Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

Вера, к примеру, заставляет продвигаться этих людей все дальше и дальше на юг, покоряя, повергая, сжигая и разрушая чужие ценности, чужие культуры, чужих богов и чужую религию. Не будь этой неистовой веры, сразу началось бы гамлетовское: а прав ли я, а надо ли завоевывать, а может быть, пусть меня завоюют и поставят, как им приятнее?

Сатана говорил про ум, разум, намекал на прогресс, науку, но, если опять же честно… а мне самому это не нравится, я из числа тех, кто любит побалдеть под пивко и доступных девочек, так вот если совсем уж честно, то эта вера и догматы нужны и разуму, и науке, и всему-всему, что делает человек. Иначе он такого наделает…

Ноги занемели, спина и шея – деревянные, тяжесть в теле неимоверная, кости ломит, я потерял счет времени, сквозь бессознательное состояние вроде бы послышались голоса, с каждым часом… или веком?.. становятся громче, наконец я начал различать слова, но не в силах повернуть голову на занемевшей шее.

Из пристройки вышли два священника. Лицо отца Дитриха побледнело, осунулось, а под запавшими еще больше глазами повисли набухшие неводы. Второй священник, отец Гарпах, выглядел не свежее. От них пахнуло крепким пóтом, словно только что пробежали пару миль. Или же положили перед иконой пару тысяч земных поклонов.

Окна загорелись оранжевым огнем. Утренние лучи солнца переломились в цветном стекле, упали на пол, коснулись алтаря, подползли ко мне. Я прищурился от брызнувшего в глаз солнечного зайчика, помотал головой.

Отец Дитрих спросил встревоженно:

– Сэр Ричард, как прошло?

Второй священник принюхался, вздрогнул.

– Отец Дитрих, – проговорил он дрожащим голосом, – здесь были не только соблазны… Пахнет смолой и серой! Но ведь это же… костел!.. Как могла сюда проникнуть нечистая сила?

Я смолчал, опять некстати вспомнил про Павла, основателя церкви. Простой нетитулованной нечистой силе не войти, но уж святой Павел может входить во все церкви мира. Нет, нельзя так думать, это уловки дьявола.

– Как прошло? – повторил отец Дитрих. В его лице нарастало выражение страха. Я посмотрел ему в лицо, он вздрогнул и отшатнулся.

Я попытался встать, но колени не слушались. От ледяного пола за многочасовое стояние холод проник в мои кости, смял суставы, заморозил межсуставную жидкость. Я пошатнулся, отец Дитрих подхватил меня, сказал в ухо громко и настойчиво:

– Это все иллюзия!.. Враг стремится сокрушить твою веру!.. Верь!

Я стиснул зубы, напрягся. Тело затрещало, за часы ночного бдения застыли не только колени, я разгибался с таким трудом, что кости щелкали, будто непрестанно ломали поленья, а то и бревна. Но я все же встал, отец Дитрих отнял руки, я пошатывался на онемевших ногах, но не падал.

Отец Гарпах спросил торопливо:

– Что вам являлось? Какие видения мучили?

Я сказал тихо:

– У каждого свой ад.

– Да-да, – торопливо согласился отец Гарпах. – Сэра Будоргана, к примеру, мучили… просто истязали, не поверите ли, сценами обжорства и неумеренного чревоугодия, а сэра Штергла – видениями роскошных блудниц… В то время как сэру Бергу ничего не являлось, кроме залитого кровью трона и его брата с перерезанным горлом…

Огненные муравьи пробежали по телу и пропали удивительно быстро. Я напряг мышцы, распустил, некоторая усталость, но в то же время ощущение, что я успел поспать и отдохнуть.

– У каждого свой ад, – повторил я. – Сейчас не до исповеди, отец.

Отец Дитрих обошел меня со всех сторон, всмотрелся. В его запавших глазах страх попеременно сменялся на надежду, затем снова мелькал страх.

– Я вижу, – сказал он негромко, – что у тебя был тяжелый бой… пахнет не только смолой и серой, но и кровью. Я чую запах огня, чую пепел сгоревших городов и даже пылающей земли, хотя не понимаю, как это земля может гореть. Ты выстоял, сын мой?

Я развел руками.

– Не знаю, – ответил я честно.

Они оба отшатнулись, отец Гарпах быстро и широко перекрестился, а отец Дитрих спросил, сильно побледнев:

– А что ты скажешь… теперь? По поводу нашего дела?

– Я поеду, – ответил я. Посмотрел в их напряженные ждущие лица, добавил поспешно: – Если найду – привезу. Если успеет найти Ланселот – помогу ему довезти в Зорр.

Отец Дитрих вздохнул с облегчением. Он старался сделать это незаметно, но его коллега взглянул удивленно, я же интеллигентно отвел взгляд в сторону.

– Хорошо, – сказал отец Дитрих. – Да будет с тобой благословение церкви. Скажи, что тебе нужно, ибо ты не знатен, тебе могут отказать, это для нас, слуг Господних, нет разницы между знатным и незнатным – у всех у нас души, которые вложил Господь Бог и которые он же возьмет в свои руки.

– У меня все есть, – ответил я поспешно. – Даже больше, чем у многих… Хорошее оружие, доспехи, конь… Вот только насчет спутника! Слуги или оруженосца мне не нужно, но я взял бы с собой одного спутника…

– Только изъяви желание, – ответил отец Дитрих. – Все рыцари сочтут за счастье…

– Нет, – ответил я с еще большей неловкостью, – но есть один… дернуло же меня сшибить его с коня! Теперь я же за него и в ответе. Он мне принес присягу, все время спрашивает, что ему делать. Теперь вижу, что быть начальником – самое хреновое дело.

Инквизитор смотрел глубоко запавшими глазами. На миг мне почудилось в них сочувствие, но подумал, что если я отвечаю за одного, то он точно так же – за все королевство, и я сам посмотрел на обоих с глубоким состраданием.

– Спасибо, – сказал отец Дитрих негромко.

– За что?

– За то… что сейчас подумал. Ладно, с этим молодым рыцарем я обещаю. Хотя…

– Что, святой отец?

– Он слишком чист, – выговорил инквизитор с трудом. – Он чересчур чист!.. Я просто боюсь, что любое пятнышко грязи его погубит. А там, куда ты отправляешься, грязи будет немало.

Глава 13

Конюх вывел коня, заставил пробежаться по кругу. Двое оружейников старательно проверяли мои доспехи. В воротах показался светловолосый рыцарь, увидел меня издали, просиял, мне стало неловко, ибо он бросился ко мне с искренней любовью и преданностью большого щенка.

– Мой господин! – воскликнул он счастливо. – Я слышал, что вы снова побывали в опасном походе, откуда привезли чудесное оружие! Сейчас над ним четверо священников служат круглосуточную мессу, зато потом…

– Да-да, – прервал я. – Сигизмунд… Я снова влез в очень опасное предприятие. На этот раз мог бы взять тебя…

Он тут же опустился, нет, с железным грохотом рухнул на колено с таким жаром, что земля вздрогнула. В глазах заблестели звезды.

– Господин, располагай мною!

– Очень опасное, – повторил я. – Ты не говори «да», пока не услышишь, в чем дело…