История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

28 июня 1366 г. Петрарка длинным письмом убеждал Урбана V к возвращению в Рим. Замечательное это послание носит следы утомления и лет, но смелый его язык отражает республиканский век и ныне не мог бы более быть услышан. Как он юношей писал к Бенедикту XII, мужем — к Клименту VI, так теперь старцем — к Урбану V С бесстрашным величием разил он пороки курии и эгоистичное тщеславие кардиналов и напоминал папе о долге его как преемника апостола Петра и как епископа римского.

С XVI века решением света провозглашена была Италия раем Европы, но еще в XIV веке пришлось Петрарке отстаивать преимущества своей отчизны против французов. Нарочно как бы для них раскрыл он красоты итальянской природы. Провансальцы имели отвратительнейшие представления о климате, продуктах и народе сада Гесперид Вергилия. По мнению их, Италия лежала за пределами мира, и как переход через Альпы, так и плавание по Средиземному морю казались им одинаково страшными. Петрарке пришлось их убедить, что путешествие в недалекую Италию восхитительно как горой, так и водой. Он первый начертал изображение давности и плодородности Италии, называя ее прекраснейшей землей под небом. Он защищал и Рим; край вокруг города плодородный, да и сам город открыт для подвоза по Тибру; изнеженные кардиналы могли без труда выписывать себе туда их бургундское из Бона.

Смешно подумать, чтобы 20 или 30 духовных отцов не могли жить в Риме, где жили в изобилии 300 patves conscripti, столь много императоров и князей, бесчисленное число граждан и иностранцев. Он напоминал Урбану об опасности от турок; церковь грозима с востока, а он, папа, прячется в каком-то углу Запада, вместо того чтобы идти навстречу врагу в Рим и даже в Константинополь. Он напоминал ему о суде Божием, перед которым некогда придется ему отдавать отчет, когда спросит его Христос, вследствие чего избрал он резиденцию себе вместо Богом предуказанного ему Капитолия Авиньонский утес. «Что ответствовать станешь ты Петру, когда он речет тебе: — Я бежал из Рима от ярости Нерона; учитель Мой осудил мое бегство; я вернулся в Рим на смерть; но ты реки, какой Нерон и Домициан изгнали тебя из Рима? Желаешь ли ты на Страшном суде восстать в числе позорных грешников Авиньона, чем посреди Петра и Павла?»

Но к великому шагу побудил Урбана V не этот призыв самим им высокопочитаемого гения. Пребывание его в Авиньоне стало ненадежно. Ему, как и его предшественнику, пришлось там позорно откупаться от наемных банд. Французские дела привела вразброд война с Англией. Франция походила на пустыню, обуреваемую разбоями, голодом и чумой. Черная смерть поразила в 1361 г. в Авиньоне девять кардиналов, 70 прелатов и 17 000 человек народа. Локальная узкость давила папство. Для оживления своего оно нуждалось во всемирно-историческом воздухе Рима. Исход пап в Авиньон был аномалией. В силу исторической необходимости требовал Рим изгнанника своего назад. Он был тот теократический город, то освященное преданием, историей и верой местопребывание церкви, вне которого папство являлось лишенным всех тех мистических завес, которые скрывали его от пытливых взоров мира. Долгое резидирование в Авиньоне разорвало эту завесу, профанизировало даже ее и обнажило в непосредственном соприкосновении критическим расследованиям Запада. Как ни верен был принципиально тезис авиньонистов о том, что папа всюду представляет в мире церковь, но настолько же была неопровержима истина, что, при каких бы то ни было обстоятельствах вне Рима всегда должен он казаться лишь бездомным изгнанником. Да и к тому же теперь благодаря гениальности Альборноца церковная область была снова приведена к покорности Святого престола. Флорентийская лига была уже заключена; другая заключалась с верхнеитальянскими династами для обеспечения церковной области против угрожающего могущества Бернабо. Морские города обещали суда для перевозки папы. Император сам предлагал лично эскортировать его. И что могло быть натуральнее того, что император римский отвозил в Вечный город папу! Могло ли быть преподнесено Италии более великое зрелище, как торжественный въезд обоих глав христианства в столь давно заброшенный Рим? Императорская поездка для сопутствия папы порешена была даже на рейхстаге во Франкфурте. Урбан V выразил Карлу IV по поводу этого постановления свою радость; он желал его прибытия для успокоения Италии, но стеснялся раздражить могущественного Бернабо, стремившегося держать императора вдали от Италии.

С мужественной решимостью в последний день апреля 1367 г. Урбан покинул Авиньон. Пять кардиналов остались там. Петрарка нарисовал злостно-утрированную картину того состояния, в котором очутились по-женски вопившие прелаты, когда флот вышел 20 мая из Марселя в море и родная страна исчезла из их взоров. Они жаловались, будто их везут не как князей церкви в столицу христианства, а как турецких рабов в Багдад. Великолепно вооруженный флот, состоящий из 60 галер, присланных Неаполем, Венецией, Генуей и Пизой, подобно плавучему городу, покрывал море. 23 мая пристал он в Генуе, где Урбан встречен был с необъятным ликованием, как некогда Иннокентий IV Он пробыл там пять дней. 1 июня находился он в гавани Пизы; 4-го вошел флот в гавань Корнето. Это был в то время богатый и хлебный пункт, красивые башни которого превозносились современниками и поныне придают городу средневековый вид. Несметные толпы встретили святого отца на берегу. Синьоры из Романьи, из Сполето и из Мархии, послы от Орвието, Пизы, Флоренции, Сиены, Перуджии, Витербо, графы, бароны, епископы и аббаты, ближние и дальние, набожно преклонили колена на этом берегу церковной области, на который после 60 с лишком лет интервала впервые снова ступал папа. Устланный коврами трап воздвигнут был в море, а богато убранные палатки стояли на берегу. Путника встретил Эгидий Альборноц, человек, без которого никогда не отважился бы на эту поездку Урбан V и благодаря которому главным образом папство снова перенеслось из Авиньона в Италию. Когда великий этот укротитель тиранов, приведший к покорности Святому престолу после столь долгих войн Рим, Тусцию, Сполето, Умбрию, Мархию, Романью и только что перед тем возвративший Ассизи, ныне дряхлый старец, опустился на колена перед Урбаном, — то представил своей особой бьющую ему челом церковную область. Папа отслужил на берегу мессу, затем совершил въезд в ликующий торжеством Корнето. Там провел он пять суток в монастыре миноритов и отпраздновал Троицын день. Вскоре предстало перед ним посольство с Капитолия; оно вручило ему полное dominium Рима и ключи от замка Ангела.

Через Тосканеллу поехал Урбан далее на Витербо. Въезд свой в беспокойную эту столицу Патримониума имел он 9 июня, поселился на житье в построенном Альборноцом замке и намеревался пробыть здесь некоторое время для устройства всех итальянских дел и для принятия князей, синьоров и послов, долженствовавших сопутствовать ему затем в Рим. Жаркое лето приближалось; если бы папа повез в лихорадочную пору года в Рим кардиналов, из которых многие, совершив путешествие горой, присоединились к нему лишь в Витербо, то они могли бы умереть от страха.

В Авиньоне Карл IV обещал ему съехаться с ним в Витербо, но его поездка не состоялась. Италия желала возвращения своего папы, но не императора.

В Витербо съехались многие великие вассалы церкви; ежедневно прибывали с блестящей свитой посольства из итальянских городов. 5 августа заключена была для охранения их владений лига между папой, маркграфами д'Эсте, синьорами Мантуи и Падуи. Направлена она была против Висконти; император также обещал поддержку. На оживленность витербской жизни, вселившей снова в папу сознание, что церковь по-прежнему составляла в Италии силу, набросила первую тень кончина Альборноца. Великий кардинал скончался в замке Бонрипозо под Витербо 24 августа, не дождавшись возвращения папы в Рим. Четырнадцать лет пробыл он в Италии легатом; среди труднейших обстоятельств разрешил свою задачу. Тиранов привел он к стопам своим, восставил города, составил для Мархии, Романьи и прочих провинций книгу законов, которая, будучи позднее ревизирована и утверждена Секстом IV, сохранила под именем Эгидианы действующую силу до новейшего времени. Он был гениальнейший государственный муж, когда-либо заседавший в коллегии кардиналов. Скорбь по нему охватила боявшуюся или любившую его Италию. Побежденные им враги дивились его мощи и преклонялись перед его великодушием; друзья оплакивали в нем надежнейшую опору. Болонья, вырванная им из-под власти тиранов и одаренная благодетельными учреждениями, поныне сохраняет благоговейную память о нем. Согласно духовной кардинала, прах его предан был земле в Св. Франциско, в Ассизи, а затем перевезен в Испанию. Папа даровал юбилейную индульгенцию всем, кто пронесет некоторое расстояние на плечах своих гроб. Аристократы и принцы, в числе таковых сам Генрих Кастильский, предложили свои услуги, и так усопший переносим был от города до города до самого Толедо и помещен был в Св. Ильдефонсо в мраморный памятник, единственным украшением которого было имя «Эгидий Альборноц». В Риме ничто не напоминает о нем; неизвестно даже, был ли он вообще и когда именно в этом городе.