Древняя Спарта и ее герои - Лариса Гаврииловна Печатнова

смягчение слишком строгих законов, приписываемых Ликургу, особенно в той их части, которая касалась запрета на хождение в стране иностранной валюты. Создаваемая Лисандром держава никак не сочеталась с консервативными устоями Ликургова космоса. Сохранить и то, и другое без каких-либо существенных изменений было невозможно. Но ни правящая элита, ни общество в целом не проявляли готовности к столь радикальным переменам. Скорее наоборот, сразу же по окончании Пелопоннесской войны в Спарте победила реакция. Большая часть общества, напуганная слишком быстрыми переменами во всех областях жизни и отлученная от дележа военной добычи, предпочла возвращение к традиционному укладу и порядку.

Сравнительная пассивность спартанцев за границей в ближайшие семь лет после 403 г. объясняется тем, что политические течения в Спарте сплелись в сложный и противоречивый клубок. Ни одна из враждующих между собой группировок не была способна эффективно контролировать положение и обеспечивать преемственность политических решений. По-видимому, наличие нескольких политических течений и острая борьба между ними помешали Спарте выработать постоянное направление во внешней политике после 404 г.

Во всех известных нам конфликтах ближайшего после 404 г. десятилетия непременно будут участвовать Лисандр и Павсаний, занимая каждый раз диаметрально противоположные позиции. Так, в 399 г. Павсаний принял участие в споре о престолонаследии на стороне Леотихида. Для Павсания было жизненно важно не допустить на трон Агесилая, чья дружба с Лисандром была общеизвестна. Только этими соображениями объясняется та поддержка, которую он оказал сыну Агиса — Леотихиду. Кроме участия царя Павсания в споре о престолонаследии, его политическое влияние, возможно, прослеживается и в том, что Спарта не обратила внимания на две акции, которые имели место в 401 г.: захват фиванцами Оропа и инкорпорацию афинянами Элевсина (Хеп. Hell. II, 4, 43; Diod. XIV, 17, 1–3).

Политическая карьера Павсания закончилась в 395 г. вполне предсказуемым и, можно сказать, типичным для спартанских лидеров образом. Он был послан в Беотию во главе спартанской армии на помощь Лисандру, но прибыл слишком поздно, уже после битвы при Галиарте, в которой Спарта потерпела поражение, а Лисандр погиб. По возвращении домой Павсаний вторично был привлечен к суду, причем ему припомнили не только новые, но и старые грехи и приговорили к смертной казни (Xen. Hell. III, 5, 25). Сам факт суда и строгость приговора уже в древности породили слухи, что Павсаний умышленно опоздал, чтобы погубить своего политического противника. Как бы то ни было, в суровости приговора можно видеть уступку многочисленным поклонникам Лисандра, которые наверняка требовали самого сурового наказания для Павсания. Но решимости казнить царя у общества в целом не было. Надо думать, что власти сквозь пальцы смотрели на бегство Павсания в Тегею, где он и провел десять последних лет своей жизни, пребывая в качестве молящего о защите в святилище Афины Алей (Xen. Hell. III, 5, 25–6; Diod. XIV, 89, 1; Plut. Lys. 28–29).

Находясь в изгнании, Павсаний, видимо, занялся литературным творчеством и уже с помощью пера попытался осмыслить причины своего политического поражения. В этом Павсаний опять-таки был схож с Лисандром. В стране, давно уже лишенной своих поэтов и прозаиков, сам факт обращения бывших политических лидеров к сочинительству заслуживает пристального внимания[280].

У Эфора мы находим сообщение, что Павсаний был автором какого-то труда о конституции Ликурга (Ephor, ар. Strab. VIII, 5, 5, р. 366). Однако текст этого отрывка у передающего его Страбона сильно испорчен. В наилучшем образом сохранившейся рукописи Страбона — Парижском кодексе конца XIV в. (А) — это место имеет много лакун, приблизительно по 15 букв в каждой строке. Эд. Мейер в своих штудиях о царе Павсании приводит сохранившийся рукописный текст данного фрагмента Эфора лишь с теми добавлениями, которые, по его мнению, вполне надежны[281]. Однако ему еще не был известен Ватиканский палимпсест, что, конечно, повлияло на его мнение относительно трактата Павсания.

Открытие и издание в конце XIX в. Ватиканского палимпсеста (V), датируемого приблизительно 500 г. н. э. и содержащего отрывки Страбона, позволило не только восстановить некоторые спорные места, но и отчасти пересмотреть всю традицию о политической направленности трактата Павсания. В нем на месте лакуны, куда издатели ранее вставляли предлог «о», ясно читался предлог «против», и текст получил иной смысл: Павсаний сочинил речь не о законах Ликурга, а против них.

Приведем перевод этого отрывка с теми исправлениями, которые были внесены туда издателем с учетом новых данных: «Павсаний, после того как он был изгнан вследствие ненависти к нему Еврипонтидов — другого царского дома, в изгнании сочинил речь против законов Ликурга (который принадлежал к дому, изгнавшему Павсания); в этой речи он говорит об оракулах, данных Ликургу относительно большинства законов».

Крупнейшие германские антиковеды Эд. Мейер и К. Ю. Белох в свое время полностью отвергли идею, что Павсаний мог выступить с критикой законов Ликурга, но руководствовались они при этом диаметрально противоположными соображениями. По словам Эд. Мейера, «гипотеза, что Павсаний написал сочинение против Ликурга, не может быть правильной. И как согласуется подобное сочинение с характером Павсания, главного противника Лисандра, сторонника честной политики, царя, который помешал расправе над Афинами… и спас мантинейских демократов от смерти, а Спарту от позора? Разве мог этот Павсаний написать поносное сочинение о Ликурге, который честность и исполнение долга сделал высшей заповедью, на законах которого зиждилась также власть царей? Сочинение не против Ликурга, а в его защиту написал Павсаний: от государства, которое отправило его в изгнание и которое попрало старый порядок, он апеллировал к законодателю, которому это государство было обязано своей мощью»[282].

Наоборот, К. Ю. Бел ох в отличие от Эд. Мейера был склонен видеть в литературных упражнениях Павсания лишь попытку хотя бы заочно объясниться с властями и добиться разрешения вернуться на родину[283]. Большинство современных историков также считают, что труд Павсания был написан в поддержку традиционных законов Ликурга, и в нем он обвинял своих политических противников в их нарушении[284].

Иную трактовку приведенного выше фрагмента Эфора предложили те исследователи, которые согласились с прочтением Ватиканского палимпсеста. Среди них такие известные ученые, как В. Эренберг, П. Олива, П. Кэртлидж[285]. По их мнению, сочинение Павсания было направлено не в защиту законов Ликурга, а наоборот, против них. В качестве важного аргумента в пользу этой концепции они приводят отрывок из «Политики» Аристотеля, в котором говорится, что Павсаний пытался избавиться от эфората (как Ликургова учреждения[286]). Вот перевод этого отрывка: «Иногда государственный переворот имеет целью произвести только частичное изменение в государственном устройстве, например учредить или упразднить какую-нибудь должность. Так, по утверждению некоторых, в Лакедемоне Лисандр пытался