Chernovodie - Reshetko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Деды научили да и жизнь тоже! – Сергей выпрямился и поглядел на коменданта.
– Слушай, бригадир, почему так ровно получается? – не унимался Талинин. Он подошел к бревну и погладил рукой еще теплый скол.
– Выбирать надо дерево, чтобы прямослойное было, – пояснил Сергей.
Талинин озадаченно смотрел на расколотое бревно и с чисто детской непосредственностью спросил:
– А как узнать?
Бригадир снисходительно улыбнулся и носком топора надрубил кору. Захватив пальцами болонь, он потянул ее вверх, кора узкой прямой лентой отделилась по всему стволу.
– Видишь? – затем подошел к отбракованному сутунку и повторил ранее проделанную операцию: лента спиралью побежала вокруг ствола.
– Ты гляди, как просто! – искренне удивился Талинин. – Теперь вижу!
– Оно, паря, все просто, когда знаешь! – хмыкнул Сергей.
Около коменданта и бригадира собралась вся бригада. Талинин оглядел толпившихся мужиков и, обращаясь к Сергею, спросил:
– Когда дом закончите?
Назаров посмотрел на сруб, заготовленные стропила, на штабель колотых досок, потом поскреб пятерней голову и неуверенно проговорил:
– Однако, на той неделе кончим!
– Кончайте! – не допускающим возражений тоном отрубил комендант. – И сразу приступайте рубить бараки! – Он посмотрел на бригадира и уже мягче закончил: – Зима на носу. Перемерзнем к чертовой матери!..
Родион Кучумов, белесоватый, с одутловатым лицом крепыш, обратился к коменданту:
– Дак нам, начальник, не успеть! Одной бригады маловато будет…
Талинин повернулся к Родиону:
– Кто сказал, что одной? Снимем бригаду с расчистки дороги. – Он усмехнулся и добавил: – Дорогу и зимой можно закончить. Пока обойдемся и без нее! Команду Сухову я сегодня же дам.
– Он, как ясное солнышко в пасмурный день, то появится, то снова исчезнет! – с усмешкой сказал бригадир.
– Дом быстрее заканчивайте; скоро будет у вас постоянный комендант. Со дня на день жду из области!
– Только его нам и не хватало! – вполголоса пробурчал один из бригадников, укрываясь за спины товарищей.
Комендант не обратил внимания на высказанную реплику, будто не расслышал ее:
– Как тут ближе к шестому поселку пройти? – спросил он, обращаясь к бригадиру.
– Тут одна дорога! – Сергей показал на тропу, которая начиналась от сруба и скрывалась под густым пологом плотно растущих деревьев. – Там уже недалеко, километра через три, бригада шестого поселка чистит дорогу.
– Они мне и нужны! – проговорил комендант и озабоченно закончил: – В шестом тоже надо строить бараки!
– Осторожнее, начальник! Тут намедни медведица с медвежатами ребятишек поселковых пугнула. Они в лесу кислицу собирали, как раз в той стороне! – предостерег Талинина бригадир.
– Спасибо, что предупредил! – усмехнулся Талинин. – Одного коменданта задерет, другого пришлют – без присмотра не останетесь…
– Правда твоя, начальник! Советская власть нас не оставит. Только нам же хуже – к одному мало-мальски привыкнешь, потом к другому привыкай!
Комендант скрылся в таежных зарослях. Сергей Назаров проводил взглядом скрывшуюся человеческую фигуру и задумчиво проговорил:
– Вроде ничего мужик, с понятием… Не сравнить со зверем – Суховым!
– Все они хорошие – пока спят! – недовольно пробурчал Родион Кучумов, сплевывая себе под ноги.
Тропа петляла между деревьев. Талинин шел по тропе, спотыкаясь на узловатых корнях и ожесточенно отмахиваясь от залепившей глаза и уши мошкары. Он приостановился и внимательно огляделся. Его окружал сплошной подрост, над которым возвышались могучие деревья. Особенно выделялись кедры, их пушистые кроны, переплетаясь между собой, почти полностью закрывали солнечный свет. Было сумрачно и душно.
Сам уроженец Красноярского края, он хорошо знал тайгу, но к нарымской привыкнуть не мог. Там тайга – светлая сосновая, здесь же – угрюмая… Черная.
«Действительно, вынырнет из-за куста под самым носом, и не успеешь заметить!» – подумал он о медведице, чутко прислушиваясь и подозрительно оглядывая подступивший вплотную кустарник. Но было тихо. Только иногда оглашенно прокричит резким голосом кедровка, и снова застойная тишина.
Долго шел Талинин по тайге. Наконец впереди послышался стук топоров и неясный человеческий говор. Попетляв еще между деревьев, тропа уперлась в выруба, где работала бригада шестого поселка. Талинин остановился…
Трое мужиков, среди которых был и Прокопий Зеверов, зацепив веревкой валежину, стаскивали ее на обочину будущей дороги.
– Хватит! – скомандовал Прокопий, бросив свой конец веревки. – Телега пройдет, и ладно! – Он оглянулся и, заметив коменданта, удивленно проговорил: – Вот и начальство пожаловало!
Талинин шагнул вперед:
– Здорово, бригадир! Здорово, мужики! Как дела идут?
– Че дела, – односложно ответил Прокопий. – Работаем…
– Покажи, бригадир, что наработали!
– Дак я не бригадир. Бригадирит мой брательник, Колька.
Он щас на покосе, а я за старшего покамест!
– Знаю! – комендант внимательно посмотрел на рыжего мужика, в словах которого явно просквозила скрытая обида, и добродушно закончил: – Покажи, покажи!..
– Че ее показывать, – недовольно пробурчал Прокопий. – Чистим вдоль реки, и все дела!
Талинин, не слушая Зеверова, двинулся с места, направляясь по расчищенной дороге. Прокопий пошел вслед за комендантом. Талинин медленно шел по вырубу, обходя костры и здороваясь с бригадниками, а сам все прикидывал, как начать разговор с Прокопием Зеверовым. Он, в общем, и ехал сюда из-за этого разговора, а вот как начать его?!
Ему вспомнился преподаватель по оперативной работе на курсах ОГПУ. Капитан был невысокого роста, незаметный, с бледно-голубыми глазами и жиденькими серыми волосами, прилизанными на одну сторону. Он любил неторопливо ходить между столами, за которыми сидели курсанты, и тихим бесцветным голосом говорил, поминутно вытирая губы большим носовым платком. За что курсанты и прозвали его «мокрогубым».
«В нашей оперативной работе без осведомителей не обойтись, сейчас их называют секретными сотрудниками, или, сокращенно, сексотами. В вашем случае, чтобы знать изнутри положение дел в спецпереселенческом контингенте, его настроение, – нужно иметь среди них своих людей. Это делается двумя путями: либо сексот внедряется со стороны, либо вербуется на месте. Идеальный случай – вербовка на месте, из самих же спецпереселенцев. Самое сложное в оперативной работе – это вербовка сексота. Она требует хорошего знания характера и психологии человека. Люди все по характеру разные, но есть и нечто общее, которое в разной степени объединяет всех, – это страх, корысть, возможно, какие-то проступки в прошлом, которые человек старательно скрывает; лучше, конечно, если проступок подпадает под уголовно наказуемую статью. Вот те самые рычаги, используя которые, можно завербовать сексота… На вас же, в свою очередь, лежит другая ответственность – умелая работа с осведомителем. Сексот должен активно работать, но быть незаметным в коллективе. В случае, если агент перестает работать, или, точнее говоря, по каким-то причинам охладел к работе, тогда ваша задача – заставить его работать, используя для этого все меры, вплоть до шантажа в дозволенных пределах или поощрение, но главное – не переборщить. Если по вашей вине был раскрыт агент, это является тяжким служебным преступлением, которое влечет за собой строгие меры наказания, вплоть до несоответствия занимаемой должности или даже уголовной ответственности. Вербовка оформляется подпиской о желании сексота сотрудничать с органами и о неразглашении сведений о характере работы».
«В классе легко рассуждать – попробуй вот на месте!» – подумал Талинин, все так же медленно шагая по дороге. Дорога между тем выскользнула на небольшую лесную поляну. Стало немного свежее, да и мошки поменьше. Облюбовав на обочине толстую валежину, Талинин шагнул в ее сторону:
– Присядем! – пригласил он Зеверова, опускаясь на валежину. Рядом примостился Прокопий.
Было уже далеко за полдень. Оттягивая начало щекотливого разговора, Талинин малозначащим тоном проговорил:
– Жарко!
– Жарит, язви его! – согласился Прокопий. Комендант повернулся к собеседнику и стал внимательно его разглядывать, будто увидел в первый раз. Зеверов поежился…
– Ну что ж, Прокопий, давай поговорим!.. – усмехнулся комендант и тяжело вздохнул.
К удивлению коменданта, вербовка прошла без сучка и задоринки. Казалось, Зеверов был заранее готов к этому разговору. Талинин с облегчением достал из полевой сумки бланк и стал его заполнять химическим карандашом. Затем подал его Зеверову:
– Подпиши!
Прокопий взял бумагу и старательно вывел свою фамилию. Комендант сунул подписанный документ в сумку:
