Сочинения - Иван Никитин

Подставить шею под топор?..

Послушай: старику известно,

Что я не плут и в слове тверд.

Ему, наверно, вот что лестно

Жених богат... Лукич ведь горд!

Ну, и расчет: он, мол, надежа

В нужде, то есть... так помогу,

Мой друг, и я. Ей-ей, не лгу!

Хлеб надобен - возьми! Одежа

Дам и одежу! пусть лежит

Хоть на печи, все будет сыт!

Скажи ему".

- "Он nocмeeтся,

А смех во эло меня введет...

Ты не поверишь, - сердце рвется,

Когда он под хмельком придет

Да зашумит! Сама ведь знаю,

Что грубость - грех; не утерплю,

Забудусь. После проклинаю

Себя же... Я его люблю,

Да что... недостает терпенья!"

- "Эх, руку б дал на отсеченье,

Да не поможешь!., мой совет

Поудержись: грубить не след.

Что делать! более терпела.

Дождемся счастья..."

Но грустна

Стояла Саша. Дум полна,

На воду тихую глядела

Глазами мутными она.

Лазурь небес там отражалась;

Река, свободна и светла,

Ее приветливо, казалось,

В свои объятия звала.

10

Мерцают звезды. Город сонный

Как будто вымер, - так он тих!

Сквозь сумрак камни мостовых

Белеют смутно. Месяц полный

Свободу дал своим лучам:

По крышам лазят, по стенам;

Один в окно слезу подметит,

Другой, как хитрый чародей,

В тюрьму проникнет без ключей

И цепь колодника осветит;

Неслышно церковь навестит,

Оклад икон посеребрит;

Не зная страха и запрета,

Войдет в алтарь, осмотрит пол,

Скорбящий лик владыки света,

И дерзко ляжет на престол.

Иль в чащу сада проберется,

По темной зелени блеснет,

Росинку на листе найдет,

Росинка искрою зажжется.

Порой по улице пустой

Бессонный сторож молча ходит

И в доску бьет, и эхо вторит,

Тень позади на мостовой

Махает, как и он, рукой.

И снова тихо... Звезд сиянье

Так чудно! Вдруг в лицо пахнет...

Что это? Ветерка дыханье

Иль духа горнего полет?

Спит божий люд. Столяр доселе

Не успокоился в постели.

Лежит он подле верстака,

Отделкой гроба утомленный;

Подушка - локоть обнаженный,.

Под локтем - жесткая доска.

Печально смотрит мастерская:

Смолистый запах изливая,

Белеют стружки на полу.

Сосновый гроб стоит в углу,

Топор в березовый обрубок

Воткнулся носом. На стене

Чернеет старый полушубок.

Пила при трепетном огне

Блестит и меркнет. На скамейке,

В платке и желтой душегрейке,

Семьи сварливая глава.

Сидит дородная вдова

И молча карты раскладает:

Про сынин брак она гадает.

Но сбивчив глупый их ответ:

То выйдет - да, то выйдет - нет.

Вот, например: печаль, дорога.

Постель болъная? интерес...

Да тут и навык не помога,

Бог знает, - просто темный лес!

Меж тем с гремушкою в ручонке,

До вечера проспавший днем,

В штанишках, в синей рубашонке,

По стружкам скачет босиком

Ее сынишка краснощекий,

И, православных изб жилец,

Изаестный на Руси певец,

Сверчок стрекочет одиноко

Под печью.

"Вот, - сказала мать,

Вот пиковый король... постылый:

Он твой злодей, мой Вася милый,

Посмотришь, свадьбе не бывать,

Ни, ни! я прежде это знала:

Намедни, помнится, во сне

Все бисер да жемчуг низала

И доведется плакать мне".

Сын улыбнулся беззаботно.

Не слишком доверяя снам.

Одной надежде безотчетно

Он предавался: "Пусть упрям

Старик сосед, все знает бога...

Ну, будет, ведомо, тревога:

Лукич браниться молодец,.

Да все же детищу отец,

Не камень... сжалится... Но диво,

Что ноет сердце так тоскливо..."

И тяжело столяр вздыхал,

В раздумье кудри расправлял.

"Мне то досадно, - мать сказала,

Что Лукичу я уважала!

Давно ль жена его у нас

Брала утюг... дескать, на час,

Два дня держала, - я ни слова,

Я поделиться, мол, готова

С соседом! Сальную свечу

Взаем на Красной горке взяли

И до сих пор не отдавали...

Ништо! покуда помолчу...

А если он нас одурачит,

Я за себя не поручусь,

Ни-ни! я так с ним расплачусь,

Что любо!"

- "Это ссора, значит... - Ответил сын.

- Беды-то нет,

Без шума дело обойдется".

- "Как свистнешь, так и отзовется.

Мне эдак дорог твой сосед,

Что вон немытая тряпица...

Ну, Саша, точно, не в него:

Скромна, работать мастерица..."

- "И недурна?"

- "Да, ничего".

- "А ну-ко, Ваня, плясовую!"

- "Какую, братец? А? какую?"

- Мальчишка весело спросил

И ножками засеменил.

Столяр запел:

"Как у нас во садочку,

Как у нас во зеленом...

Люшеньки-люли!.."

Вдова смеялась

На пляску. Песня продолжалась

Недолго. Сердце столяра

Опять заныло. "Спать пора,

Оставь-ко, Ваня!"

- "Право слово,

Я ничего! я не устал!"

Но брат не слушал и молчал.

И принялась за карты снова

Вдова. Кудрявый Ваня сел

На лавку и в окно глядел.

"Эх, как звезда-то покатилась!

Смотрите!" - вдруг он закричал.

Столяр с улыбкою сказал:

"Лови!" Вдова перекрестилась.

"Знать, умер кто... Кто ни умрет,

Так, говорят, звезда спадет...

Э8 Вася! я и не спросила:

За гроб-то дорого ль ты взял?"

- "Да как сказать... Не в этом сила.

Ведь я покойника-то знал.

Чудак! Он жил в своем домишке,

Так - в старой мазанке! Ходил

Зимой и летом в халатишке,

Щеглов, чижей, синиц ловил.

Бывало, раннею зарею

В лес проберется с западнею

Да с сетью - холод нипочем.

Расставит сеть, а с птицей клетку

На сук повесит иль на ветку

И настороже за кустом

Дрожит в снегу... Одну заботуs

Покуда кончился, имел:

Не вовремя, мол, заболел,

Теперь - вот в лес бы, на охоту...

Стал умирать, как закричит:

- Жена! пусти на волю деток!

- Каких там деток? - говорит.

- Моих-то вон, моих! из клеток!"

- "Каких на свете нет людей!

И твой отец чудил немало

(Ты в люльке был тогда); бывало,

Чуть свет - гоняет голубей.

Бедняжки с крыши встрепенутся.

Куда! под облака взовьются!

Ему-то радость! Вверх глядит,

А сам свистит! а сам свистит!"

Столяр задумался печально.

Давно ли в этой мастерской

Лежал отец его больной?

Он вспомнил взгляд его прощальный.

Взгляд грустный, впалые глаза,

Полуседые волоса

И эту речь: "Нужда - нуждою,

Ты, Вася, честь свою храни,

Честь пуще золота цени,

Ее нельзя добыть казною!

А коли честно ты живешь

Все хорошо! и свет хорош,

И будет ласков люд с тобою;

Обидит - бог с ним! не суди!

Ты знай своим путем иди..."

Охота не укор. Нам стыдно

И грех покойника корить!

Таким и я желал бы быть...

Ну, Ваня, наплясался, видно,

Глаза слипаются... вставай

Да Богородицу читай

На сон грядущий".

И ребенок

Молитву начал. Чист и звонок

Был детский голос. Брат стоял,

Его ошибки поправлял.

Локтями опершись в колени,

Вдова внимала в тишине;

Огонь мигал - и братьев тени

Передвигались на стене.

11

В рубашке, с трубкой закуренной

И разгоревшимся лицом,

Упрямством дочери взбешенный,

Лукич сидел перед окном,

И высоко приподнималась

От гнева грудь его. Жена

Вздохнуть и кашлянуть боялась,

Прижавшись в угол и бледна

Стояла Саша.

"Hy, мученье! - Отец раздумывал.

Дивлюсь!

"Я жениху не покажусь!.."

Вот дочка! вот повиновенье!

За косы взяться? Визг пойдет...

И жаль! рука не налегнет...

Поговорю за благо с нею,

Все лучше, может быть, успею".

"Эхма! талан ты мой худой!

Промолвил он, махнув рукой.

И сам отрады я не видел,

И дочери, знать, в горе жить...

Ну, Саша! после не тужить!

Не говорить: старик обидел!

Ты умница, ну - так и так!

Выходит дело - я дурак...

Не стану спорить, бог с тобою!

А вспомнишь все мои слова,

Когда пойдешь ходить с сумою,

Разумная ты голова!"

- "Мне бедность, батюшка, знакома;

К работе я привыкла дома,

А к горю... мужнина казна

Не даст мне счастья".

- "Не нужна!

Столяр дороже... ну, вестимо.

Ты без кручины и забот

С ним проживешь; заботы - мимо,

К вам счастье с неба упадет...

Ах, дура!"

- "Сжальтесь надо мною!

За что я молодость свою

С немилым сердцу загублю?

За что несчастной сиротою

Покину я порог родной?

Как мне просить вас? Боже мой!"

- "Я говорю - добра желаю,