Микаэл Налбандян - Карен Арамович Симонян

Далее Налбандян намекал друзьям о необходимости помочь ему материально и просил, чтобы родным его сообщили об отъезде только тогда, когда он уже уедет.

«24 марта я с богом отправлюсь из Москвы в Варшаву, предав себя попечению друзей и провидения. Когда после моего отъезда весть об этом распространится в Нахичеване, прошу сообщить нашим, что я жив и здоров и что уехал за границу для учебы, чтобы бедная моя мать не беспокоилась понапрасну. А о моем отъезде пока не говори никому, ни врагу, ни самому близкому другу».

20 марта в № 60 «Ведомостей Московской городской полиции» появилось сообщение о том, что «учитель армянского языка Микаэл Лазаревич Налбандов…» отправился за границу по маршруту Германия, Англия, Франция и Турция». Этот маршрут мог бы возбудить определенные подозрения: если целью поездки было лечение в Германии на целебных водах в Эмсе, то к чему тогда ехать еще в Англию, во Францию или Турцию? Во всяком случае, путь в Германию шел отнюдь не через эти страны. Опасность разоблачения была вполне реальной, однако сидеть сложа руки и ждать неминуемого ареста ничуть не лучше.

А пока Налбандян так лихорадочно и целеустремлен-го готовился ускользнуть из расставленных ему силков, начавшаяся против «Юсисапайла» атака продолжалась. Оно продлится еще несколько месяцев и будет держать в мучительной тревоге не только. Степаноса Назаряна, но и Мкртича Берояна, этого умного и преданного защитника журнала.

…Поистине в деле спасения «Юсисапайла» роль Мкртича Берояна была действительно решающей.

В своей объяснительной записке, 9 апреля 1859 года представленной в Петербургский цензурный комитет, цензор одно за другим доказательно опроверг все обвинения Габриэла Айвазовского. С этой целью Мкртич Бероян проделал большую и кропотливую работу, переведя на русский язык спорные или подозрительные статьи и призвав на помощь свой незаурядный ум и способности к логическому анализу.

В объяснительной записке Бероян пересказал напечатанную в ноябрьском номере «Юсисапайла» статью «Письмо к издателю», показав, чем именно ее положения так разъярили Габриэла Айвазовского, добавив, в свою очередь, что и сам он считает непростительным столь безграничное доверие покойного католикоса Нерсеса Аштаракеци к Арутюну Халибяну, который во зло употребил доверие Патриарха всех армян.

Свою объяснительную записку Мкртич Берояп заканчивал так:

«Я, как исполнитель цензорской обязанности, рассматриваю и обращаю внимание на то, что только против религии и правительства, и ничуть не касаюсь до сокровенных мыслей писателя, в разгадании которых я могу ошибиться…

…В заключение я должен повторить, что во всех вообще статьях, поныне изданных в журнале г. Назаряна, не находится даже и тени неблагонадежности, безнравственности и противорелигиозности, а все согласно с правилами цензурного устава».

Этот объемистый документ не мог удовлетворить ни цензурный комитет, ни Габриэла Айвазовского и Арутюна Халибяна, ни Хачатура Лазаряна, который уже жалел, что оказывал покровительство Микаэлу Налбандяну.

И хотя товарищ министра народного просвещения Муханов был уверен, что «Юсисапайл» не должен был публиковать «Письма к издателю», хотя он и направил цензурному комитету приказ, дабы тот обратил особое внимание на журнал Назаряна, однако усилия Мкртича Берояна не пропали даром. Если «Юспсапайл» родился и окреп усилиями Назаряна и Налбандяна, то благодаря Мкртичу Берояну этот журнал, которому только-только исполнился первый год, вновь обрел право жить и продолжать свое беспокойное существование.

А Микаэл Налбандян был уже далеко от всех этих перипетий. И если до него и доходили какие-то слухи, то расплывчатые, неопределенные, да и запоздавшие вдобавок.

…Как и писал Микаэл своему нахичеванскому другу, 24 марта в шесть тридцать вечера он выехал из Москвы в сторону Варшавы.

Враги Микаэла в первый же день узнали о его отъезде. Меер Мсерян сделал в своем дневнике следующую запись:

«Удрал Налбандян из Москвы, а куда — неизвестно».

В тот же день через несколько часов Мееру Мсеряну стала известна еще одна подробность, которую он также не преминул занести в свою книжку:

«Выехал Налбандян из Москвы и направился в сторону Парижа».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СТРАННИК

Молю, брат, не забывай меня на этой чужбине…

Другая причина, толкающая меня к путешествиям, — отвращение к царящим в нашей стране безобразным нравам.

Не выдержав все более жестоких нашествий варварских племен, восемьсот лет назад множество армян покинули свою последнюю столицу Ани и двинулись на север. Часть переселенцев обосновалась в Крыму, и это их отдаленные потомки перебрались потом на берега Дона и основали Нахичеван-на-Дону, или Новый Нахичеван. А другая часть армян, около ста тысяч человек, дошла до самой Польши.

Но армянам здесь не удалось сохранить свою самобытность, и в исторически короткий срок они растворились среди поляков, исчезли, и лишь редкие разрозненные следы их былого присутствия напоминали о них. И временами тягостное чувство охватывало Налбандяна, проезжавшего через Польшу.

«Много раз доводилось нам встречать великолепные, но ныне пустующие армянские церкви, а армян — ни одного человека, Что с ними сталось, куда они канули?..»

В Польше Микаэл воочию увидел то незавидное будущее, грозившее армянам, от которого он предостерегал своих соотечественников и против которого боролся. Тяжелым, очень тяжелым было это впечатление от длившейся несколько веков агонии. А ведь такой конец был вполне возможен и на исконно армянских землях…

Причиной ассимиляции и фактического исчезновения армян в Польше явилось,