Западная Европа. 1917-й. - Кира Эммануиловна Кирова

Едва только в Турине начались бои, как ближайший помощник министра К. Коррадини телеграфировал префекту Милана о необходимости спешно связаться с Турати и Тревесом: пусть они прямо или косвенно вмешаются в ход событий. «Настаивайте, как только сможете, чтобы они помогли нам избежать всеобщей стачки (солидарности с туринским пролетариатом. — К. К.)», — вновь телеграфировал Коррадини префекту Милана день спустя{336}.

Всеобщей стачки в Милане не произошло, хотя миланских рабочих, как показал позднее на «Туринском процессе» секретарь миланской федерации труда Коломбино, и «потрясли» события в Турине. Их убедили, однако, что надо «оставаться спокойными», так как эти события «не имеют политического значения»{337}. А ведь Милан был вторым (после Турина) промышленным центром страны, и от позиции, занятой миланским пролетариатом, зависело многое!

IV

В дни, когда в Турине шли бои, в правящих кругах царила тревога, на бирже падал курс ценных бумаг. Когда восстание было подавлено, в Риме поняли, что общенационального пожара на сей раз удалось избежать. Но злоба, вызванная у итальянских буржуа тем, что «эти канальи» осмелились взяться за оружие, страх буржуа перед тем, что в Турине и после подавления восстания «огонь таится под пеплом», не проходили долго. В течение почти всей осени 1917 г. вопрос о том, как сделать, чтобы туринские события больше не повторились, приковывал к себе пристальное внимание политических кругов страны.

Лишь в конце октября впечатление от восстания в Турине было вытеснено еще более тяжелым для правящих классов событием — разгромом итальянских войск у Капоретто.

Как сделать, чтобы туринские события больше не повторились, если женам рабочих приходится выстаивать по 10 часов в очереди ради куска черного хлеба[30], а народные волнения все чаще вспыхивают в различных концах страны? Итальянские буржуа с перепугу нередко видели в этих вспышках «второй Турин». «К несчастью, туринские события повторились и в других местностях… Бесполезно затыкать уши, закрывать глаза… это истина. Подобные случаи произошли и в моем избирательном округе», — говорил на заседании палаты джолиттианец Д. Нуволони{338}.

Нападки сторонников «решительных мер» на внутреннюю политику Орландо становились все яростнее, споры о методах внутренней политики на заседаниях Совета министров, в буржуазной прессе, во всевозможных буржуазных обществах и клубах разгорелись с новой силой.

Экстремисты обвиняли Орландо в том, что «политика полумер» привела к туринским событиям{339}. Они заявляли, Что эти события показали, «как распространен в Италии дух возмущения», и требовали создания правительства, которое сумело бы любой ценой этот мятежный дух подавить. Они настаивали на коренном пересмотре всех «критериев и методов» внутренней политики и на жестоких репрессиях по отношению к противникам войны. Они призывали своих соотечественников «не забывать об ужасном примере России»{340} и, цитируя угрозы Керенского по адресу большевиков, предлагали Орландо «поучиться у Керенского, как надо управлять страной»{341}. А возможные обвинения в реакционности отводили от себя на том основании, что «никто, по крайней мере на Западе, не называл реакционером Керенского и других русских социалистов, когда они утопили в крови июльское выступление ленинистов»{342}.

В борьбу экстремистов за «смену методов и людей» скоро включились и более умеренные группы интервентистов.

Туринское восстание побудило многих из тех, кто ранее поддерживал Орландо, примкнуть к экстремистам. И вот уже «Джорнале д’Италиа» пишет 8 сентября об «ошибочном методе» министра внутренних дел, а «Трибуна» утверждает в тот же день, что «метод, который был удовлетворителен до вчерашнего дня, теряет право на существование в изменившихся условиях»{343}.

Критики Орландо обвиняли его в том, что он, делая ставку на содействие правых социалистов, не учел перемен, происшедших под влиянием русской революции в Итальянской социалистической партии.

Действительно, в позиции ИСП в 1917 г. многое изменилось. После вступления Италии в войну на стороне Антанты официальный лозунг партии звучал так: «Не поддерживать войну и не саботировать ее». Отказ от «саботажа войны» не означал отказа от антивоенной пропаганды, и итальянские социалисты немало сделали, чтобы объяснить массам империалистический характер войны. А с осени 1915 г., когда ИСП присоединилась к решениям Циммервальдской конференции, официальным кредо партии стал циммервальдский призыв к «нажиму» на «свое» (буржуазное) правительство с целью заставить его заключить мир.

В партии, однако, не было единства. Ее правое крыло занимало, как мы уже говорили, скрыто, а подчас и открыто оборонческие позиции. Боясь, что антивоенные выступления масс ухудшат военное положение Италии, лидеры правых социалистов всячески помогали Орландо эти выступления сдерживать.

Но за годы войны и особенно после марта 1917 г. влияние правых в партии значительно упало, а все больший удельный вес и значение приобретало ее левое крыло, страстно стремившееся не только разоблачать империалистический характер войны, но и «что-то делать» в борьбе за мир.

Еще далекие от того, чтобы понять и принять ленинскую концепцию борьбы с империалистической войной, итальянские левые социалисты неизменно подчеркивали свое глубокое уважение и любовь к В. И. Ленину, который уже весной и летом 1917 г. стал для них (как и для итальянского народа в целом) символом активной, революционной борьбы за мир. В дни пребывания в Италии делегации возглавленного меньшевиками и эсерами Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов это проявилось особенно ярко.

Делегация приехала в Италию (она побывала до того в Англии и Франции), чтобы договориться с итальянскими социалистами об их участии в намечавшейся меньшевиками и эсерами Стокгольмской конференции социалистов стран Антанты и Германии.

Делегация эта (как одно время и сама Стокгольмская конференция) пользовалась покровительством Временного правительства, и именно этим объясняется тот факт, что итальянские власти, хотя и не сразу и неохотно, все же не только дали делегатам визы на въезд, но и разрешили Итальянской социалистической партии организовать поездку делегатов по стране и даже уличные митинги и демонстрации в их честь. И вот тут-то и произошло неожиданное.

В составе делегации не было большевиков. В нее входили меньшевики, бундовец, эсер. Но итальянские рабочие (и многие левые социалисты в том числе) плохо разбирались летом 1917 г. в борьбе партий в далекой России. Они увидели в делегатах «посланцев русских Советов», «делегатов мира» и встретили их восторженными возгласами «Evviva Lenin!». В течение нескольких дней эти возгласы гремели на улицах итальянских городов, которые посещала делегация.

«Мы проехали весь полуостров от Рима до Бардонек-кио, — писал позднее Серрати, сопровождавший делегатов в их поездке по Центральной и Северной Италии, — под несмолкающие крики: «Да здравствует Ленин! Долой войну!» Единый