На полпути с обрыва (сборник) - Кир Булычев

— Ну что ж, — произнес профессор, откладывая бумаги в сторону и с интересом, но без теплых чувств разглядывая свою обретенную дочку.

— Чем-то ты похожа на свою покойную мать, которую довела до смерти своим исчезновением, — произнес он после паузы. — Разве я была в этом виновата? Профессор не слушал ее. Он резко поднялся — стул на тонких железных ножках опрокинулся и ударился спинкой о цементный пол.

— Оставьте мне все документы, — приказал он. — Я изучу их на досуге. Теперь вы можете идти. — Кто? — спросил Артур. — Кто может идти? — Разумеется вы, идиот, — раздраженно ответил профессор. — Зачем вы нам нужны?

— Разумеется, разумеется, — согласился господин дю Гросси, атлет и красавец, родственник князя Вольфганга дю Вольфа, в чем, правда, его молодая жена Ко сомневалась. — Если я вам больше не нужен…

Ко чуть было не схватила мужа за полу пиджака — хоть он был негодяем и обманщиком, все же знакомый. Профессор же, холодный, как сосиска из холодильника, был похож на причесанное насекомое, разумеется бескрылое, иначе такое сравнение было бы оскорблением для милой темнокожей мухи Ванессы.

— Я пошел, Вероника, — сказал, лучезарно улыбаясь, ее муж. — Я позвоню тебе попозже. Ты меня тоже не забывай, как ты знаешь, я остановился в гостинице «Континенталь». Номер шесть. Это был их общий номер, о чем Ко еще не забыла. — Спокойной ночи, профессор. — Артур казался вежливым и воспитанным, словно вчера получил диплом Оксфорда.

— Погодите, погодите! — остановил его профессор. — Вы забыли о важной мелочи. — Я? Забыл?

— Разумеется. Вы сказали, что у вас имеется живой свидетель. — О да!

— Неужели вы полагаете, что я удовлетворюсь бумажками, которые можно подделать? — Но как! Они же хранились у вас в сейфе! — Нет сейфа, в который нельзя было бы забраться. — Хорошо, — вздохнул Артур, и K° почудилось во вздохе нечто театральное, отрепетированное. И она догадалась: Артур ждал этого требования профессора и даже рассчитывал на него.

— Когда здесь будет свидетель? — спросил профессор противным голосом старенького обиженного ребенка.

— Это зависит от вас, профессор, — ответил Артур. — Я вас не понимаю!

— Уважаемый господин дю Куврие, — сказал Артур. — Мы с князем дю Вольфом хотим людям добра. Но мы не настолько богаты, чтобы тратить миллионы на добрые дела. Вы знаете, сколько стоит билет на курьерский рейс с Земли на Марс? — Представления не имею!

— Четыреста тысяч. И если вы дадите нам эту сумму, то получите своего свидетеля.

— Четыреста тысяч? — Профессор не скрывал подозрений.

— Позвоните в космофлот, — предложил Артур. — А нельзя подешевле? — сдался профессор. — Можно подешевле. На туристическом рейсе. Это обойдется вам в триста двадцать тысяч и займет неделю. — Вы с ума сошли! Какая еще неделя! — Тогда решайте.

— Подождите. — Профессор вернулся к столу, выдвинул ящик, достал оттуда чековую книжку и с минуту размышлял, борясь с собой. Артур подмигнул Ко.

А Ко вдруг подумала, что, вернее всего, свидетель прилетел на «Сан-Суси» и скрывался там в одной из сотни кают. Потому что его не хотели показывать Ко. В таком случае мошенники Вольф и Артур уже прикарманили солидную сумму. Профессор выписал чек и сухо произнес: — Прошу первым же рейсом.

— Завтра после обеда свидетель будет здесь. Фирма гарантирует.

Артур был весел и доволен собой. Очевидно, события развивались по их с князем сценарию.

Профессор проводил Артура до выхода из дома. Ко пришлось провести минуты три в одиночестве. Она крутила головой, заглядывала в темные углы в надежде различить там голограмму комиссара. Неужели он не придет ей на помощь? Но в углах не было ничего, кроме паутины. Наверное, комиссар не может сюда проникнуть. Или, что хуже, потерял след своего агента. Вернулся профессор и сварливо сказал: — Ты еще мне не дочка, а уже меня разоряешь. — А кто просил вас вызывать свидетеля? — огрызнулась Ко. — Поверили бы мне и сэкономили четыреста тысяч.

— Порой лучше потратить миллион и сберечь на этом миллиард, чем погнаться за десяткой и потерять состояние, — разумно ответил отец Вероники. — Ты еще мала и глупа, чтобы принимать такие решения.

Ко захотелось тут же признаться профессору, что она замужем за Артуром и вовсе не маленькая, но она сдержалась, потому что поняла, что такое заявление полностью подорвет доверие профессора к Артуру и к ней. И никакой свидетель тогда не поможет.

Ко понимала Артура — профессор подозрителен и может подумать, что Артур пытается втереться в его семью. А он не хочет иметь лишних родственников. Он и собственную дочку встретил пока что без особой радости.

— Не нравятся мне эти люди, — сказал профессор, усаживаясь вновь за стол и раскладывая бумажки — из папки Артура и из собственного архива. — В прошлый раз с Кларенс приходил розовый седой толстяк, завитой, словно постаревший Нерон. Он сожрал у меня запасы сахара на полгода вперед. Какая-то патология. Я не верю в филантропию. Обычно филантропы — самые корыстные люди на свете. Они ничего не делают бесплатно. За истраченный франк они требуют тясячу долларов у судьбы, бога, вечности и человечества. А так как человечество оказывается к ним ближе всего, то его-то они и грабят.

— Они сказали, почему помогают вам? — спросила Ко.

— Этот князь дю Вольф — председатель Галактического союза помощи потерявшимся родственникам. Неужели он тебе этого не сказал? — Может быть, и говорил, но я забыла. — Авантюрист, типичный авантюрист. И та девица, что была вместе с ним, хоть и изображала довольно убедительно мою дочь и даже рыдала, чтобы я ее признал, все же оставила у меня самое неприятное воспоминание.

Знал бы ты, папа, как ее наказал филантроп дю Вольф, подумала Ко. Чучело в музее таксидермии.

— Но ты тоже мне кажешься авантюристкой, — сообщил профессор. — Почему ты сидела столько лет в детском доме и никому не сказала, что у тебя есть отец?

— Странно рассуждаете, папа, — ответила Ко. — Мне было два года, когда меня украли. Я даже не помню, как меня украли…

— Пошли в мой кабинет, — предложил отец, который был удовлетворен сравнением документов. — Я тебя чаем угощу.

Кабинет ее отца оказался небольшой комнатой, окна в которой были также забраны железной решеткой, на полу лежал потертый ковер, а у холодного пыльного камина стояли два кресла. Между ними — низкий столик с автоматическим кофейником.

— Надеюсь, — проскрипел папа, — что в комбайне еще есть кофе. Сегодня утром я так волновался перед встречей с тобой, что позволил себе выпить тройную дозу кофе. Он включил аппарат.