На грани - Анна Александровна Кабатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В моём-то возрасте?
– Ты не представляешь, на что способны эмоции. Кроме того, разве ты каждый день до этого занимался физическими нагрузками? С твоих пропусков тренировок ничего хорошего не вышло, думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь.
– Давно я здесь отлёживаюсь?
– Учитывая, что я нашла тебя почти сразу же, и ты после реанимации вновь продолжил жить, то именно лежишь ты несколько часов. Пожалуй, я пойду. После событий сегодняшнего дня нам всем необходимо хорошенько выспаться.
– Не уходи. Останься со мной, – искренне попросил я.
– Я бы с радостью, но ты же знаешь, что мне нельзя сидеть здесь постоянно. Кроме того, я ужасно устала и хочу спать, что советую сделать и тебе.
– Если хочешь, ты можешь лечь со мной.
– Разве это разрешено правилами?
– По-твоему, я собираюсь их придерживаться?
Холли послушно легла рядом со мной на больничную койку, а затем сказала:
– Пожалуй, за это я в тебя и влюбилась. Ты всегда был такой независимый, что ни говори, ты всегда поступишь по-своему. К тому же, тебе всегда было плевать, что подумаю другие, а это нравилось мне ещё больше.
После недлительной паузы я сказал:
– Прости меня. Я осознал, какую ошибку совершил – Пит рассказал мне о вашем заговоре.
– Надеюсь, с твоим другом всё нормально?
– Не знаю. Когда я видел его в последний раз, мы плыли на корабле, а о тайне я узнал лишь спустя две недели, находясь в Антарктиде, в то время как Пит, наверное, путешествовал по Австралии.
– Знаешь, ты тоже прости меня. Если бы я знала, что так случится, я бы ни за что на свете не согласилась на предложение твоего товарища отправить тебя с ним в Австралию, и уж тем более ни за что бы не написала то письмо.
– Поверь, если бы ты знала, что так случится, ты бы ни за что на свете не согласилась выйти за меня замуж.
Так мы с ней и уснули, встречая рассвет в палате, лёжа на больничной койке. Не знаю, почему, но медсёстры и доктор вместе с ними, позволили продлиться этому, пока мы не проснулись. Видимо ничто, а точнее, никто, не может устоять перед силой любви.
Некоторые из работников больницы в течение всех дней, проведённых мной здесь, то и дело хотели поставить рядом со мной ещё одну кровать, чтобы вовсе не разлучать нас с женой. Но они слишком уж дорожили своей работой, чтобы осмелиться пойти против правил. И хотя они позволяли Холли подолгу засиживаться у меня, но больше вместе мы здесь не спали.
Когда меня наконец-то отпустили домой, на столь долгожданную свободу, нашей радости не было предела. Хотя в моей душе была некая тревога, ведь теперь я не знал, чем заняться. На работу в компанию, попасть куда был шанс после удачного собеседования, меня теперь явно не возьмут, так как уже прошло несколько недель. Спустя пару дней я всё же нашёл работу по своей специальности в одной из компаний. Но Пит был прав: «бумажная рутина», как я иногда называл свою работу бухгалтера, совершенно не доставляла мне удовольствия, не говоря уже о доходе.
Поэтому ровно через месяц я ушёл оттуда. Мне пришлось помучаться, перебирая варианты, кем бы я хотел быть. Ведь я понимал, что никто из нас не рождён для безделья. Хорошо, что моя жена всё это время с терпением относилась к моим поступкам, служила для меня опорой и поддерживала во время поисков, не позволяя отступить или сломаться. За это я безгранично ей благодарен. Если бы не она, я никогда бы не подумал заняться работой моей мечты, сопровождавшей меня с детства, но которую я, к пребольшому сожалению, забыл в свои рутинные годы взросления.
Когда я был ещё настолько маленьким, что вообще о чём бы то ни было думать, к нам часто наведывался мой дедушка, работавший актёром в театре, и рассказывал о весёлых случая во время спектаклей. Тогда мне тоже захотелось стать, как и он: своей игрой влиять на чувства других людей. В то же время покоя мне не давало желание выразить себя через искусство. Учитывая, что кроме губной гармошки никаким другим инструментом я не владел, то мне пришлось как следует потрудиться, чтобы присоединиться к одной из местных музыкальных групп. Мы даже гастролировали два месяца по нескольким штатам, заработав за это время немного денег. Хотя по возвращении домой мне пришлось искать другую работу, поскольку из-за разногласий между музыкантами группа распалась.
Затем жребий пал на профессию комика, но после нескольких провальных и несмешных выступлений я понял, что это тоже не для меня. А актёрское мастерство, под влиянием которого я находился в детстве, совершенно мне не давалось, поэтому здесь меня даже не подпустили к сценарию спектакля.
Искусство было неотъемлемой частью моей жизни, и хотя меня всегда тянуло на сцену, попасть туда мне удавалось крайне редко. Поэтому так я пришёл к выводу, что мне нужна профессия, совместившая бы то, что я хотел, и то, что я умел. Даже если речь не шла бы о сцене, мне нужно было что-то, что совместило бы мой творческий и научный потенциал. Спустя неделю поиска я нашёл идеальный, как мне показалось, вариант – стать архитектором.
На то, чтобы обрести эту работу, у меня ушёл год, поскольку мне было необходимо самостоятельно и как можно скорее изучить то, чему других людей в университетах обучают несколько лет. Но оно то, на само деле, стоило, ведь как выражались непосредственно мои клиенты, таких смелых и любопытных проектов видеть им ещё не приходилось.
В промежутках между своей усердной учёбой мне приходилось работать на вплоть до трёх разных работах одновременно, да и спал я гораздо меньше – всего от четырёх до шести часов за день. Огромная усталость сопровождала меня постоянно, но мне нужно было убедиться, что нет чего-то другого, что заинтересовало бы меня ещё больше. Кроме того, я настаивал на том, что именно я должен обеспечивать нашу семью. Хотя после того, как я, работая поваром в небольшом ресторанчике, уснул стоя, этот жесткий эксперимент над собой мне пришлось прекратить. У нас всё ещё осталось немало денег со свадьбы, поэтому когда я вновь собирался утром на очередную работу, то моя жена меня просто не пустила, да ещё и приказала лечь спать. Мне это совершенно не понравилось, но она была права: мне стоило пожертвовать тем, кем я
