Жестокая жара - Ричард Касл

— Вы собираетесь устраивать здесь спектакль, детектив?

— Это вы хотели со мной встретиться, агент.

Журналист потер руки.

— Круто, просто замечательно. Похоже на чемпионат по боям без правил. У нас даже есть складные стулья.

Последовала «ничья», во время которой Каллан оценивающе разглядывал женщину. В обычной ситуации Никки не стала бы так вызывающе разговаривать с федералом, но сейчас инстинкт подсказывал ей именно такую линию поведения. Кроме досады оттого, что их похитили, с того момента, как Никки узнала о слухах насчет предательства, ею владело стремление защитить мать. И, откровенно говоря, она знала еще очень мало. Хит решила, что нужно заставить человека из Департамента безопасности разговориться; она надеялась таким образом выведать от него больше, чем он узнает от нее.

Барт Каллан сменил тон с дружелюбно-небрежного на деловой:

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, чем занимались в Париже и с кем там встречались.

— А зачем это вам? — вмешался Рук.

— Затем, что я спрашиваю. И спрашиваю не вас, а ее.

Хит, стремясь выудить из Каллана какую-нибудь информацию, сказала:

— Возможно, будет проще, если вы уточните, что или кто именно вас интересует. Мы многое успели за два дня.

Разговор превратился в шахматную партию между двумя опытными следователями, и агент Каллан понял, что обыграть Никки будет непросто. Он попробовал применить новую тактику: посмотреть, как Хит поведет себя, если ей дадут понять, насколько она ничтожна перед лицом могущественной государственной машины. Страх — основной инструмент, которым пользуется следователь, чтобы вывести подозреваемого из равновесия. Небрежно полистав бумаги, Каллан прочитал вслух:

— «Объект Б: „Я его не убивал. Это ты. Ты убила его“. Объект А: „Может быть, ты перестанешь повторять это?“ Объект Б: „Но это правда. Надеюсь, теперь ты счастлива“».

Хит поборола желание встретиться взглядом с Руком: именно такой реакции добивался Каллан. Агент продолжал:

— «Объект Б: „Я-то думал, ты обрадуешься, узнав, что двойная жизнь матери — не игра твоего воображения и что у нее не было любовника. И что — круто, правда? — у тебя в семье была шпионка, как Арнольд в „Правдивой лжи“. Нет, еще лучше: Синди Хит была как Джулия Чайлд, которая работала в Управлении стратегических служб во время Второй мировой войны“».

— Да как вы смеете, — начала было Хит и тут же пожалела о своей вспышке. Но у нее не хватило сил промолчать. Упоминание имени матери было приманкой, и она все-таки на нее клюнула.

Агент продолжал, как ни в чем не бывало:

— «Объект А: „Согласна, это уже что-то“».

— Мне этот мерзкий водитель сразу не понравился, — сообщил Рук. — Он что, записывал наши слова всю дорогу от больницы?

Агент улыбнулся, перевернул страницу и начал читать расшифровку разговора в «Брассери Липп»:

— «Объект А: „Ну-ка, давай пройдемся по списку твоих фобий: Петар, Дон, Рэндалл Феллер…“ Объект Б: „Ты назвала троих. Это все?“ Объект А: „Рук, ты серьезно спрашиваешь, сколько мужчин было в моей жизни?“» — Каллан пошуршал страницами и окинул Рука и Хит быстрым взглядом. — Вы действительно думаете, что у нас больше ничего нет?

К этому моменту Хит успокоилась и, мысленно отстранившись от возмутительного вторжения в ее личную жизнь, обрела почву под ногами.

— В таком случае у вас есть все, что нужно. Зачем было задерживать нас?

— Я хочу узнать обо всех ваших встречах. Что вы делали вчера ночью в Венсенском лесу?

— Ага. Значит, вы не настолько всемогущи, как хотите показать, — усмехнулась она.

— Я надеюсь на ваше сотрудничество. Мы на одной стороне, детектив.

— Если мы «на одной стороне», тогда поделитесь со мной информацией. Например, чем занималась Николь Бернарден накануне убийства и на кого она работала?

— Я не играю в такие игры, — ответил Каллан.

— Кто желал ее смерти?

— Бросьте, Хит.

— Кто такой Сикрест?

— Здесь я задаю вопросы. — Он говорил повелительным тоном, но Никки обо всем догадалась: когда она произнесла это имя, выражение его лица слегка изменилось, в глазах мелькнула настороженность.

— Значит, Сикрест — это вы?

— Я не намерен это обсуждать.

— Что ж, поговорим тогда, когда вы все-таки решите это обсудить, — отрезала Хит.

Схватка оказалась серьезной, но ставки для Никки были слишком высоки, и она намеревалась победить любой ценой. Агент, казалось, понял это и переключил внимание на Рука:

— Тогда я спрошу вас. С кем вы встречались в лесу и о чем говорили?

— Это вмешательство в частную жизнь. Конституция Соединенных Штатов защищает мои права как гражданина и журналиста.

Каллан снова обратился к Хит:

— Итак, запишем, что вы отказываетесь сотрудничать с агентами Департамента внутренней безопасности, которые занимаются официальным расследованием?

— Напротив, я согласна сотрудничать с Департаментом, — возразила она. — Но агенты, которые проводят настоящее официальное расследование, приходят в участок, а не похищают людей и не запугивают их. Это все официально? Я вижу только арендованный склад, двух ковбоев и трейлер с лабораторным набором. Если это официальное расследование, агент Каллан, обратитесь в штаб-квартиру полиции, и я перейду в ваше полное распоряжение. Иначе — только вы, я и драка с применением складных стульев.

Агент Каллан закрыл папку и, постукивая ею по бедру, пожевал губу. Взглянул на своего напарника, тот кивнул.

— Очень хорошо, — произнес он. — Можете идти.

Но, когда они направились к своим чемоданам, он добавил:

— Кстати, Рук. Вы заявили, что находитесь под защитой Конституции. Однако хочу вас предупредить: вы двое ввязались в очень серьезное дело и можете однажды обнаружить, что эта защита отнюдь не так надежна, как вам кажется.

В тот вечер они решили поужинать дома. Хит не терпелось приступить к работе, и еще ей ужасно хотелось отведать знаменитой пасты карбонара[117]Рука. Пока Никки сидела над своими заметками за обеденным столом в гостиной, Рук занялся готовкой.

— Можно тебя попросить? — произнес он. — Смотри под ноги. Моя маленькая статуэтка шотландского терьера, что стояла на столике у дивана, возможно, стала жертвой землетрясения. Пропала без вести.

— Ах, бедная собачка… Буду держать ухо востро. — Наклонившись, Никки обошла комнату, ничего не обнаружила и заглянула на кухню. — М-м, как здорово пахнет беконом. Скоро будет готово?

— Когда вода закипит. Только, пожалуйста, не заглядывай в кастрюлю.

Но было слишком поздно. Она уже приподнимала крышку.

— Что-то у тебя многовато воды.

— Элтон Браун[118]на канале «Еда» специально напоминает, что для приготовления пасты нельзя брать меньше галлона.[119]— Рук забрал у Никки крышку и закрыл кастрюлю. — Сейчас мне нужно натереть пармезан, а ты пока отдохни и найди убийцу. Договорились?

Пока он возился на кухне, стуча ножом по разделочной доске, она скрипела маркером по другой доске — белой, которую они окрестили «Южной Доской Убийств».

— Отвечай без раздумий, Рук. Что мы узнали в результате похищения нас сотрудниками Департамента безопасности?

— Кроме того, что поездка с тобой в автомобиле постоянно чревата опасностями? Мы узнали, что напали на какой-то важный след. Иначе они не уделили бы нам столько внимания.

— Включая запись наших разговоров и слежку за нами в Париже. Ты ведь тоже узнал напарника Каллана, да?

Этот вопрос застал Рука врасплох, но он постарался не подать виду.

— Э-э… конечно. Он… понятия не имею, кто он такой.

— Проснись, Рук. Это тот самый человек в синем костюме, который стоял позавчера утром перед кафе и притворялся, что убивает время, скручивая сигарету. Ты что, не видел, как он отвел глаза, когда я его узнала?

— Ах да… конечно, видел, — солгал он.

— В Департаменте внутренней безопасности переполох. Несмотря на слежку за нами, после этого допроса мне стало понятно: что бы это ни было, они пока ничего не нашли.

— А как же. Все его вопросы говорили о том, что они ничего не знают. А ты видела его лицо, когда он услышал фамилию «Сикрест»? И зачем это они обтирали тряпками нас и наши вещи?

Он посмотрел сквозь облако пара, поднимавшееся над кастрюлей, на доску Никки и увидел, что она обводила маркером слова «Тряпочки?».

— Итак, что заставило их перейти в режим максимальной боевой готовности?

— Не знаю, но могу сказать одно: будем продолжать делать в том же духе, потому что это работает.

Он опустил спагетти в бурлящую воду и самодовольно ухмыльнулся.

— То есть снова поедем в Бостон, а потом в Париж?

— Да, — сказала Никки. — Как хорошо, что мне пришло в голову туда съездить, правда?