Белый город - Валентин Юрьев

Однако, отбор в отряд сигнальщиков был ещё строже, чем в Пашкин спецназ. Претенденты тренировались на передачу и приём барабанной информации, для которых нужен был идеальный ритмический слух, хорошая быстрая память, в основном сюда попадали девчонки. Трубы глиняной связи тянулись прерывистой линией. И в каждом разрыве сидел дежурный, который, получив сигнал от самой дальней точки, передавал его по инстанции дальше, в штаб. Или наоборот, от штаба. Поэтому в его убежище пряталось сразу два, иногда четыре барабана.

Связь требовала четкости, впервые понадобились часы, а их не было никаких. Не изобрели ещё. Световые не годились. Слишком примитивные, неточные, они не работали в плохую погоду и ночью. Тут решения пока что не было. Временно использовались капельницы. В каждом бункере стояло ведро с водой, которая капала через тонкую трубку в мерный котелок с рисками. Каждые сутки новая смена воду сливала. Это производилось по общему звуковому сигналу, в одно и то же время, так начинался день в тайных пещерах. Десять раз за сутки по сигналу со штабного барабана метки времени проверялись и одновременно корректировались.

Разные роды воинов, наконец-то получили новую форму. Исчезли старые родовые клановые нашивки. На всех правых рукавах красовалась ящерица, знак Южного Войска, последний символ, оставшийся от тайного отряда. На груди ярко выделялись должностные полосы, их дублировали на верхней одежде на случай холода. Теперь командир был виден издалека.

На левом рукаве появилось небывалое — знаки умений. Бег, стрельба, борьба, владение кинжалами, луком, умение колдовать, лечить, писать и говорить по-хассански, всё отмечалось одинаковыми по размеру значками. Мишка вспомнил свои компьютерные игры, в которых у супергероя в специальных таблицах на своих клеточках появлялись разные по рисунку картинки, если он чему-то учился.

Это новшество оказалось революционным. Сразу поникли видом новички с пустыми пока рамками таблиц. А лучшие щеголяли таким пёстрым набором, что могли и гордиться собой, и чувствовать признание, независимо от своей должности. Наглядная информация намного повысила стимул занятий.

Хитрый Мроган придумал ещё и доплату за каждую нашивку. Это многим показалось очень справедливым… Тем, кто умел… А молодые застонали. И рванули догонять! Теперь весь лагерь просто кипел!

Но зато, Мишке пришлось разрабатывать нормативы выдачи заветного знака. Не было ни часов, ни линеек для измерения, поэтому часто приходилось пользоваться признаками победы, особенно в борьбе. Победил более сильного, получай очки, звание! Зато, сами соревнования приобрели другой, особый, целевой смысл. Не только игра и азарт победы, но уважение и материальное приобретение.

Наибольшую зависть вызывали знаки бабочки и рыбы. Умение летать таило в себе принадлежность к самой верхней, недостижимой элите воинства. А способность плавать вообще поначалу вызвала недоумение, такое же, как владение колдовством. Зачем?!! В горах негде учиться и некуда плавать.

Но объявленный набор в группу, которая должна идти в Хассанию, снова всколыхнул всю армию. Из трёх сотен возьмут только три десятка! Только имеющих заполненной всю таблицу. И командиров — в первую очередь! Так что оба кларона постоянно служили эталоном для сравнения по всем клеточкам. Каждый день они боролись с десятками и на свой вкус ставили им оценки.

Умение плавать стало обязательным! Половина пути пройдёт по реке! И не просто проплыть, как это самое, а уметь нырнуть и достать со дна предмет! Занятия шли в озере в Тёщином Гнезде, которое снова запрудили камнями.

Ряд нашивок завершился знаками участия в битвах. К ним приравняли и первые стычки. Бой, он и есть бой! Хоть один на один, хоть сотня на сотню. За участие доплаты не было, зато было уважение. И больше всего его досталось, конечно же отряду сотника Хатакра!

Последним своим достижением Мишка считал "изобретение" Банка. Он сам, честно говоря, не знал, как эта контора организована, но по земным ещё фильмам помнил огромные сейфы с толстенными дверями, камеры видео наблюдения и воющие сирены сигнализации.

Здесь всё было гораздо скромнее. Хранилище монет находилось в тайной пещере, закрытое колдовской стенкой, а наверху, обычно в столовой, сидел клерк, выдававший наличную мелочь и записывающий в книгу все операции. Ночью делались копии ещё в двух талмудах, так что подделки исключались.

Это дало возможность всему войску сразу забыть о личных тайниках, о болезненном напряжении мозгов при мысли о своём кровном имуществе, уйти от боязни воровства, а командирам перестать тратить время на глупую процедуру выдачи восьми медяков в восьмерик, занимавший, иногда, полдня.

Управляющего нашел господин Знайтьли, который становился всё более значимой фигурой в общем хозяйстве Белого Города. С его подачи обычный, плутоватый и хитроватый меняла из города оставил в залог свой дом и теперь в должности банкира распоряжался всей казной Белого Города.

Он согласился со всеми правилами, записанными теперь в специальную книгу, уже строил себе новый дом за свои деньги, и это был первый чужой ирит, поверивший в то, что не останется внакладе, покупая часть города с фонтаном, тюрьмой, мэрией и бог знает, с чем ещё.

Сам Фельдьер, не очень-то понимая смысла бескорыстных работ до полной темноты, до глубокой ночи, втягивался в дела медленно, но он и в самом деле оказался опытным управляющим, умеющим заранее построить цепочки зависимых друг от друга мероприятий и правильно решить, какое из них является первым по значимости.

Это с его подачи начали выравнивать рельеф местности под целые кварталы, и потом работа на чистых, ровных площадках шла вдвое быстрее, и казалось, что это, очевидно, делать именно так! Но почему-то до него не делали.

Бывший игрок оказался очень суеверным и сделал то, что Мишка оставлял на самый конец, он уговорил всех юных жителей выстроить храм, тем более, что место там пустовало. И не только выстроить, но и облицевать его белым камнем. Первое здание в городе сразу выделилось очевидной красотой, Кузнец лично ковал узорные решетки на окна, а с пользой клароны вынуждены были согласиться, видя счастливые глаза ребят, поговоривших со своими святыми. Вера уходила корнями в дество, была частью их жизни, она связывала с далёким домом и давала то, чего не мог дать никто в лагере.

Фельдьер был незаметен и полезен везде. Как любой разумный ирит, не ленящийся сунуть нос не в свои дела. Он предложил проложить дороги до мастерских, а также протянуть их в далёкую часть города где улицы, стояли пока костлявыми пустырями, и это сразу дало возможность использовать повозки там, где до этого ломались спины энтузиастов.