себя.

Саша сдула челку с глаз, сверкнула зубками, раскрыла Цвейга, погрузилась в чтение.

— Ну, хоть вкратце, про что, — не отставал от девушки. — А-то начну, и окажется, что эротическая сцена всего одна, и та коротенькая, бисексуальная, расстроюсь и прощай отдых.

— А ты капризный, — шутя рассердилась.

— Позвала меня, а теперь оскорбляешь.

— Ну ладно. — сказала она. — Итак: девушка решила покончить с собой…

— Жизненная книга.

— Да. Наглоталась таблеток и…

— Умерла? — перебил я. Это самый короткий роман, какой читал. И есть эротические сцены?.. Какой ужас! Вот они — будни скорой помощи… Однако вещица.

— Она не умерла…

— Еще бы, такая терапия!

— Но посадила сердце. Жить ей осталось совсем немного. Чуть больше месяца.

— За что боролись…

— Именно. Но ей опять захотелось жить… вот именно теперь, когда все… Понимаешь?

— Еще как! Не поверишь, но я сам хочу жить!

— Но она умирает. Медленно.

— Как интересно. Надеюсь со всеми подробностями? Кардиограмма и амбулаторная карточка на обложке, или прилагается отдельной брошюркой?

— Но в конце она не умрет! — восторженно сказала Саша. — Она сбежит из больницы со своим женихом, который претворялся сумасшедшим.

— Откуда ты знаешь, чем закончится, если не читала?

— Я подсмотрела, никто не видел, и ты не говори никому.

— Страшная книга. А может, получиться, что жених был сумасшедшим — а стал притворяться нормальным? И у них, во втором томе рождаются дети; и тут за дело берется Стивен Кинг…

— Ну вот, ты все испортил. Теперь буду думать, что он только притворяется здоровым. Как, читать книгу с плохим концом?

— А середина, хорошая?

— Вроде ничего.

— Читай с конца, по странице и доберешься до середины.

— Ты так читаешь? — недоверчиво спросила она.

— Делю книгу на три части и читаю назад, по странице каждой части. Попробуй на досуге, такая интрига, выстраивается сама собой…

— Любишь интриги, Глеб?

— Нет, я предпочитаю книги без этих штучек: телефонные справочники, инструкции к мобильным телефонам, пособия для начинающих резчиков по дереву…

— Я вообще спросила. Ты интриган?

— Я родился на стыке полюсов, в забытый час, потерянного тысячелетия. Я — индваган. Восемнадцать мудрецов, восемнадцать лет учили меня восемнадцати наукам. Я должен осчастливить человечество. Люди смогут пить уксус не опасаясь за здоровье, и я добавлю в радугу еще один цвет.

— Зачем?

Хм, ну ладно, не буду добавлять… А ты, любишь?

— Кого?

— Интриги?

— Нет. Нет Глебушка, я не люблю интриги, пойдем купаться?

— Пойдем.

Песочный берег медленно уходит под воду, вода чистая: на большой глубине видно водоросли, камни, рыбу, в основном это окуни, не очень большие, но совсем не пугливые: давали себя разглядеть.

Саша первая, зашла по колена и остановилась, плечики вздрогнули, по телу пробежали мурашки.

— Иди вперед, — говорит. — Нагреешь немножко, и я за тобой.

Расправил плечи, втянул живот, уверенно шагнул. Надо уметь заходить в воду, — я умею.

Этому надо учиться, как бальным танцам, катанию на коньках или игре на рояли. Дилетанта видно, он заходит некрасиво, медленно, трусливо. Так заходить нельзя. Лучше отказаться от купания совсем. Не мучить ни себя, ни окружающих, заняться другим: построить песочный домик, убрать мусор с пляжа, вырыть новый общественный туалет. Ну раз уж полез, не поднимай свои хлюпенькие плечики, не делай так. Понимаю — это первая реакция, но ведь не помогает, ведь теплее не становится. Перестань трогать свою задницу, мацать плавки, поправлять их и щелкать резинкой, будто дышать нечем. Зашел достаточно глубоко, вода достигла мошонки — не вздрагивай — это противно. Если ты не один, и тот, кто залез раньше, брызгается, не визжи как "деффка" — игнорируй. Заходишь быстро, шаги прямые, уверенные; вода достигла пупка, можно нырять. Но ныряешь не брюхом, а красиво, почти под прямым углом, чтобы ножки грациозно клацнули над водой, а не… Лучше с разбега или с вышки, но тут не видно характера, внутренней силы.

…проплыл у самого дна, когда вынырнул, Саши не было. Десять секунд, двадцать, тридцать, начал волноваться, паниковать.

— Саша, — крикнул.

Надо, что-то делать, надо звать Игоря, Сергея, надо искать…

Опустил голову в воду, видно далеко но не достаточно.

— Саша!

— Эй, где ты там? — тихо, почти шепотом, но узнал ее голос. Огляделся по сторонам, — не увидел. Не показалось, точно слышал, оттуда, издалека. Секунд через двадцать появилась голова, далеко, метров за сорок, и опять исчезла. Протяжно выдохнул, выругался: "вот зараза". Кого, спрашивается, хотел удивить своими ныряниями, да она в воде — касатка. Не буду больше нырять. И вообще, я обиделся.

Вынырнула, почти сразу, засмеялась:

— Увидел таки! Испугался?!. Плыви сюда.

— Нет, все я на берег.

— Плыви, плыви…

— Холодная… Я на берег.

— Тону!.. Тону…

— Сашенька, что за шутки?

— Помогите!.. Пома..! — Опять исчезла.

— Саша! Саша!

Рванул к ней. А если это правда, смогу вытащить? Нет, вряд ли… Утонем вместе. Значит судьба… Приплыл быстро, она вынырнула в нескольких метрах от меня.

— Как медленно. Я бы у тебя уже сто раз утонула…

— Саша.

— Сашенька. — поправила меня.

— Саша. Ты испорченная девчонка! Со мной так себя не ведут…

— Вот как?

— Да так. Я плыву обратно.

— Но ведь ты приплыл…

— Первый и последний раз.

— Мне надо сказать тебе…

— Что?

— Подплыви ближе.

— Я отлично слышу.

— Но так, еще лучше.

Она подплыла, коснулась моей руки.

— Ну, не злись, — сказала ласково. — Ты ведь такой хороший, добрый, милый. Ты опять дрожишь… Иди ближе, я согрею. Ты меня почти спас, ты смелый…

— Сашенька, золотце… не делай так… Он мой друг, а я слабый человек…

— Поцелуй меня.

— Что ты делаешь? Саша.

— Смелей, ты же хочешь…

Она близко, очень близко, катастрофически близко… Пропади все пропадом…

Поцелуй был не долгим — две три секунды, но ее язык, дрожь, этот сладкий стон… Ни один поцелуй не был таким желанным, страстным, таким… запретным.