Агния Барто - Борис Иванович Соловьев

и совпадение общего звукового состава рифмы.

Вот почему инверсия звуков («нд» — «дн») почти неощутима, воспринимается как полностью компенсированная, а потому и внутренне оправданная.

Порою поэтесса и вообще опускает в рифменном окончании одну из согласных, но обычно только в том случае, если эта согласная глухая, если еле ощутима на слух:

Галю вычеркнут из списка! Все сказали ей в глаза: — Ты, во-первых, эгоистка, Во-вторых, ты егоза.

Рифма («списка» — «эгоистка») неточна, но слух эту «неточность» почти совсем не воспринимает, настолько звук «т» здесь не слышен, «редуцирован»; если он и произносится, то недостаточно отчетливо.

То же мы видим и в следующих стихах:

На аллее главной, На главном перекрестке, Еще не облетели Осенние березки.

Здесь настолько полно и богато созвучие рифмующихся слов, что незначительная неточность рифмы почти не воспринимается на слух, — и гораздо глубже, полнее воспринимается неожиданность, богатство и свежесть этой рифмы, чем ее приблизительность.

То же самое мы видим и в таких стихах:

Наутро он в парк Прибежал на рассвете. Раскинуты сонно Тяжелые ветви.

Как видим, здесь есть свои границы отклонения от точной рифмы, свои «допуски», в пределах которых и происходит замена одних звуков другими; даже и в том случае, когда рифма неточна, она оказывается строгой и полнозвучной.

По мере удлинения рифменного окончания увеличивается в стихах А. Барто и степень «вольности» рифмы. Это и понятно: чем меньше слогов и звуков в рифменном окончании, тем резче ощущается их несовпадение. Вот почему мужские рифмы в стихах А. Барто почти неизменно точны — здесь слух строго регистрирует малейшее несовпадение в характере и чередовании звуков. В рифмах дактилических и гипердактилических открывается больший простор для всякого рода неожиданных сочетаний, не совсем точных, но воспринимающихся как богатые,— в результате совпадения обширных фонетических комплексов, как это мы видим в поэме «Петя рисует»:

Очень хорошая краска — Оранжевая! Солнце сияет, Небо загораживая.

В дактилических окончаниях А. Барто зачастую создает рифму новую, неожиданную, смелую, а потому и особенно впечатляющую:

Каждому на скворушку Хочется взглянуть — Пусть прочистит горлышко, Скажет что-нибудь... Скоро станут косами Тонкие косички. Скоро станут взрослыми Девочки-москвички... Может партой постучать Как-нибудь нечаянно, Чтобы вызвала его Анна Николаевна... и т. п.

Здесь отклонения воспринимаются на слух как несущественные, незначительные, ибо вся масса окончания — и фонетически более явственная «ударная» — совпадает, чем и определяется ощущение богатства и полнозвучность этих неточных рифм, их фонетическая близость. А такие рифмы в стихах А. Барто возникают систематически («кажется» — «саженцы», «улица» — «узится», «радуя» — «радио», «отчеству» — «летчицу» и т. п.), что и придает ее рифмам характер новизны, неожиданности, свежести. Вслед за Маяковским А. Барто вводит в свои стихи и рифмы разностопные, в области которых также открываются большие возможности для «усовершенствования и разноображивания» средств художественной выразительности. Здесь то и дело возникают рифменные окончания такого характера:

Серебряные горны Москве поют привет. Площади просторные, Звезд кремлевских свет... Огромные петунии — Участницы доклада. Петя на трибуне, Как на газонах сада.

Порою неточные рифмы А. Барто «по-Маяковски» смелы, как это мы видим в цикле «Я живу в Москве»:

Все деревья в парке Распустились за ночь. В новом чистом фартуке Дворник Петр Иваныч.

В середину рифменного окончания («фартуке») врывается не предусмотренный рифмой слог, как это мы зачастую видим и в стихах Маяковского («лента» — «Лермонтов», «меньше»— «мненьище» и т. п.). Поэтесса учла здесь, что после ударного слога («фар»), произнесенного с большой экспрессией, последующий частично «проглатывается», стушевывается, что и позволяет ввести его, не нарушая ощущения богатства и полноты рифменного созвучия. То же самое мы видим в стихотворении «Распутица»:

Вот-вот листва распустится, Вот-вот придет тепло, Ну, а пока — распутица, Дороги развезло.

Рифма здесь («распустится» — «распутица») не совсем точна, но так глубока, так многозвучна, что воспринимается как фонетически насыщенная, необычайно богатая — в результате непременной «компенсации» любых ее «нарушений» (систематически возникающей в стихах А. Барто, что и определяет их особую и своеобразную поэтику). Вот почему та «свободная» и «раскованная» манера, в