Тю! - Михаил Шабашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дэ?
– Да ото шось таке у вас растет. Я все думаю, шо оно такое? И не картошка, и не дерево…
– Та дэ? – соседка крутила головой по территории всего огорода. – А-а, ото? – ткнула рукой в нужную сторону. – Та хто зна! Шось таке из Америки. Це ж дочка сестры из Москвы и привезла. Каже, шо красиво растет. Я и воткнула. Ни цветов, ни фруктов нэма. На следующий год я и сажать не буду. На шо оно надо?
– Та отож! – подтвердила Татьяна.
Они еще что-то кричали друг другу, но что – я уже не разобрал. Ветер относил их слова в другую сторону. Подумалось, что ни их крик сейчас сбегутся остальные соседи, и тоже будут перекрикиваться между собой. Стал осматривать другие огороды. Но больше на горизонте никто не появился.
– Ну, все, я побигла! – услышал я.
Я махнул головой. Татьяна скрылась.
– Ну и я пиду. Надо ж кур нагодувать! – громогласно доложилась мне Дементьевна, но с места не двинулась.
Я ей махнул головой. Мол, разрешаю… Она дала взаимную отмашку и потопала в глубину своего огорода.
В шланге заклокотало и посочилась вода. Татьяна выбежала – вода кончилась. Татьяна снова убежала. Так повторялось уже не знаю сколько раз. В короткие перерывы «бегающая кнопка» успела прополоть свеклу, замочить белье, начать варить борщ, почистить картошку. Светлое пятно ее платья носилось среди буйной зелени огорода туда-сюда. Когда вода заканчивалась, я, изнемогая от немого хохота, из последних сил кричал уже просто «а-а-а-а».
– От, зараза! – комментировала Таня и бросая то прополку, то белье, то картошку, летела в хату.
Где-то через полчаса этой беготни Татьяна не выдержала:
– Хай йому грэць! Скоко там уже воды той?
Воды было чуть больше половины бака.
– Теперь у меня все будут за деньги купаться! Ношусь одна, як угорелая! Все, слазь!
Я спустился.
– Вот спасибо тебе! Сейчас борщ будэ, покушаем. Отдохни пока. Устал же, небось?
Это она-то мне-то!
– Да мне-то что? Вот на твоем месте я б уже давно скопытился…
– Тю! Та у меня еще знаешь, скоко работы? Ты шо-о-о… Мы ж не то, шо неженки оте московские… Прыходь же сегодня купаться!
– А мне бесплатно можно?
– Мы с тобой вдвох будем брать деньги, а потом кутнем! – со смехом сказала она и пошла достирывать белье.
А я действительно почувствовал усталость. Точно – сказывалось изнеженное влияние столицы…
Тетя Мария
Это наша соседка. Мария Петровна. Возраст – за 70, а бегает, как учитель физкультуры. Худенькая, бойкая и говорливая из цикла «правду-матку – прямо в матку». В трудовой книжке у нее – одна запись. Всю жизнь проработала в вагонном депо мотальщицей каких-то проводов на моторы какие-то. (Если она такое дилетантство про себя прочтет, – уронит на меня мотор. Поднимет и уронит!)
Была делегатом 25 съезда КПСС. Брежнева видела… Известная, в общем-то, личность. Живет личность эта в домике на курьих ножках. Ходит, т. е. бегает вечно в халатике и косынке летом, и в фуфайке и косынке – зимой. Держит кур, уток и штук 5 собачонок. Когда проходишь возле ее забора, весь квартал cлышит собачье оперное искусство.
Тетя Мария дружила с родителями последние лет 20. Помогала им по быту. Быт в частном секторе Красного Лимана – это хождение по магазинам, посещение рынка, доставание угля (в Донбассе!).
По вечерам она приходила к нам смотреть телевизор. (У нее своего нет. Отдала, наверное. Она все отдает. То своим детям, то соседям…) Железный теленабор у них состоял из мыльных опер, «Поля чудес» и программы «Время». Отвлекались, если на экран телевизора приземлялась муха или моль.
Мыльной чепухе они отдавались со всей страстью, с переживаниями и возмущениями.
Я обычно прислушивался к их комментариям, которые были гораздо интереснее, чем само «мыло»:
Петровна. …Ось ты глянь, яка вона нахалка, га?
Мама. И нэ кажи.
Петровна. Он шо, не понимает шо она его обманует, чи шо?
Мама. Ага, дурко якийсь.
Петровна. Это ж Гомес?
Мама. Да нет, это Алехандро.
Петровна. Я ж и смотрю, шо не похож. А Гомес куда делся?
Мама. Та ты ж вчера серию пропустила. Он по лестнице скатился и убился.
Петровна. Ой, боже! Ото и живи в тех дворцах… М-м-м. Сюхай, Женя, а як они отакенные платья тогда стирали? Мне б надо куфайку постирать, да и то с ума схожу. А у них – парашюты ж, а не платья…
Мама. И не говори…
Петровна. О-о-о… Заявилась красавица. Хамка какая! Я б ее убила б! И шо он ее терпит?
Мама. Та ей же отец все свое богатство отписал.
Петровна. Когда?
Мама. Та вчера ж все!
Петровна. А-а! Так он деньги хочет? Ну ото дождется, что его тоже по лестнице скатят!
Пауза.
Петровна. О, овечка эта выползла. И чего они такую некрасивую артистку нашли?
Мама. Да чего ж? Она симпатичная… Правда, лупоглазая какая-то…
Петровна. А шо это ее сестры не видно?
Мама. Та ее вчера ж за сенокосилкой отправили.
Петровна. Оце, нашли кого отправлять! Она хоть шо-нибудь соображает в сенокосилках тех?!
Пауза.
Петровна. О, эта гнида в стакан ему шо-то капает. Отравить хочет? Вот гадина. Кричит: – Не пей! (Хлопает по коленям.)
Мама. Вот бессовестная!
Петровна. Да паразитка она. И главное ж, – никто не догадается! Шо они там такие тупые все собрались?! Не, не выпил. Хтось его позвал.
Пауза.
Петровна. А это еще хто такой?
Мама. Та это ж адвокат Хуаниты. Тоже вчера ж объявился. Такой ушлый, не приведи господь!
Петровна. Ой, их там всех у тюрьму надо!
Пауза.
Петровна. Кричит в экран: – Та куды ж ты пошел?! Тебя ж там схватят! Пошел!
Мама. Ну, все. Кончилось.
Петровна. Вот всегда на самом интересном месте прерывают, шоб их об сухую дорогу било!
…Как-то мой очередной отпуск пришелся на предвыборную кампанию – выбирали президента Украины.
Сидим, ужинаем – отец, мама, т. Мария и я. После третьей рюмки лиманцы ругали действующую власть.
– Да, а вы шо думаете? – вылавливая кильку из томата, убежденно воскликнула т. Мария. – Та все они там одним мазутом мазани. Надо выбрать другого президента. Уж он-то мафию ПРИБУРКАЕТ! – постановила т. Мария.
– Ой, Мари-и-и-я! – воскликнула мама, – ты себе представляешь, шо ото оно такое – мафию прибуркать?!! – она потрясла потрясла рукой в воздухе, будто всю свою жизнь только и прибуркивала мафию…
Затем вспомнили о рекламе «МММ»: «Яки воны там уси тупи! На той Марине Сергеевне шпалы надо тягать, а вона губы мажэ!». Потом тема разговора метнулась к Сталину и коммунистам, от них – к военному лихолетью.
Прервал рассуждения телефонный звонок – брат спрашивал, как солить селедку. Матушка сходу рассказала. Минут пять говорила. Когда положила трубку, т. Мария спросила:
– Шо солить?
– Та селедку. Я ж ее солю так…
И мама в подробностях снова поведала весь процесс, только что рассказанный по телефону. Далее последовал такой диалог соседок:
– А нашо (зачем) ее солить?
– Ну как? То ж есть просто селедка, а то – соленая! Я тоже когда-то солила!
– Кохго?
– Та селедку ж!
– Так нашо ее солить, як вона и так соленая?!
– Хто?!
– Та селедка ж та!
– Ну и шо? Значит, не такая соленая. Она ж разная бывает, соленая-то. Может, она у него совсем несолена! Я колысь тоже взяла селедку, а вона совсем несолена була…
– Ну так и шо? – не сдавалась т. Мария. – Теперь обязательно надо ее солыть, чи шо?!
– Селедку ту несолену? Ну а як же?!
Тетя Мария замолчала. Через секунду ухватилась за новую мысль:
– А где он ее вообще узяв?
– Кохго?
– Та селедку ж ту! Да еще и несоленую… У нас же ее днем с огнем не найдешь!
И стали вспоминать о «сладком» прошлом, когда все было… Выпили в память о Брежневе.
– Ой, Женя, яка у тебя вкусна аджика! – закусывая, восхищается соседка. – У меня внучка, так та жрет аджику, як козел!
– А правнук як там твой? – интересуется матушка.
– Ой, такой домовитый, такой хозяйственный! 4 года, а все бьет, колотит. Молоток нельзя оставить…
Улыбаясь, я наливаю себе себе очередную чашку кофе, закуриваю сигарету.
– Ось дывы на него! – восклицает т. Мария. – Ты ж только шо кофэ выдув! И смалыть одну за другой… Ты ж так сердце соби загонышь!
– Та, то бесполезно, – машет рукой мама, – я вже ему казала-казала, а он – все одно пьет та курит. Я вже смеюсь – кажу, шо у нас наркоман местный!
Т. Мария осуждающе смотрит на меня, а потом назидательно произносит:
– Ото у нас на работе тоже був один интеллигент – всэ кофэ хлестав…
Тетя Мария многозначительно замолчала, устремив в меня прищуренный взгляд.
– Ну и шо ты думаешь?! – якобы спросила она меня.
