Украина 1991-2007: очерки новейшей истории - Георгий Касьянов

Общность интересов не исключала возможности внутренних распрей, не говоря уже о «межклановых» конфликтах, решаемых в лучшем случае неформальным арбитражем первого лица в государстве, в худшем — физическим устранением нарушителей равновесия142. Политологи обычно упоминали три крупнейших «клана»: «донецкий» (две крупнейшие финансово-промышленные группы — Индустриальный союз Донбасса и System Capital Management), «днепропетровский» (представленный сначала «Едиными энергетическими системами Украины» П. Лазаренко, а после его падения и разгрома ЕЭСУ — В. Пинчуком («Интерпайп») и конкурирующей с ним группой «Приват» И. Коломойского); и, наконец, «киевский» (так называемая «великолепная семерка» или «холдинг СДПУ(о)», возглавляемые В. Медведчуком и Г. Суркисом)143.

Упоминались также региональные «кланы», как правило, менее известные — «харьковский» (здесь крупнейшая группа интереса/ влияния, оформившаяся как «Укрсиббанк», также первоначально опиралась на мощную поддержку региональной власти), «одесский» и «крымский».

Конфигурация (бизнес — публичные политики — бюрократия) воспроизводилась на местном уровне в виде местных «кланов», группировавшихся около местных центров власти (как правило, назначаемых Л. Кучмой губернаторов) и материальных ресурсов. Японский исследователь Кимитака Мацузато назвал эти группы «мезоэлитами»[199]. Уместно будет сказать, что по крайней мере четыре из пяти упомянутых крупнейших групп интереса/влияния, вышедших на уровень влияния на центральную власть и слияния с ней, зарождались именно как «мезоэлиты» — в регионах. Обе донецкие группы вырастали и прирастали собственностью под протекторатом губернаторов — сначала В. Щербаня, потом В. Януковича. Днепропетровский «клан» в разных его ипостасях добивался процветания и власти под покровительством сначала губернатора, а затем премьер-министра П. Лазаренко.

К началу 2000-х годов значительная часть «мезоэлит» превратилась в своего рода «региональные подразделения» более крупных «кланов»: самый яркий пример — доминирование СДПУ(о) в Закарпатской области. Присутствие представителей региональной власти в «клановых» структурах было обязательным условием их успешной жизнедеятельности, поэтому «клановая» система власти (экономической и политической) на региональном уровне оказалась тождественна олигархии на центральном.

В становлении системы украинской власти с точки зрения ее взаимодействия с группами интереса/влияния («кланами») можно выделить приблизительно четыре этапа.

Первый: 1992–1994 гг. Связан с процессом адаптации старых государственных структур к новым условиям и их трансформации в новые. На этом этапе наибольшее влияние на процесс формирования и функционирования власти имеют лоббистские группы, связанные с эксплуатацией государственной собственности (рентой). Важной особенностью этого этапа является наличие и влияние идеологий на формирование власти: еще сильны позиции партий, претендующих на звание «идеологических», — коммунистов, Руха, радикальных националистов. На этом этапе еще существовал баланс сил между президентом и парламентом, который периодически нарушался в чью-то пользу. «Кланы» еще не были сформированы.

Второй: 1994–1997 гг. Здесь наблюдается все более ощутимый перевес президентской власти, основой которого является более высокая мобильность президентских структур. Президент практически руководил правительством, а иногда подменял не только его, но и законодательную власть. Именно, в этот период налаживается взаимодействие президента и его центральных структур с региональными бизнес-группами («мезоэлитами»), которые трансформировались в крупные группы интереса/влияния в связи с масштабным перераспределением собственности.

Президент в этот период переходит к модели личного контроля за распределением ренты, в то время как стремительное первоначальное накопление капитала приводит к образованию групп интереса/влияния, не подконтрольных ему и стремящихся к самостоятельной роли во власти и политике. Именно тогда произошел конфликт за контроль над исполнительной властью между стремительно растущими региональными группами (днепропетровской и донецкой), закончившийся отстранением премьеров Е. Марчука и П. Лазаренко, опиравшимися на эти группы и стремившимися играть самостоятельную роль.

На этом же этапе и возникает модель сращивания исполнительной власти с группами интереса/влияния. Исполнительная власть, точнее, находящийся на ее вершине президент, устанавливает контроль над наиболее крупными источниками взимания ренты (импорт/ экспорт энергоносителей и «большая» приватизация). Парламент превращается в главный тормоз приватизации не по идеологическим причинам, а из-за присутствия в нем групп интереса/влияния, составленных или из рантье старого образца, предпочитающих эксплуатировать государственные субсидии и получать госзаказы, и тех, кто не получил желаемого объема доступа к распределению ренты или лишился его. Тогда же окончательно оформляются основы модели фасадной демократии, в которой институты представительной власти, политического представительства и волеизъявления народа (Верховная Рада, партии, выборы) превращаются в инструмент реализации интересов крупнейших «кланов».

Третий период: 1998–2002 гг. характерен, с одной стороны, все более тесным взаимодействием президентской власти и самых крупных групп интереса/влияния, складывающихся в результате «большой» приватизации и трансформирующихся в финансово-промышленные группы. Их союз взаимовыгоден — большой капитал оказывает финансовую поддержку президенту в его борьбе за концентрацию власти, президент осуществляет руководство распределением источников ренты[200], позволяя этим избежать крупных конфликтов и бизнес-войн. В то же время группы интереса/влияния, как те, что связаны общими интересами с президентом, так и те, что конфликтуют с ним, начинают поход в законодательную власть. Это вызвано тремя главными причинами: разворачивающейся «большой приватизацией» (заканчивался срок моратория на приватизацию крупнейших промышленных предприятий и здесь нужны были решения парламента), желанием обеспечить депутатскую неприкосновенность ключевым фигурам бизнес-структур, особенно тем, что по разным причинам оказались в отдалении от президента, и необходимостью лоббирования интересов, уже выходящих за региональный уровень. Крупнейшие группы интереса/влияния создают или скупают политические партии[201], создают, скупают или присваивают средства массовой информации.

Отчуждение центральной власти от общества достигло на этом этапе высшей точки, поскольку она взаимодействовала с обществом не столько посредством законов, сколько через коррумпированный бюрократический аппарат и сросшиеся с ним «кланы» разных уровней.

Наконец, в 2001–2002 гг. начинается четвертый этап в процессе структурирования власти и ее взаимодействия с «кланами», продолжающийся до сих пор. Самыми знаковыми событиями этого периода стали акции «Украина без Кучмы!», «Восстань, Украина!» и выборы в Верховную Раду, происходившие по смешанной системе.

Внешняя сторона событий на этом этапе — возрастание роли политических партий, появление и структурирование политической оппозиции и нарастание отчуждения высшей власти от общества. Внутреннее содержание видимых на поверхности процессов и конфликтов заключается в том, что, с одной стороны, наиболее крупные группы интереса/влияния («кланы») приобрели известную экономическую и политическую самодостаточность, позволяющую им переориентироваться с борьбы за доступ к президенту (в бюрократическом сленге получившую богатое на контексты название «доступ к телу»), на борьбу за доступ к представительской власти, скупку политических «брэндов» и прямое или опосредованное участие в публичной политике через «олигархические» партии и фракции в парламенте. На этом этапе было окончательно поделено медиа-пространство, здесь единственной сферой, остававшейся вне безраздельного влияния «кланов» и сросшейся с ними государственной бюрократии был Интернет.

Борьба за власть в этот период практически превращается в конкуренцию как между самыми мощными группами интереса/влияния, так и в конфликты между ними и внеплановыми группами интереса/ влияния на уровне публичной политики — через купленные или организованные ими партии[202]. С другой стороны, появились альтернативные группы влияния/интереса, еще не ставшие «кланами» и не имеющие центрального доступа к ренте или утратившие его, но претендующие на самостоятельную роль во власти. Именно эти группы составили экономическую основу «новой» оппозиции существующей системе власти, персонифицированной JI. Кучмой.