Не может быть мёртв - Иэн Рэнкин

— Вы уверены, что вам стоит сообщать об этом мне?

Картер с трудом выдавил из себя улыбку. Парень был совсем измотан — сказывались бесконечные допросы; и уж конечно, масла в огонь подлили косые взгляды, сплетни и перешёптывания по всему городу.

— А знаете, в детстве я любил его — и был уверен, что это взаимно.

— Напомните мне, как звали его жену?

— Тётя Джессика. Здесь не было никаких вариантов. Никаких вам «Джесс» или «Джесси». Сразу же поправит. Вскоре выяснилось, что она с кем-то встречается за спиной дяди Алана. Тем всё и кончилось.

— Вы и вправду «отравляли жизнь» вашим родителям?

— Как большинство подростков.

— А потом, когда выросли и стали взрослым? Картер пожал плечами и перешёл из ванной в спальню поменьше. Она использовалась как кладовая и была загромождена от пола до потолка разномастными коробками и чемоданами.

— Спалить всё к чёртовой матери, — снова пробормотал Картер, прежде чем повернуться лицом к Фоксу. — Я ничем особенно не отличался от остальных. Если он выставил меня в ваших глазах законченным мерзавцем, это всё неправда.

— Он вас оклеветал, — тихо произнёс Фокс.

— Тогда, быть может, это он мерзавец — вам эта мысль никогда не приходила в голову?

— Вам это покажется удивительным, но, знаете, приходила.

Картер явно этого не ожидал. Он в упор посмотрел на Фокса. Фокс подметил, как у него под глазом мелко подёргивается жилка. Картер, зная об этом, прижал к ней палец, будто надеялся таким образом остановить тик.

— А вы знаете, как поступают с копами в тюрьме? — тихо спросил он, прежде чем ответить на собственный вопрос. — Ну конечно, знаете. Это ведь ваша работа: вы же копов пачками за решётку отправляете.

— Только тех, кто по-настоящему это заслужил.

— Значит, по-вашему, я это заслужил? — Картер немного повысил голос. — Заслужил только тем, что попросил одну жалкую ничтожную шлюху уделить мне полчасика её столь драгоценного времени?

— Тогда почему объявились ещё две женщины? Картер со всей силы саданул кулаком по стене.

Казалось, будто всё здание содрогнулось.

— Не знаю! — проревел он. — Наверняка они сделали это по её указке!

— Они не были знакомы.

— Я и пальцем ни к одной из них не прикоснулся — даже и не пытался никогда! — На этот раз он ударил по стене ногой, отчего с потолка посыпалась штукатурка.

— Теперь это ваш дом, не забывайте, — напомнил ему Фокс.

— Да мне он на хрен не нужен! — Картер снова провёл рукой по голове. — Как же мне всё это осточертело… Я только и мечтаю о том, чтобы вздохнуть свободно. В любой момент судья может принять решение не в мою пользу, или Кэш предъявит мне официальное обвинение в убийстве. Неплохая альтернатива, а? — Он взглянул на Фокса. — Да что мне вам об этом рассказывать? Вам-то это всё до лампочки.

И, отодвинув плечом Фокса, он бросился вниз по лестнице, перескакивая через две ступени. Фокс снова выждал некоторое время, прежде чем последовать за ним. К тому времени, когда он спустился в холл, Картер уже завёл мотор своей «астры» и предпринимал судорожные попытки развернуться. Стоя в дверях, Фокс наблюдал за тем, как автомобиль, вздымая колёсами клубы пыли, кубарем катится вниз по склону. Незапертый амбарный замок висел на двери. Без ключа его никак нельзя было запереть. Но Пол Картер об этом и думать забыл — этот дом был ещё одним камнем у него на шее, тянущим его вниз, в бездну. Фокс как мог, захлопнул дверь и сел за руль. Впереди у него был долгий путь обратно в Эдинбург.

Среди дневной корреспонденции, поджидавшей его за дверью, оказался и обещанный экземпляр книги «Не просто шайка разбойников». Книга была сильно поистрепана и помята, вкладка с фотографиями вываливалась, но в остальном всё было вполне сносно, Фокс листал её около часа. Профессор Мартин был скуп на имена; Фоксу удалось выписать совсем немного. Но потом, прямо перед оглавлением, он обратил внимание на примечание, где говорилось, что все имена, использованные в книге, вымышленные «и были изменены в целях защиты заинтересованных лиц».

— Вот уж спасибо на добром слове, — саркастически заметил Фокс.

Он снова углубился в документы, которыми его снабдил Чарльз Мангольд. Особенно его интересовали протоколы судебных заседаний начала восьмидесятых. Там-то уж точно имена не будут вымышленными. А заодно и фотографии, сделанные в полиции сразу после задержания лиц, подозреваемых в несанкционированных акциях. Лица в кровоподтёках, исцарапанные носы и губы, распухшие глаза…

Дональд Макайвер удостоился нескольких упоминаний в книге. Равно как и Джон Эллиот. В «Википедии» телеведущему была посвящена целая страничка. Когда Фокс увидел его фото, то сразу вспомнил, как тот несколько раз представлял по телевизору местные новости. На его страничке в «Википедии» сообщалось, что, будучи студентом, он участвовал в «акциях экстремистского толка» и даже был судим за «участие в заговоре» с целью захвата автомобиля какого-то члена правительства. Фокс сравнил два снимка — да, лощёный телеведущий и студент-радикал — это один и тот же человек. Только волосы тогда были длинные, костюмчик — грязноватый и потрёпанный, лицо — болезненно-бледное, с ввалившимися щеками. Фокс затруднился бы назвать двадцатилетнего Эллиота писаным красавцем, но на нынешних глянцевых снимках красовался мужчина с гладко выбритым, волевым подбородком, лучезарным взглядом, здоровым румянцем во всю щёку, причёской волосок к волоску, ослепительно белозубой улыбкой, в безукоризненно отглаженной сорочке и при галстуке. Эллиот занимал должность в управляющей компании и предположительно был взят на это место за «безупречное исполнение должностных обязанностей и выдающиеся достижения в сфере благотворительности». Фокс переписал телефонный номер, затем встал, потянулся и пошёл на кухню заварить чаю.

В шесть часов Фокс включил телевизор, но сегодня последние новости представлял другой диктор. Тогда он вернулся за стол ещё на час, позвонил сестре, чтобы доложить ей, что навещал папу в пансионе, в очередной раз вступил с ней в пререкания, потом открыл баночку консервированного тунца и съел его, размешав с горчицей и майонезом.

В половине девятого раздался телефонный звонок. Это был Тони Кай.

— Выкладывай, — сказал Фокс.

— Они засекли его, — прорычал Тони. Джо Нейсмиту не удалось смешаться с толпой в «Снопе пшеницы».

Фокс надул щёки и с шумом выпустил воздух.

— Но ему удалось хоть что-нибудь выяснить?

— Не скажу, что там народу было битком, но они сидели за столиком, а ему приходилось держаться у барной стойки — в добрых десяти футах от них.

— Так что же произошло?

— Он уверяет, что это Хелдейн. Сначала, мол, тот всё посматривал в его сторону, а потом что-то шепнул остальным. Затем к нему подскакивает Скоулз и громко приказывает Джо проваливать к чёртовой матери. Потом в баре наступает гробовая тишина — все знают нашего Джо, и Джо догадывается, что сейчас его подымут на смех…

— Эта затея с самого начала была обречена на провал, — сказал Фокс.

— Но я всё равно считаю, что Джо сел в лужу.

— Правильно я понимаю, что он слышит наш разговор?

— Мы оба сидим в «мондео» на обочине улицы. В пятидесяти ярдах от чёртова паба.

— Имеет ли смысл попытаться упасть им на хвост?

— Нет, если мы не сможем подслушать, о чём они говорят, — заявил Тони.

Тогда ладно. В таком случае можете спокойно отправляться по домам. Да, и передай Джо мою благодарность. Попытка не пытка.

— Фокси передаёт тебе спасибо за дырку от бублика, — передал Тони удручённому Нейсмиту.

— Ты жестокий человек, Тони Кай.

— Жестокий, но справедливый, согласись.

Фоксу только и оставалось, что пожелать коллеге доброй ночи.

Часть девятая

Глава 28

Джон Эллиот снимался в сюжете для вечерних новостей. Положительный момент заключался в том, что Фоксу не надо было тащиться в центр Глазго. Отрицательный момент: съёмки проводились в промышленной зоне на окраине города. Неизвестно почему там возвышалась чёрная сверкающая глыба недавно отстроенного отеля, и съёмочная группа Эллиота оккупировала ресторанный зал. Недоумевающие постояльцы поглощали свой завтрак за стойкой бара, в то время как осветители повторно выставляли свет, а операторы устанавливали камеры на треногах.

— Это партизанский[34] репортаж, — предупредил Фокса режиссёр сюжета. Фокса снабдили френч-прессом и двумя миниатюрными французскими слойками с шоколадом. А в это время Эллиота готовила к съёмкам женщина-гримёр. Они расположились в углу ресторана: там висело большое зеркало с подсветкой и стояло что-то похожее на ящик для инструментов, но набитый не болтами и гайками, а косметическими принадлежностями.