Белый город - Валентин Юрьев

Но лучи Сияющего, по которым в королевстве планировали события, вместе с каменными реперами создавали порою такую путаницу, что дело доходило до полного разнобоя, ругани командиров и нудного, скучного простаивания отрядов в ожидании своей участи. Стоило одному сбиться и все планы сдвигались. Хуже всего было в пасмурные дни, когда о течении времени говорило только чувство голода.

Мишка выразил общую идею. Она заключалась в словах: "А как бы нам сделать?.. Вот, было бы здорово!" Вся техническая сторона свелась к терминам: "маятник, метки, знаки по кругу, груз"… Даже слова "стрелка" не нашлось в языке иритов! Но Мастер, хмыкнув, покачал камень на верёвке, получил консультацию, что более длинный качается медленнее, и на восьмерик заперся в своей мастерской. Говорили, что и еду ему таскали ученики.

Клароны прилетели к штабу. Каменные часы даже после десятка переделок выглядели, конечно, всё так же ужасно, как и первый образец. Выточенные из твёрдой каменной породы шестерёнки, с зубьями в виде вбитых штырей, маятник, с грузом-болванкой, который специальным зубом долбал затычку, мешающую стрелке двигаться постоянно, жалкое подобие анкерного механизма.

Основной груз висел на веревке, намотанной на толстый вал, и тянул стрелку вперёд. Вместо настоящих часов пока что получились гигантские ходики с одной стрелкой, только без кукушки. Её роль впоследствии взял на себя дежурный, в его обязанности было внесено лупить по звонкой железяке четыре раза за метку, оповещая окрестности сухопутными склянками. Часы стояли на невысокой башенке, сделанной всё из того же серого камня, и эстетикой не отличались.

Каждого дежурного специально обучали высокому искусству. Ночью, перед сдачей вахты он останавливал маятник и вручную наматывал верёвку на вал специальной рукояткой, поднимая груз, а стрелку ставил в ноль. Утром, ровно в одно и то же время по, лучам Сияющего, его сменщик запускал механизм. Получалось, что время зависело от сезона года, тумана и дождя, но это не страшно, главное, чтобы отряды потом не путались на занятиях.

Сегодня Мастер порадовал второй стрелкой, которая за счёт шкивов и ремней двигалась в несколько раз быстрее основной и изображала штрихи световых часов. Стало лучше, теперь командиры смогут более точно планировать свои дела. Пашка, правда, сплюнув, пробурчал "Полбудильника!", изобразив на лице полное презрение. Сам бы попробовал!

Серое, невзрачное чудо техники делало главное, оно работало, хотя и скрипело верёвками, гремело отбойником у маятника, и шуршало каменными колёсами. Но других в этой природе не существовало, и, хотя в первые дни путаницы было много, постепенно к механизму привыкали, Мастер уже обдумывал другой, более красивый вариант, для площади. А часы, послушно стукая, жили уже своей, каменной жизнью, неотвратимо приближая время отправления.

ПОХОД

Как хороший десантный отряд, восемь повозок рано утром стронулись с места под прощальные крики всего лагеря и двинулись к Сторожевому ровным строем. Барахлом они были набиты так, что сесть уже было некуда. Впрочем, никто и не претендовал. Тридцать два воина, чета кларона Мрогана, Пашка с Ланат-Ка, взятой в качестве переводчика и негласной невесты, а также его Величество принц, венчавший процессию, как драгоценный камень корону. Все они прекрасно двигались без подушки под мягким местом и в транспорте пока что не нуждались.

Была бы здесь дорога, можно было бы пустить самоходный агрегат, но рисковать разбить хрупкие каменные оси колёс на самом выходе о твёрдые выступы узкой, неровной тропы, было неразумно. Так что на каждой тележке были приделаны рычаги тормозов, скорость на спуске приходилось гасить, а к раме, для идущих сзади, привязаны петли верёвок. Вот поэтому не стали брать все крылья, почти все они остались лежать на складе. Идя за железом, много не налетаешь.

В горку толкать, с горки взад тянуть! Раньше на такую массу груза понадобилась бы сила целого клана, а теперь, с колёсами, в десять раз меньше. И скорость немного повысилась, как ни тормози, а вниз бежали, весело топая копытами.

Встречали купцов, топающих в одиночку или группками за своим счастьем к ним, в Белый Город, прослышав об удачливости сделок. Все они цокали языком, видя колёса, слух о которых уже взбудоражил ближайшие городские рынки. Просили покатать, тянули руками, убеждаясь, что один может везти гораздо больше, чем в силах даже приподнять, этот факт сильно тревожил купеческие мозги. Потом шел обычный вопрос, "Скока стоит?" и обычный ответ "Вай мэ!" Ну да, пять сотен монет! По сотне за колесо и каркас, это не каждому по карману. А и не надо, чтобы каждому, пусть купит удачливый и тогда его удача ускорит свой бег!

А не хочешь покупать, так сам попробуй выточить ось, обвальцевать её железом, приплести хитро разбегающуюся многоножку растяжек, обмотать всё это кожами, сшить, промазать, проклеить! Умаешься, не сделаешь! Не зря же во всех сёлах сейчас будут зимой плести колёса, заработок на них вдвое выше, чем у каменщиков! Это у простых-то сопливых селян, которые раньше денег почти и не видели. Мишка поймал себя на отвлекающихся мыслях и усмехнулся. Трудно не думать о том, что так важно для жизни города! Как о ребёнке, ей, богу!

Несколько дней шли по тропе, а ручей, постепенно набирая свою силу мелкими притоками, вилял по левую руку то приближаясь вплотную, то пропадая, когда линия пути, избегая препятствия, уходила вправо. Пока ширина воды была меньше ширины плота, нечего было и думать о водном пути.

Мишке в этом путешествии не было ни вздоха свободного времени. Поручив любимой жене весёлое занятие — считать пройденные шаги, он быстро набрасывал схему похода, отмечая на ней ручьи и трудные места, подъёмы и болотины, сразу же пытаясь сообразить, где и в каком объёме проделывать путь городской бригаде с помощью механизированной Фари. Холмы обходить, ямы засыпать, всё это надо было в виде пометок нанести на импровизированную карту, вместе с положением Сияющего и примерной ориентацией по сторонам света.

Любопытная Канчен-Ка задавала столько вопросов, что пришлось звать Пашку, как ирита бывалого, и тот отбивался уже от обеих девушек. Ему помогала переводчица, не занятая пока что профессионально, но, хотя бы, знавшая названия местных растений, которые, честно говоря, ничуть не отличались от тех, что росли вокруг Белого Города. Но Канчен-Ка на службе не слишком интересовалась ботаникой, а здесь её природное любопытство разлилось во всю ширь.

Так они и шли. Молодые воины с любопытством смотрели на привалах карту, листы которой сшивались свободно, чтобы на перегибах не ломаться, удивлялись трансформации того, что они видели перед глазами и того, во что это превращается при прорисовке.