Дарий Великий не в порядке - Адиб Хоррам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А.
Сухраб окунул в банку еще один лист и передал секанджабин мне.
Вкус был волшебный.
– Спасибо, что заглянул, Дариуш.
– Это же традиция такая: посещать друзей на следующий день после Навруза. – Я взял еще один лист салата. – Так ведь?
Сухраб сжал мне плечо, сунув в рот еще один лист салата с соусом. Он кивнул, прожевал и проглотил закуску, а потом улыбнулся со своим фирменным прищуром.
– Так.
После того как я помог Сухрабу расправиться со всем салатом на столе (целых два кочана!), он побежал одеваться, а я стал наблюдать, как ханум Резаи делает хлеб. Она отбила тесто посыпанными мукой руками, потом присыпала его сверху смесью сушеных трав и специй.
– Тебе нравится такой хлеб, Дариуш-джан? С травами?
– М-м, да. Мама иногда покупает такой в персидской пекарне.
– А сами вы такой не печете?
– По правде говоря, нет.
– Я и для вас тогда испеку. Положите в холодильник и потом возьмете с собой домой.
– Маман! – сказал Сухраб, снова появившийся в дверном проеме, уже в нормальных брюках и в белой футболке-поло. Он что-то сказал маме на фарси, что-то по поводу ужина, но сделал это слишком быстро. – Вперед, Дариуш. Пойдем.
– Э… Спасибо, – сказал я его маме, пошел за Сухрабом к выходу и нагнулся, чтобы завязать шнурки моих «вансов».
Он хотел мне что-то показать.
Королевство цвета хаки
От дома Сухраба мы пошли вниз по улице в противоположную от дома Маму сторону. Ветер усилился, и в воздухе чувствовались свежесть и легкая нотка пыли.
Когда мы проходили перекресток, Сухраб махнул рукой вправо.
– Вот там, километрах в пяти отсюда, моя школа.
В слове «километрах» он ставил ударение на слог «ло», а не на «ме». Это было прикольно.
– Тебе там нравится?
– Нормально, – пожал он плечами. – Я учусь в одном классе с Али-Резой и Хуссейном.
– Ой.
Где бы на земле вы ни ходили в школу, Бездушных Приверженцев Господствующих Взглядов было точно не избежать.
Мы прошли мимо длинной белой стены, задней стенки нескольких магазинов, стоявших рядом. От нее отражался яркий солнечный свет.
Я чихнул.
– Но и друзья у тебя в школе есть, правда же?
– Есть несколько. Но не таких хороших, как ты, Дариуш.
Я улыбнулся, но при этом еще раз чихнул.
– Извини. А они все бахаи?
– Нет. Только некоторые. – Сухраб хохотнул. – Большинство людей не такие, как Али-Реза, Дариуш. У них нет таких сильных предрассудков.
– Прости меня. – Мои уши стали красными, как кирпич. – У тебя в школе учатся только мальчики. Так?
– Да.
Мы подошли к пешеходному переходу. Сухраб закусил щеку и посмотрел на меня, пока мы пропускали машины.
– Так у тебя нет девушки, Дариуш?
Я сглотнул.
– Нет.
Я старался произнести это слово нейтрально, но, как бы ты ни ответил на подобный вопрос, собеседник все равно расслышит что-нибудь свое. С ушей густой румянец перекинулся на щеки.
– Как так?
Я не знал, что на это ответить.
Кажется, я не мог соврать Сухрабу.
Думаю, Сухраб понял, как неловко я себя чувствую, потому что, прежде чем я нашелся, что ответить, он сказал:
– Это нормально. У меня тоже девушки нет.
Я почти улыбнулся.
Почти.
Он сказал:
– Здесь все иначе. Мальчики с девочками здесь… – Он замолк на мгновение. – Мы нечасто общаемся. Только в более старшем возрасте. Йезд – очень консервативный город. Понимаешь?
– Ну, думаю, да.
Не уверен, что я понимал.
Но и спросить не успел, потому что Сухраб отвернулся и на что-то указал рукой.
Справа от нас стена цвета хаки закончилась, и в просвете показался большой зеленый парк. По лужайке там и тут были раскиданы низкорослые кустарники, отбрасывавшие пестрые тени на многочисленные скамейки. В уголке виднелся общественный туалет, окруженный забором из сетки-рабицы.
Кто же огораживает забором туалет?
Ветер снова подул и растревожил траву. Сухраб закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Это наш любимый парк, – сказал он. – Сюда мы приходим на Сизда-Бедар.
Сизда-Бедар – это тринадцатый день после Навруза. В этот день персы ходят на пикник.
Персы обожают пикники, особенно в Сизда-Бедар. У нас в Америке каждая семья в огромном количестве готовит то блюдо, которым больше всего славится (долма, оливье или котлеты), и все мы захватываем целый парк, так что в радиусе восьмидесяти километров места хватает всем Персам, Частичным и не только.
Из-за того что дата Навруза год от года меняется и зависит от дня весеннего равноденствия, не фиксирована и дата Сизда-Бедара, а это значит, что иногда этот праздник совпадает с моим днем рождения. Но я почему-то никогда не могу правильно ее рассчитать.
– В этом году праздник придется на первое апреля, так?
Сухраб поднял глаза и пересчитал с иранского летоисчисления на григорианское.
– Второе.
– Ой. Это мой день рождения.
– Вы все еще будете здесь?
Я кивнул.
– Здорово. Значит, отметим оба праздника.
Сухраб схватил меня за плечо и повел в сторону туалета.
– Иногда мы тут играем в футбол. Когда на поле слишком много народу.
– А. – Я надеялся, что мы не будем сейчас играть в соккер/неамериканский футбол. К этому я готов не был. – Классно.
– Пойдем, – сказал Сухраб, и вместе мы обошли приземистое здание. – Хочу тебе кое-что показать.
Сухраб быстро улыбнулся мне с прищуром, после чего просунул пальцы в ячейки сетки-рабицы, окружавшей здание туалета, и начал забираться вверх. Металл проседал и изгибался под его скромным весом, когда Сухраб цеплялся кроссовками за ромбовидные ячейки.
– Давай! – крикнул он мне, вскарабкавшись на крышу здания.
Я был тяжелее Сухраба, и структурная целостность забора оказалась под большим вопросом. Не было сомнений, что он потерпит крушение с непоправимыми последствиями, если я попытаюсь по нему залезть.
– Дариуш! – закричал Сухраб. Крыша грохотала под его ногами, стоило ему сделать шаг. – Давай скорее!
Я закусил губу и схватился за сетку. На нее весь день светило солнце, и моим пальцам стало горячо. Я забрался вслед за Сухрабом, уверенный, что забор оторвется от здания, как крышечка из фольги от банки с супом, прежде чем я доберусь до верха. Но я удержался, а Сухраб протянул мне вымазанную черным руку и помог подняться на крышу. Мои руки тоже оказались исчерченными черными отметинами и пахли старыми монетами.
Я потер ладони друг об друга, но только сильнее размазал грязь.
Сухраб засмеялся и обнял меня за плечо, наверняка оставив на моей футболке черный отпечаток.
– Смотри. – Он кивком указал на что-то впереди себя.
– Ого.
Я не понимаю, как мог сам
