Клон-кадр - Павел Тетерский

Первая история про Клона: тогда, когда старшие впервые взяли Клона на дело. Дело было на 100 % подставным (с виду — вполне обычным: прийти к барыге, забрать у него относительно крупную партию дури, отдать ему деньги и тут же слить все малолеткам на районе).

Еще о деле: дело было перед каким-то праздником. Перед Новым годом, по-моему. А может быть, и не перед Новым годом.

Проблема заключалась в одном: у старших напрочь отсутствовали деньги (Клон, вся надежда на тебя, мы знаем, что твой папаша неплохо зарабатывает, может, ты одолжишь у него — буквально на пару дней?). Клон умел быть настойчивым — папаша одолжил. Теперь Клон первый раз в жизни шел на настоящее дело — у него сосало под ложечкой, свербило в гениталиях и вообще все было как надо, его перло. Важное дополнение: деньги Клонова папаши лежали в кармане (разумеется) Бубнова.

В квартире, куда они направлялись, жил старый бубновский приятель, которого Клон не знал и знать не мог в силу безусого возраста и отсутствия (тогда еще) широкого круга местечковых знакомств. Никакой ганджи у него отродясь не водилось, зато водились: неработающий газовый пистолет и серый костюм, похожий на те, в которых всю жизнь ходили сотрудники ФСБ и прочие тихушники. В этом самом (маскарадном) костюме бубновский приятель и встретил процессию: первым шел Бубнов, вторым и третьим — двое старших, последним — Клон (Клон, дружище, тебя мы поставим замыкающим, все время смотри назад, оглядывай лестницу и будь на шухере, дело-то стремное, а когда мы зайдем, оставайся на лестничной клетке). Как только третий член процессии скрылся за порогом квартиры, хозяин — в сером костюме и с пушкой — с криком «ФСБ, блядь!» уложил всех троих на пол. Бубнов только и успел выкрикнуть: беги, Клон, беги, — хотя Клон и так уже вовсю жарил вниз по лестнице.

У Клона сбивалась дыхалка, подложечный пылесос работал на полную катушку, а печень захлебывалась самолично выброшенным адреналином. А все вкупе виделось Клону именно тем, чего он так усиленно жаждал: настоящим приключением.

У Бубнова сотоварищей тоже было то, чего жаждали они: деньги Клонова папаши, на которые они загудели сразу, не отходя от кассы, и гудели все праздники напролет. В перерывах между пьянками кто-то из них позвонил Клону и сказал, что всех повязали (я тебе звоню из Матросской тишины, дружище, за бабки договорился со следователем, только один звонок) и что Клону теперь надо сидеть тише воды, ниже травы. А также позвонить одному из старших и сказать, чтобы собирал деньги на откуп ребят. Клон очень гордился: а) ответственным поручением и б) тем, что единственный звонок из Матросской тишины, купленный за немалые деньги у продажного следователя, был адресован именно ему.

Вторая история про Клона. Почти полностью тот же сюжет, что и в первой. За исключением того, что Бубнов пошел к барыге один в обществе денег Клона (на сей раз это были не родительские бабки, а какие-то собственноручно заработанные — чуть ли не впервые в жизни, на какой-то низкооплачиваемой работе вроде раздачи листовок у супермаркета). Буб нов вынес от барыги огромный пакет с толченой мятой вперемешку с газетами. Поскольку прямо на улице открывать и нюхать содержимое было стремно, Клон сунул пакет в рюкзак и понес его домой (пусть у тебя полежит, дружище, тебе же не в падло, а я позвоню, когда наклюнутся клиенты). Когда (уже дома) Клон обнаружил фейк и рассказал об этом Бубнову, тот пообещал оторвать барыге яйца, а еще через неделю сообщил, что тот бесследно исчез (я выставил своих людей около его подъезда, Клон, я серьезно — этот гандон как в воду канул, видимо, он кинул не только нас, а еще многих, и на эти деньги слился). Клону было нечего сказать — так действительно очень часто поступали тогдашние барыги. А веру в незыблемость авторитета Тимофея Бубнова он тогда еще не потерял.

Я хочу сказать: это нормально, такие истории происходят всегда, когда мальчики с интеллигентным воспитанием лезут в криминал, агрессивные НОМы и прочее. На фасаде любого мальчика с интеллигентным воспитанием всегда висит огромный плакат с надписью «Лох». Типа того, с которым стоят возле низовых магазинов безработные бедолаги: «Автозапчасти для иномарок», «15 % скидка» и так далее.

В лучшем случае мальчики с интеллигентным воспитанием делают из этого выводы. Они либо отодвигают свое интеллигентное воспитание глубоко в подсознание, вытаскивая только для случаев вроде обеда с правильной девушкой в хорошем месте или устройства на серьезную работу, либо продолжают быть лохами. В первом случае они нередко бывают благодарны людям вроде Бубнова. За жесткий, но познавательный урок.

Но с Клоном произошла еще и третья история. Когда он привел на тусовку к Бубнову свою девчонку. По-моему, она еще не закончила школу, а половую жизнь вела только (исключительно и по любви) с Клоном.

Так дело обстояло до того момента, пока она не познакомилась с Бубновым. Тимофей Бубнов умел нравиться женщинам, а в особенности молодым женщинам. Я имею в виду: женщинам того возраста, в котором клюют еще не на материальное состояние, а на естественный мужской шарм.

Того возраста, в котором ведутся на реальную (физическую) силу и сексуальность. В случае с Бубновым зашкаливающее и нефильтрованное наличие первого обусловливало и наличие второго. Тоже грубого, зашкаливающего и неприкрытого.

Они пошли трахаться не сразу, а ближе к концу вечеринки. Хотя если бы Бубнов поволок ее в койку прямо с порога, она бы все равно даже не подумала сопротивляться. Еще раз: на девушек в таком возрасте подобные флюиды оказывают неизгладимый эффект.

Не помню, что именно Бубнов втирал Клону. По-моему, говорил, что настоящий мужчина должен делиться с друзьями всем, абсолютно всем без исключения. А может, вообще ничего не говорил (он говорил им что-либо только тогда, когда хотел говорить — не тогда, когда это нужно было им). В любом случае — Клон ничего не слышал, в его ушах образовались какие-то пуленепробиваемые пробки. Казалось, ушные раковины забил закипевший, вышедший из берегов мозг.

Клон вышел на лестничную клетку, закурил. Я (опять-таки) не помню, о чем он думал. Скорее все го убеждал себя в том, что девушка свободна, ничего ему не должна и вольна сама делать выбор — когда, сколько и с кем. Или что сие добро у настоящих крутых мужиков действительно должно быть общественным. Как и любое другое имущество.

Точно так же добропорядочный терпила-христианин, случайно проходя в темном переулке мимо сцены чьего-нибудь избиения или изнасилования, убеждает себя в том, что «это их дело, меня оно не касается». Типичные отмазки человека, понимающего собственную беспомощность и невозможность контролировать ситуацию.

Лучшее, что мог сделать Клон: продолжать убеждать себя и всех остальных, что ничего не случилось. Что именно так все и было задумано, что ничего не делалось без его ведома и согласия. Продолжать общаться как с Бубновым, так и с девчонкой. Делать хорошую мину, хотя мина выходила — никакая.

Только долго это не продлилось. Все уже было не так — как в первом, так и во втором случае.

Потому что после этой истории Клон уже не был глупым мальчиком, вот в чем все дело. Я имею в виду: та история стала первой по-настоящему взрослой историей Клона. После которой он уже не мог не видеть себя со стороны глазами других — по крайней мере глазами ее участников.

Взросление: оно начинается именно тогда, когда ты обретаешь способность смотреть на себя глазами других. Хотя, может быть, оно начинается еще раньше.

Все пошло наперекосяк. Слухи быстро распространились по тусовке, и Клона даже при самых лучших раскладах теперь не могли принять там как равного. Для всех он стал Человеком, Который Позволил Отодрать Свою Телку. Ни о каком махаче один на один не могло быть и речи: Клону там не то что ничего не светило, а вообще ничего не светило. Я имею в виду: абсолютно ничего. Кроме, разве что, возможного физического уродства или инвалидности до конца жизни. Тимофей Бубнов умел делать из людей физических уродов и инвалидов. Прецеденты были, о них все знали и говорили, передавая (в виде легенд уже) последующим поколениям фантиков.

С девчонкой той тоже ничего не склеилось. Некоторое время они еще номинально числились вместе, потом — уже после — несколько раз встречались и занимались бурным сексом, наполовину ностальгическим, наполовину состоящим из недовоплощенной в свое время частички реальной любви. Но это было уже не то. Чего там говорить — это уже был настоящий фейк, лажа. После той вечеринки их отношения наглухо изменились, не оставляя никаких шансов.

Клон на время выпал из околофутбольной движухи. Бубнов должен был быть убит, причем убит именно им. Убит в честном махаче сила на силу. Вряд ли это могло что-то изменить в отношении к Клону тех, кто был свидетелем той (третьей) истории, но с небольшой долей вероятности это могло изменить главное: отношение Клона к самому себе.