Поцелуй архангела - Налини Сингх

Глава 21

На вампире были надеты солнцезащитные очки, которые уже стали его визитной карточкой, а на губах играла насмешливая улыбка.

— К твоим услугам.

Елена поняла, что он уехал из Нью-Йорка сразу же, как только туда прибыл Дмитрий.

— Вампиры страдают десинхронией?

Веном снял очки, позволяя Елене попасть под влияние своих глаз, с вертикальными, как у змеи, зрачками. Не важно, что она и раньше их видела, её кожа всё равно покрывалась мурашками от примитивного страха, глубокой подсознательной реакции на внеземной интеллект, отражающийся в тех глазах. Часть Елены всегда гадала: что ещё, кроме глаз, изменилось при его обращении, и остался ли у Венома способ мышления, как у людей, или же стал таким, как у холоднокровных созданий?

— Предлагаешь облегчить мои страдания, охотница? — проговорил вампир, проводя кончиком языка по длинному клыку, на конце которого появилась золотая капля, наполненная ядом. — Я тронут.

— Просто веду себя вежливо, — съязвила она в ответ на его подтрунивание.

Зрачки Венома сузились за секунду до того, как он обратно одел очки.

Елена просто не смогла удержаться от очередной шутки:

— А почему у тебя не раздвоенный язык?

— А почему ты не можешь летать? — с усмешкой парировал он. — Те штуки за твоей спиной не просто украшение.

Елена показала Веному средний палец, но всё же отчасти радовалась его раздражающему присутствию. Благодаря этому вампиру, она твёрдо ухватилась за настоящее и смогла оставить прошлое запертым в мысленном шкафу, где предпочитала хранить свои воспоминания большинство времени.

— Разве ты не должен вести себя, как мой сопровождающий?

— Следуйте за мной, миледи, — ответил он, указав путь рукой.

Не взирая на его слова, они шли рядом, пока он провожал Елену к главному офису Рафаэля, о существовании которого она даже не догадывалась до этого времени.

— Какие настрои в Манхэтене?

Елена спрашивала об этом у Сары и Рэнсома, но мнение вампира по поводу некоторых вещей, особенно если вампир так силён, как Веном, скорее всего, будет отличаться от мнения людей. Но, конечно же, Веном не дал определённого ответа.

— Люди начали верить, что слухи о твоём воскрешении значительно преувеличены. Большинство думают, что ты мертва и где-то похоронена. Так грустно.

Елена не обратила внимания на умышленную провокацию.

— Правда до сих пор не вылезла наружу? Я знаю, что люди Рафаэля не станут болтать, но вот другие? Микаэлла?

— Все завидуют. Рафаэль первый архангел на их памяти, который смог обратить человека в ангела, — Веном взглянул на Елену через очки, но она не увидела его глаз, лишь свое собственное лицо, окружённое тьмой. — Ты — уникальный трофей. Так что тебе следует быть осторожной, чтобы не оказаться сначала связанной в мешке, а потом на чьей-то стене.

Веном оставил Елену у двери кабинета. Когда она вошла, Рафаэль сидел за огромным чёрным столом. Ощущение дежавю нахлынуло с неумолимой силой. В Башне у него точно такой же стол.

«Если бы я повалил тебя на свой стол и позволил пальцам проверить твои слова, то уверен, обнаружил бы, что ты врёшь». В то же мгновение Рафаэль поднял голову, его глаза горели от явного сексуального желания, чётко демонстрируя, что архангел знает, о чём думает Елена. Удерживая этот взгляд, она закрыла за собой дверь и направилась к нему медленными, полными решимости шагами. Вместо того, чтобы остановиться, достигнув гранитного покрытия, Елена подскочила, смела мешающие бумаги и, свесив ноги с другой стороны, развела их в стороны так, чтобы Рафаэль оказался у неё в плену. Архангел положил ладони на её бёдра.

— И опять ты приходишь ко мне с кошмарами в глазах.

— Да, — ответила она, запустив пальцы в его волосы. — Я прихожу к тебе.

Больше она никому настолько не доверяла.

Он сжал её бёдра, притянув к себе ближе, совсем не прикладывая для этого усилий. Такая мощь заставляла сердце Елены стучать сильнее. Архангел Нью-Йорка находился в опасном расположении духа. Она наклонилась и поцеловала Рафаэля, но такую доминантную позицию смогла удерживать всего несколько секунд. Архангел слегка поменял положение — и вот Елена уже у него на коленях, а влажный жар между её ног прижат к твёрдой выпуклости в его штанах. Ахнув от внезапного возбуждающего соприкосновения, она лишь через мгновение поняла, что разложила крылья у него на столе.

— Я перемешала твои бумаги, — прошептала она, касаясь его губ, которые манили совершить самый эротический из грехов.

Рафаэль смял её грудь. От резкого наплыва чувств Елена выгнула спину.

— Компенсируешь свой проступок, расплатившись телом. Готова поиграть? — вопрос Рафаэля был наполнен чувственной жестокостью, которая заставляла инстинкты самосохранения Елены дрожать от страха. Но вместо того, чтобы сопротивляться, она расслабилась и подумала, что Рафаэль достаточно грозный, чтобы прогнать любой, даже самый страшный кошмар.

Он прикусил кожу на её шее, где бился пульс, а когда сорвал с неё топ, обнажая верхнюю половину тела, то Елена ухватилась за его плечи, не желая отпускать. А потом он двинулся ниже, прикусывая кожу этими крепкими белоснежными зубами. Низ живота Елены свело от одурманивающей смеси страха и желания.

— Рафаэль.

Придерживая одной рукой спину Елены, а второй сжимая её грудь, Рафаэль сфокусировал внимание на её соске, дразня языком. Его ласки заставляли тело Елены замирать в ожидании.

— Собираешься меня укусить? — спросила она хриплым голосом.

— Возможно.

Услышав в его ответе прохладные нотки, она поняла, что колеблется, хотя её тело жаждет его прикосновений. Была ли она достаточно сильной, чтобы выдержать страсть архангела Нью-Йорка, когда он в таком настроении?

«Ты моя пара, Елена. У тебя нет иного выхода, кроме как самой проверить».

Он пробрался в её разум, пока желание сломило защитные барьеры.

— Ты когда-нибудь поймёшь потребность личных границ? — расстроившись достаточно сильно, чтобы действовать инстинктивно, Елена укусила его за губу. Когда Рафаэль поднял голову, охотница увидела, что его глаза стали цвета полуночи. Пальцем он коснулся её возбуждённого до предела соска.

— Нет.

— Уж прости, но, — заговорила Елена, обнимая его за шею, — твои деспотичные ответы со мной не пройдут. — Она также не собиралась позволять свой злости вбить клин в их отношения. То, что их связывало — эти неопытные, болезненные эмоции стоили того, чтобы за них бороться. — А я никогда не позволю, чтобы из меня делали марионетку — ни Ли Дзюань, ни мужчина, которого считаю своим.