Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным - Тимоти Снайдер

С точки зрения немецких плановиков, колхозы нужно было использовать снова, чтобы заморить голодом миллионы человек: на самом деле, в это время в планах было уничтожение десятков миллионов. Коллективизация принесла голодомор в Советскую Украину – сначала как непреднамеренный результат неумелости и нереалистических планов зернозаготовок, а после как умышленный результат карательных операций по изъятию продовольствия в конце 1932-го и начале 1933 года. Гитлер же, наоборот, наперед планировал заморить голодом ненужное советское население. Немецкие стратеги рассматривали те части Европы, которые уже были под немецким доминированием и в которые нужно было импортировать продукты, чтобы прокормить около двадцати пяти миллионов человек. Они также учитывали Советский Союз, чье городское население увеличилось примерно на двадцать пять миллионов человек после Первой мировой войны. Они видели перед собой довольно простое решение: последние должны умереть, чтобы первые могли жить. По их подсчетам, колхозы производили как раз нужное количество продукции, чтобы прокормить немцев, но недостаточное, чтобы прокормить народы Востока. Поэтому в этом смысле они были идеальным устройством для политического контроля и экономического баланса[331].

Это был «План голода», сформулированный к 23 мая 1941 года: во время войны с СССР и после нее немцы намеревались кормить немецких солдат и немецкое (а также западноевропейское) гражданское население, обрекая на голодную смерть советских граждан, которых они завоюют, особенно жителей больших городов. Продукция из Украины теперь будет отсылаться не на север, чтобы прокормить Россию и остальной Советский Союз, а на запад – кормить Германию и остальную Европу. В немецком понимании Украина (и части Западной России) была «профицитным регионом», который производит продукции больше, чем ему нужно для потребления, в то время как Россия и Беларусь были «дефицитными регионами». Жителям украинских городов и почти всем жителям Беларуси, а также северо-запада России придется либо голодать, либо бежать прочь. Города будут разрушены, территория превратится в природные леса, а около тридцати миллионов населения умрут от голода зимой 1941–1942 года. «План голода» предполагал «уничтожение индустрии, а также огромной части населения в дефицитных регионах». В этих указаниях от 23 мая 1941 года использовались элементы совершенно откровенных формулировок нацистов относительно планов по уничтожению огромного количества людей. «Десятки миллионов человек на этой территории станут лишними и умрут или должны будут эмигрировать в Сибирь. Попытки спасти тамошнее население от голодной смерти путем приобретения излишков из черноземной зоны могут быть только за счет недопоставок Европе. Они сделают невозможным для Германии продержаться до конца войны, они будут мешать Германии и Европе выстоять блокаду. В этом отношении должна царить полная ясность»[332].

Герман Геринг, который в это время был самым важным соратником Гитлера, нес полную ответственность за экономическое планирование. Его Управлению по четырехлетнему плану было поручено подготовить план экономики Германии на период войны с 1936-го по 1940 год. Теперь это Управление по четырехлетнему плану, которому было поручено разработать «План голода», должно было выполнить сталинскую пятилетку и повернуть ее в противоположном направлении. Немцы собирались имитировать амбиции сталинской пятилетки (завершить революцию), использовать ее результат (колхозы), но изменить ее цели на противоположные (от первоначальной защиты и индустриализации Советского Союза). «План голода» предусматривал восстановление доиндустриального Советского Союза, в котором жило значительно меньше людей, была слаборазвитая индустрия и не было больших городов. Продвижение Вермахта вперед будет путешествием во времени назад. Национал-социализм должен был перекрыть дамбу прогресса сталинизма, а затем и повернуть вспять течение его великой исторической реки.

Голод и колонизация были политикой Германии – политикой, которую обсуждали, с которой соглашались, формулировали, распространяли и понимали. В общих чертах «План голода» был готов к марту 1941 года. Подходящий набор «Указаний экономической политики» был издан в мае. Несколько подчищенная версия, известная как «Зеленая папка», циркулировала тиражом одна тысяча экземпляров среди немецких руководителей в июне того же года. Непосредственно перед вторжением и Гиммлер, и Геринг занимались контро-лем важных аспектов послевоенного планирования: Гиммлер – долговременной расовой колоней «Генерального плана “Ост”», а Геринг – краткосрочным голоданием и уничтожением по «Плану голода». Немцы намеревались устроить разрушительную войну, которая трансформирует Восточную Европу в убийственную аграрную колонию. Гитлер хотел аннулировать всю работу Сталина. Социализм в отдельно взятой стране будет вытеснен социализмом для немецкой расы. Таковы были планы[333].

* * *

У Германии была альтернатива – по крайней мере, по мнению ее японских союзников. Через год и месяц после того, как Пакт Молотова-Риббентропа отдалил Токио от Берлина, немецко-японские отношения были восстановлены на основе военного альянса. Токио, Берлин и Рим подписали 27 сентября 1940 года Тройственный пакт. В это время, когда европейская война происходила преимущественно в воздухе, между Королевскими военно-воздушными силами и Люфтваффе, Япония надеялась, что этот альянс мог быть направлен против Великобритании. Токио подталкивал немцев к совершенно иной революции в мировой политической экономике, нежели та, которую представляли немецкие стратеги. Японцы считали, что, вместо колонизации Советского Союза, нацистской Германии нужно присоединиться к Японии и победить Британскую империю.

Японцы, строя свою империю на расширение за пределами островов, считали море инструментом экспансии. В интересах Японии было убедить немцев в том, что британцы – их главный общий враг, поскольку согласие по этому поводу помогло бы японцам завоевать британские (и датские) колонии в Тихом океане. Однако японцы предлагали немцам определенные перспективы, которые были шире их собственной непосредственной потребности в природных ресурсах британских и датских колоний. У них была грандиозная стратегия: вместо сражений с Советским Союзом немцам нужно было двигаться на юг, выгнать британцев с Ближнего Востока и встретить японцев где-нибудь в Южной Азии, например, в Индии. В Токио считали, что если бы немцы и японцы контролировали Суэцкий канал и Индийский океан, то британское военно-морское могущество перестало бы существовать как фактор. И тогда Германия и Япония стали бы двумя мировыми державами[334].

Гитлер не проявил никакого интереса к этой альтернативе. Немцы рассказали СССР о Тройственном пакте, но у Гитлера никогда не было намерения разрешить советскому государству присоединиться к нему. Япония хотела бы видеть немецко-японско-советскую коалицию против Великобритании, но это было невозможно. Гитлер уже нацелился на вторжение в Советский Союз. Хотя Япония и Италия были теперь союзницами Германии, Гитлер не включал их в список своих главных военных амбиций. Он считал, что немцы могут и должны победить СССР самостоятельно. Альянс Германии с Японией ограничивался подспудными разногласиями по поводу целей и врагов. Японцам нужно было победить британцев, а со временем и американцев, чтобы стать доминирующей морской державой в Тихом океане. Немцам нужно было разрушить Советский Союз, чтобы стать огромной сухопутной державой в Европе и позже соперничать с британцами и американцами[335].

Япония хотела заключить с Советским Союзом договор о нейтралитете еще с лета 1940 года, и он наконец был подписан в апреле 1941 года. Тиунэ Сугихара, японский разведчик и специалист по СССР, провел ту весну в Кенигсберге, немецком городе в Восточной Пруссии на Балтийском море, пытаясь вычислить дату нападения Германии на Советский Союз. В сопровождении польских помощников он путешествовал по Восточной Германии, в том числе по землям, захваченным Германией у Польши. По его предположениям, сделанным на основе наблюдений за передвижениями немецких войск, вторжение должно было состояться в середине июня 1941 года. Его донесения в Токио были лишь одним из тысячи сигналов, присылаемых разведчиками из Европы и со всего мира, о том, что немцы нарушат Пакт Молотова-Риббентропа и нападут на союзника в конце весны или в начале лета[336].

Сталин и сам получил более сотни таких сигналов, но предпочел их проигнорировать. Его собственная стратегия всегда состояла в том, чтобы побуждать немцев воевать на западе в надежде на то, что капиталистические державы истощат друг друга и тогда СССР останется только наслаждаться плодами поверженной Европы. Гитлер, по мнению Сталина, одержал победу в Западной Европе (над Норвегией, Данией, Бельгией, Люксембургом, Нидерландами и Францией) слишком быстро и слишком легко. Однако Сталин, казалось, не мог поверить, что Гитлер откажется от наступления на Великобританию, которая была врагом как нацистских, так и советских амбиций и самой могущественной державой в мире. Он ожидал войны с Германией, но не в 1941 году. Он говорил и себе, и другим, что предупреждения об опасности немецкого нападения были британской пропагандой, направленной на то, чтобы поссорить Берлин и Москву, несмотря на очевидную общность их интересов.