Театр невидимых детей - Марцин Щигельский

– Кое-что получается прилично, – откликается Меандр. – Котлеты были классные.

– Фу-у-у-у… – Луция при мысли о котлетах кривится.

– Вот видишь? – Каролина машет в ее сторону ложкой. – Я бы хотела готовить, но не видеть потом, как люди едят то, что я приготовила, и не слышать того, что они говорят о моей стряпне!

– Тогда иди на консервный завод, – советует Виктор.

– Или готовь и посылай людям обеды по почте! – восклицает Рысек. – Такого еще не было!

– Наверное, потому, что это невозможно, – откликается Изка.

– Очень даже возможно!

– Обед в почтовый ящик не засунешь.

– Блинчики можно, – заявляет Луция. – Надо только прилепить марку.

– И омлет поместится, – кивает Меандр. – Если свернуть вдвое. О! Еще отбивная, если ее хорошенько отбить!

Все начинают изобретать разные блюда, которые можно засунуть в почтовый ящик, и на кухне становится весело.

В конце концов Каролина ставит на стол дуршлаг с лапшой и супницу с молоком, и каждый может есть, как ему угодно, так что веселье идет вообще полным ходом, а кухня вскоре начинает напоминать поле битвы.

– Потом уберем, – заявляет Сильвия, которая почти ничего не ест и сидит как на иголках. – Уже десятый час, прочь иллюзии! Чтобы все успеть, нужно выйти не позже двенадцати.

– Это исключено! – восклицает Каролина. – И речи быть не может, чтобы мы оставили такой беспорядок! Сначала уборка и мытье посуды, и только потом театр!

* * *

Мы выходим в десять минут первого. Сильвия – по ее собственным словам – в полуобморочном состоянии от волнения. Костюмы мы надели сразу – то есть все, кроме меня, ведь я на сцену не выхожу, так что могу выглядеть как угодно. Зато я тащу большую клетчатую сумку, которую мы нашли в подвале. В эту сумку сложены мои звукоподражательные инструменты, то есть противень для пирогов, половник, бумажные пакеты от сахара (три штуки – на всякий случай), деревянный кубик, которым я стучу, изображая шаги Матильды, и все остальное. Множество разных вещей.

Каждый отвечает за свой реквизит. Каролина несет сумку Матильды и кнут, Цветная Капуста – собаку из одеяла, Меандр – ленточки и кепку (пока на голове у него шерстяная шапка – холодно).

Вы, небось, гадаете, как мы доволокли декорации? Это была большая проблема, потому что они хоть и разборные, но тяжелые. Конечно, невозможно было перенести в Люблин всю сцену, не говоря уже о низе от буфета, который изображает клетку, – как их дотащишь? Нам бы понадобился грузовик, и то, наверное, места не хватило. Но Сильвия все продумала и детально спланировала. Мы взяли с собой кулисы – это всего лишь два куска фанеры, которые сзади подпирают длинные доски (подпорки сделал для нас дядя Антоний), – палку с занавесом, дверцы от буфета и (в сложенном виде) коробку от телевизора, которую обнаружили в подвале. Марцелий прикрутил к доскам два крюка, на них будет лежать палка – можно раздвигать и сдвигать занавес, только слишком сильно не дергать. С этим получилось много возни, но Сильвия сказала, что без занавеса она себе театр вообще не представляет. Самая большая проблема возникла с клеткой – мы долго не могли придумать, чем заменить низ от буфета. Сильвия предложила использовать только дверцы – тот, кого заперли в клетке, просто держал бы их перед собой, притворяясь, что клетка закрыта. Но эта идея никому не понравилась. Когда это проделала сама Сильвия, все получилось – она просто держала в руках раму с решеткой из палок, но так, что это выглядело вполне достоверно. А когда решеткой заслонилась Каролина, получилось смешно. Но Марцелий нашел выход. Он принес из подвала большую картонную коробку от «Рубина» – тетя Люцина так дорожила этим телевизором, что даже не выбросила упаковку, в которой его привезли в «Дубовый лес»! Марцелий положил открытую коробку набок, ножом прорезал в картоне дырки, продел в них веревку и привязал дверцы от буфета. Получился ящик, только без задней стенки, а спереди – решетка. Ее, правда, нельзя захлопнуть, но ведь для этого есть я со своим половником! Актер войдет в клетку сзади, а зрители будут видеть его сквозь палочки, изображающие прутья.

Ну ладно. Декораций немного, они не слишком тяжелые, но очень громоздкие. Нам бы ни за что не пройти с ними столько километров, даже летом, не говоря уже о том, чтобы брести по снегу! Но потащим их не мы! Их повезет на своей спине Калоша! Мы завернули кулисы, подпорки, сложенную картонную коробку и дверцы с решетками в половинки занавеса и обвязали веревкой – получилось два длинных плоских свертка, связанные между собой веревками, которые лежат на спине лошади. Все это придумал Марцелий – Сильвия назначила его техническим директором Театра невидимых детей. Марцелий же ведет Калошу под уздцы и вообще за нее отвечает. Мне кажется, самой Калоше путешествие очень нравится, потому что уже многие недели она выходила из конюшни только на площадку за домом, а свертки с декорациями совсем не тяжелые. Наш караван, должно быть, выглядит довольно странно, даже жалко, что у нас нет фотоаппарата, чтобы сделать снимок на память. Впереди шагает Сильвия, под мышкой она несет свернутую в рулон афишу. За ней иду я с клетчатой сумкой тети Люцины, рядом – Меандр и Каролина, за ними все остальные. Замыкают процессию Марцелий с Калошей.

Мороз немного спал, Сильвия то и дело с тревогой поглядывает на тучи, но снег пока не идет. Впрочем, снегопада уже несколько дней не было – асфальт черный. По пути мы никого не встречаем, танков и военных машин тоже не видно. Мне вдруг приходит в голову, что все люди исчезли! Это странная мысль, но я не могу от нее отделаться. Пока мы сидели в «Дубовом лесу», все вымерли (может, в результате военных действий!), словно динозавры, и мы теперь – последние представители человеческого рода на земле! Эта картина кажется мне одновременно ужасающей и упоительной – пока я не вспоминаю о тете Йоле и Неваляшке. После этого уже только ужасающей.

– Далеко еще? – капризно допытывается Цветная Капуста.

– Десять минут, – заявляет Сильвия. – Максимум двенадцать.

* * *

– Все на нас смотрят, – говорю я вполголоса.

– Вот и хорошо, – отвечает Сильвия, гордо поднимая голову, но я вижу, что подбородок у нее немного дрожит. Идея показать спектакль на площади казалась гораздо более классной, когда мы обсуждали ее в «Дубовом лесу», чем теперь, когда мы уже добрались до города.

Я не могу представить, что мы расставим наши декорации и начнем играть – как ни в чем не бывало, прямо на улице. Люди подумают, что мы ненормальные…

– Может, лучше назад вернемся? – бормочет Каролина.

– Ни за что! – Сильвия бросает на нее гневный взгляд.

– Мы могли бы все доработать, – откликается Меандр. – Сделать декорации покрасивее. Ведь представление можно дать и после праздников, не обязательно сегодня.

– Обязательно!

– Почему ты так уперлась? – спрашивает Марцелий. – Какая разница…

– Разница огромная! – прерывает его Сильвия. – Или ты что-то делаешь, или не делаешь. Если человек принимает решение, он должен довести дело до конца, нравится ему это или нет, потому что только тогда он может чего-то добиться! Жизнь – всего лишь череда событий, прочь иллюзии! Суть в том, чтобы они были интересными и не повторялись.

– Но что это значит? – удивляется Каролина. – Ты это в какой-то пьесе прочитала или