Обмануть судьбу - Элеонора Гильм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что стоишь, сядь на пол, – скомандовала Айше. – Курагу, орехи будешь? – кинула горстку, как собачонке. Орехи рассыпались по полу. Гриша собирать не стал.
Выпростав из-под длинного одеяния ноги, Айше заставила парня битых полчаса гладить ее гладкие пятки, тереть, разминать. Шершавые, жесткие руки Гриши недоуменно выполняли непривычную работу.
– Давно у Абляза? – неожиданно остро глянули на Гришу узкие глаза.
– Да, с малолетства.
– Иди, служанка тебя проводит.
Парень вернулся в комнатку, не понимая, зачем ему было поручать то, что могла сделать любая служанка. «Бабские причуды», – решил он. И отчасти был прав.
Овдовев больше десяти лет назад, в самом соку, таки не родив ребенка от дряхлого влиятельного мужа, Айше-ханум томилась. Второй раз замуж она не вышла. Самые влиятельные мужчины Кафы не раз делали попытки объединить силу и могущество с ней. «Второй, третьей женой… не хочу», – капризно думала она. А потом решила, что вообще не отдаст себя в чьи-то руки. Старый муж попил немало ее молодой кровушки, заставлял поднимать его увядшие чресла. Когда жена не справлялась с этой сложной задачей, он хлестал ее кнутом, а утром заискивающе улыбался и заваливал драгоценностями.
Через год Айше стала скучать. Всего в достатке, а чего-то не хватает. Потом поняла – требовало ласки ее еще упругое, изнеженное маслами тело. Иногда она стала рисковать – покупала мальчишку. Нравились ей совсем молодые, с безволосой грудью и пушком над губами… Тешилась с ним и продавала другой хозяйке. Старая служанка шептала: лучше сбросить в воду в завязанном мешке, но Айше было жалко мальчишек. И она верила: ни они, ни их хозяева не отважатся обвинить ее в чем-то греховном. Если бы поймали ее за прелюбодеянием, то просто бы по закону закидали камнями.
На следующий вечер у хозяйки новый каприз. Русский прислужник лизал, гладил ее пятки, ее гладкие смуглые ноги. Одеяние поднималось все выше, и Гриша стал понимать, к чему его ведет приказ хозяйки. Все его естество напряглось от надежды. Когда он дошел до крепких коленей, она внезапно поднялась с ложа, посмотрела ему прямо в глаза и хищно вонзилась своим языком в его рот. Потом ее рот спустился ниже, лаская его соски, обведенные полукружьями темных волос.
Первый раз хозяйка осталась недовольна рабом. Уже через минуту он безвольно обмяк, недолго бившись в страсти. Второй-третий раз она кричала, расцарапав его спину до кровавых полос, вонзаясь зубами в шею так, что ему даже стало боязно.
С каждой ночью Айше-ханум кричала все громче и громче и будто в наказание все глубже вцеплялась ногтями в плоть мальчишки, стегала его плетью, будто получала удовольствие от его болезненной дрожи. Потом сама же мазала прохладной мазью его раны.
Она продержала его дольше, чем собиралась. Привлек Айше этот раб с телом мальчика и несгибаемым характером взрослого мужа: как она его не унижала, он не просил пощады.
– Собирайся. Завтра возвращаешься к своему хозяину. Рад?
– Нет, – уже не скрываясь, ухмыльнулся Григорий, – там не будет вас и вашей…
– Наглец… Свободен! Подожди-ка!
Повинуясь мимолетному порыву, испытывая благодарность к юному самцу, Айше решила одарить его. Протянула небольшой перстенек с искрящимся камнем.
– Смотри на него и вспоминай меня. Потом на палец девке наденешь, женой ее назовешь. А меня, игры наши вовек не забудешь.
Утром Григорий в сопровождении служанки Айше-ханум вернулся в дом Абляз-аги, с жаром принялся помогать Булату, чувствуя, что в самом деле соскучился по своему спокойному, упорядоченному житью.
Раздувая горн в жаркий день, Гриша скинул рубаху. Увидев отметины, свежие и покрывшиеся заскорузлой розовато-багровой коркой, кузнец присвистнул:
– Плохо ж ты там работал, если тебя так стегали, – и с удивлением перехватил взрослый взгляд мальчика.
– Хорошо я работал, Булат-ага. Так меня хозяйка награждала за хорошую работу.
– Да, видно, баба не в себе… Если мальчишек заманивает… да вытворяет с ними такое.
После Айше-ханум Гриша бежал от девок еще пуще, чем раньше. Теперь казалось ему, что женщина – это что-то грязное, томительное, обвивающее, как змея, и не оставляющее воздуха.
Все изменилось одним летним вечером, когда, запыленные и усталые, еле перебирая ногами, в дом Абляза пришли две новые рабыни. Гриша и разглядывать их не собирался. Но случайный взгляд, брошенный на одну из девок, ввел его в оторопь. На миг Гриша подумал, что купил хозяин сестру Веру. Потом понял – нет, другая девка, моложе. Похожа болгарка была на диво. А когда имя услышал – Верка, застыл.
Была она ровесницей Гриши, определили ее в помощницы Латифе. Чем больше Гришка приглядывался к Верке, тем меньше видел в ней сестру, тем большим интересом загорались его глаза. Отныне в уютной кухне купеческого дома поселился Гришин соблазн. Лукавый изгиб губ, темные волны волос, маленькие ручки и ножки, пышный стан, мелодичный голос – все напоминало Грише Веру. Только миндалевидные, вытянутые к вискам глубокие темные глаза были не похожи на золотистые глаза сестры. И другим был взгляд – не с нежностью смотрела болгарка Вера на русского мальчишку, а с презрением.
На вопросы его не отвечала, фыркала, глаза отворачивала. Парня сопротивление только разжигало. Смастерив дудочку, он протянул Верке:
– На, играй!
– Нэ. – А на карие глаза навернулись крупные слезы.
Григорий собрал пушистые розы с сотнями острых шипов. До крови искололся в буйных кустах на краю большого сада и предвкушал радость в Веркиных глазах.
Он протянул их девке, а она выбросила цветы. Ойкала, облизнула проколотый палец и убежала. Парень наливался упорством и не оставлял ее в покое. Он не думал об Азат-ханум, вороной кружившей над слугами.
Добиться. Поймать. Сделать своей.
Верку учили служанки – и справедливо: «Ублажай хозяина, старайся на глаза попасть. Будешь обласкана». Послушных, покорных, отличившихся выдавали замуж за подручных Абляз-аги, его должников или бедняков. Строптивых продавали в другие дома, совершивших тяжкий проступок – забивал плетьми одноглазый серб. Многие девушки наивно надеялись, что могут остаться в доме толстопузого купца, стать наложницей, а то и женой, но хитрый мужик пресекал эти попытки на корню. Жена ему нужна не была. Он тешился всласть с молодыми девками, не зная в том никаких ограничений, кроме святого месяца Рамазан.
Хотела замуж Вера, хотела свободу получить от хозяина, боялась русского парня с его ищущим горячим взглядом. Но молодая кровь не знает оков разума, бурлит и нарушает все запреты. Месяц спустя в своей каморке Гриша украл то, что принадлежало только хозяину – цветок
