Мое проклятие - Алиса Ардова

Кстати, о птичках…

— Лила, а где сейчас саэр Крэаз? — постаралась, чтобы голос звучал как можно более безразлично.

— Господин отбыл еще сегодня утром. Сразу после того, как вышел от вас и отдал необходимые распоряжения.

Удивилась неожиданному смутному разочарованию, неприятно кольнувшему изнутри. Сбежал, подлец.

В тени невысоких деревьев, среди яркой зелени, дурманящего марева цветочных запахов, вкрадчивого журчания воды в фонтанах было прохладно, уютно и лениво. Вернее, обычно бывало лениво. Сейчас же, несмотря ни на что, меня переполняла жажда жизни и деятельности. Энергия кипела, требовала выхода. После бурно проведенной ночи, как ни странно, тянуло не вяло бездельничать, сонно позевывая, а не менее бурно прожить наступивший день.

— Чем сегодня кормят? — бодро поинтересовалась у материализовавшейся неподалеку Ниды.

Есть хотелось неимоверно.

— Вы собираетесь завтракать? — Служанка почтительно склонила голову, безуспешно пытаясь замаскировать удивление.

— Ну да, — кивнула недоуменно, не понимая, что происходит. — Я проголодалась.

— Но как… — беспомощно заблеяла собеседница, почти в точности копируя реакцию и слова Лилы. — Нельзя же!

— Почему нельзя? — полюбопытствовала оторопело. Это что еще за новость? — Пока я спала, было принято решение уморить меня голодом?

— Что вы, госпожа! — испугалась вконец расстроенная Нида. — Просто наиды не едят наутро после… после… — Девушка потупилась. — Вам ведь сейчас должно быть плохо!

— Мне плохо, — уведомила порозовевшую от смущения служанку. Подумала и добавила для убедительности: — Очень! Но я держусь, храбрюсь и сопротивляюсь. Иначе как тогда вообще жить?

Скорбно поджала губы.

На милом личике появилось выражение такого трепетного благоговения, что стало стыдно. Обманывать доверчивую, простодушную девушку не было никакого желания, но еще меньше привлекала перспектива оставаться голодной, чтобы соответствовать стереотипу поведения и поддерживать светлый образ женщины для утех. Вдруг другие наиды днями напролет «постятся» после каждого секса, не в силах проглотить ни крошки? А может, пища для них в этом состоянии вредна? Или становится ядом?

Вопросы, вопросы, вопросы…

В любом случае, я подобное вряд ли выдержу. Да еще с внешними данными Кателллины. Быстрее ноги протяну.

Вздохнула, улыбнулась ласково и ободряюще.

— Просто покорми меня, Нида.

Жмурясь от удовольствия, неспешно смаковала отвоеванный в тяжелом позиционном бою завтрак. Каждое блюдо этим утром казалось необыкновенно изысканным. Всякий кусочек — вкуснейшим лакомством. Да и вообще с окружающего мира словно спала мутная пелена. Он буквально расцвел. Краски стали сочнее, тени — гуще, звуки — четче, а запахи воспринимались намного острее. Как будто я вернулась в благословенную пору детства. Ту самую, когда трава казалась зеленее, а солнце светило ярче.

Ненормально все это. Необычно, необъяснимо, а потому подозрительно.

Вдруг на меня близость с саэром влияет так же, как и на нар, которых господа «берут к себе на ложе», выражаясь словами мэтра Циольфа? Я ведь неполноценная сирра. Стану сначала неадекватно-веселой дурочкой, а потом превращусь в унылую тень, одержимую Савардом.

На всякий случай настороженно прислушалась к себе. Слава всем местным богам! Никакого раздвоения личности и болезненной эйфории нет и в помине. Ум светлый. Состояние удовлетворенно-спокойное. Нездоровая тяга к сиятельному отсутствует. Наоборот, даже радует то, что он дезертировал с поля боя. Хоть успею разобраться в том, что случилось, сообразить, что же все-таки между нами произошло. А главное, смогу выработать тактику поведения с «господином», чтоб ему икалось каждый раз, как услышит это обращение!

События вчерашней ночи безумным экспрессом проносились перед глазами, опаляя то огнем, то холодом. От воспоминаний о том, как я реагировала на ласки Саварда, что делала, стало жарко. И стыдно. И… Нет, вот противно как раз не было. Как ни удивительно.

Сгинуло, кануло в небытие нездоровое блаженное воодушевление, спровоцированное стимулятором марки «мэтр Гарард гарантирует». Искусственная страсть развеялась, как утренний туман над водой. Душа, не одурманенная никаким сомнительным зельем, не испытывала ни малейшего восторга в отношении Крэаза. Но тело помнило пережитое блаженство. Сердце начинало биться чаще, а кожа плавиться, когда в сознании всплывали «горячие» моменты, складываясь в единый сладостный пазл.

Несомненно, влечение оказалось наведенным, чувства — неестественными, поддельными. Но вот все ли? Не добавила ли я к ним хоть немного собственных переживаний? Эмоций истинной Кати Уваровой — зрелой женщины, которая не могла не оценить красивого, сексуального мужчину «ее типа»? В моей жизни и до Артема существовали увлечения. Было с чем сравнивать. Если бы на Земле после ночи, полной страстного секса, я проснулась рядом с таким вот «сиятельным», как поступила бы?

Мурлыкнула, потерлась спинкой и оставила подарок судьбы себе. Ну, хотя бы на время.

Сейчас, конечно, все по-другому. Нас слишком многое разделяло, делая невозможным даже простой сиюминутный интерес. Мое попаданство, полная неизвестность впереди, уготованная роль покорной рабыни-наиды. Его саэрство, титул господина, властного над жизнью и смертью своей «постельной принадлежности», Фиса-невеста. Но главное, что стояло между нами, — первая жуткая ночь, которая в памяти так и осталась насилием.

Здравомыслящая, «взрослая девочка», я знала: существуют минуты, когда мужчине очень трудно остановиться. А с учетом того, что он оказался мертвецки пьян и переполнен силой — практически невозможно. Савард — такой же невольный заложник роковых обстоятельств, как я. Жертва проклятия, которое свело в самый неподходящий момент двух совершенно разных по характеру и воспитанию людей.

Если абстрагироваться от ситуации, что мы получим?

Высокородная сирра, пусть дальняя, но все-таки родственница главы рода, приходит ночью в спальню к неженатому саэру, что само по себе невероятно. Не просто добровольно соглашается расстаться с девственностью, а настаивает на таком исходе — это уже вообще ни в какие рамки не укладывается. Мужик полон подозрений. Однако сирра бросается ему на шею, первой целует, и он, безнадежно пьяный, буквально под завязку накачанный рвущейся на свободу силой, не выдерживает и пускается во все тяжкие, отложив вопросы на потом.

Девушка позволяет раздеть себя, уложить в постель. Далее следуют объятия, ласки — вспомнила нашу с Савардом ночь — да наверняка не обошлось без полного набора. И вот в самый последний миг, когда сиятельный уже готов, в полном смысле этого слова, погрузиться в сладостные ощущения, дама начинает дергаться. Причем молча.