Осоковая низина - Харий Августович Гулбис

— Пойдешь ты, идол?! Оголодал? Падла этакая! Еще что вздумал!

Петерис, оторвавшись от сохи, так вытянул коня кнутом, что у того на боку рубец вздулся. Самому жаль стало, но ничего не поделаешь. Земля дернистая, соха виляла, лошадь шатало из стороны в сторону, борозда получалась неровная. Петериса зло взяло: полный дом баб, а лошадь повести некому.

Во двор вышла с помойным ведром Эрнестина.

— Эй! — крикнул Петерис. — Пускай Алиса лошадь ведет!

Эрнестина поставила ведро, подошла к двери хлева, переговорила с Алисой и вернулась к Петерису.

— Алисе теперь нельзя тянуться, напрягаться.

— А вы разве сумеете?

Эрнестина не ответила, но по тому, как она взяла лошадь под уздцы, Петерис понял, что теща это делает не впервой. Проникшись вдруг уважением к строптивой родственнице, Петерис улыбнулся и сказал:

— Ну, попытка не пытка! Попробуем.

Оказалось, вести лошадь Эрнестина умела. Уж потом Петерис вспомнил, что отец ее был извозчиком и что к лошади она привыкла еще с детства. Только когда Петерис вскрикивал на Масиса или ударял его кнутом, вздрагивала и Эрнестина. Настоящий крестьянин так дергаться не станет. Петериса это забавляло, но посмеяться или пошутить он не решался. Теща могла обидеться и уйти.

— Вот спасибо, спасибо вам, — сказал Петерис, кончив пахать.

Эрнестина глянула на зятя и, не сказав ни слова, ушла к Алисе. Теперь Петерис запряг лошадь в телегу, привез семенной картофель; Алиса с Эрнестиной принялись кидать его в борозды. Лизета не показывалась.

— Чего это мать не идет? — спросил Петерис.

— Не знаю, — ответила Алиса.

Петерис пошел к матери.

— Чего не идешь картошку сажать?

— Куда уж мне с такими важными барынями.

— И не надоест тебе одно и то же молоть! — не сдержался Петерис.

— Важную жену ты, сын, взял. Уж больно важную.

И Лизета перевернулась на другой бок.

Петерис, сердитый, снова пошел в поле. Видя, что Алисе трудно, сказал:

— Кто велит тебе столько в корзину накладывать? Поменьше набирай!

Взгляд Эрнестины кольнул его, точно шило. За кого его принимают? За душегуба какого-то? Однако Петерис проглотил обиду, уж больно сноровисто теща кидала в борозду картошины.

— Дай мне! — угрюмо крикнул он Алисе и взял из ее рук корзину.

— А я что делать буду?

— Ступай домой!

Но Алиса домой не ушла. Брала у Петериса из корзины картошку и бросала в соседнюю борозду. Правда, не очень складно получалось, однако побыстрее.

Незадолго до полудня поле засадили, Петерис начал картошку пропахивать. Теперь Максис шел лучше, но только сойдет с борозды, давит картошку.

— Может, еще коня поводите? — с улыбкой попросил Петерис Эрнестину, хотя ему и было не до улыбки.

Уже шли последней бороздой, когда заморосил теплый, весенний дождик. За обедом Петерис сказал?

— Ну, разве я не говорил, что задождит?

Ему никто не ответил.

Петерис, взяв шубейку, забрался на сеновал над хлевом. Все это время он вставал на рассвете, тяжело работал и отдых честно заслужил. А внизу не поспишь, женщины шлепают мокрым бельем, переставляют что-то на плите, вся комната в пару. На небольшой куче соломы лежало оставленное ему тещей постельное белье. Петерис убрал его в сторону и растянулся на шуршащей соломе, которую Алиса просушила на солнце и принесла сюда на подстилку.

Сделана главная работа, закончен весенний сев. Петерис впервые бросал в землю семена как  х о з я и н. Дождь все сильнее барабанил по крыше, по всем членам разлилась приятная истома, и Петерис заснул.

Со двора «Апситес» всю весну можно было наблюдать, как Вилис Вартинь в низине у речки строит баню. Ему всегда помогали еще трое-четверо человек: уложат несколько бревен, притешут и рассядутся; посудачат о том о сем и опять на какое-то время за работу, и так до вечера, пока, нетвердо держась на ногах, не разбредутся по домам.

Однажды, повстречав на дороге Петериса, Вилис Вартинь и его позвал пособить, но Петерис отговорился занятостью, с той поры его больше не приглашали. И тем более велико было удивление Петериса, когда в один субботний вечер зашел Вилис и позвал его обмыть баню.

— Так когда же обмывать-то будете? — спросил Петерис, испытывая некоторую неловкость.

— Березовый веник в кустах срежь, прихвати красотку женушку, и не забудь в карман бутылку водки сунуть, и приходи!

— Как же сунуть, если нет, — пытался отвертеться Петерис.

— Принесешь в другой раз, коли выживешь: такого пару поддадим, что держись! Без шапки лучше не входи. Волосы на голове опалишь.

Похвалив еще немного свою баню, Вилис пошел звать других соседей.

— Нечего! Не пойду, — сказал Петерис Алисе.

— Сходи, раз просят!

Сама идти Алиса теперь боялась, да и стеснялась. Но Петериса уговорила и дала с собой пузырек спирта, припасенного для лечебных нужд. Петерис запихал в ведро полотенце, чистую рубаху и отправился через Осоковку в новую баню.

Перед баней, около поленницы, уже напарившись, сидела кучка мужчин. Сам хозяин устроился на колоде рядом с бочонком, время от времени он зачерпывал из подойника мутно-желтую жидкость и подносил гостям.

— На, пропусти для храбрости!

Вилис подал наполненную до краев кружку. Она была какая-то осклизлая, липкая, а пиво оказалось невкусным, но Петерис выпил до дна.

— В баню ведь задаром не пускают, — сказал Петерис и украдкой сунул Вилису пузырек.

— Это что за крысиная отрава?

— Попробуй!

Пробовать Вилис не стал. Незаметно опустил пузырек в карман и снова зачерпнул кружку.

В бане никого не было. Петерис умеренно плеснул из шайки на каменку, попарился на полке, затем облился холодной водой.