Агния Барто - Борис Иванович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти стихи звучат весело, празднично — недаром они посвящены празднику и говорят о праздничных чувствах и настроениях наших детей.
В стихотворении «Веревочка» автор также передает особо приподнятые чувства своей юной героини средствами самого стиха, его особой звуковой настроенности:
Шумная, веселая, Весенняя Москва, Еще не запыленная Зеленая листва. Галдят грачи на дереве, Гремят грузовики. Весна, весна на улице, Весенние деньки...А если некая Шурочка занята лишь собою и везде хочет услышать отзвук своего имени (конечно, в сопровождении лестных эпитетов!), то она и слышит его — хотя бы в шуршании листвы, словно бы подхватывающей и повторяющей ее имя — «Шурочка, Шурочка» — и шушукающейся о ней.
А уж если в стихи А. Барто залетит пестрый дятел, чтобы долбить по дереву, то и сами они радостно отзовутся на его стук:
Прилетает на заре И с утра пораньше Барабанит по коре, Барабанит по коре, Будто барабанщик...Так любой предмет и любое существо, попадая в стихи А. Барто, по-хозяйски в них располагаются, меняя и преобразуя их язык, строй, звучание, требуя к себе повышенного внимания, что придает особую живость и выразительность этим стихам.
Необходимо подчеркнуть, что здесь звуковой строй соответствует настроенности стиха, его внутреннему движению, характеру выражаемой эмоции — недаром особенно выразительной в фонетическом отношении речь автора становится тогда, когда ему надо запечатлеть и особый внутренний подъем, праздничное состояние его героев, как это мы видим на тех страницах поэмы «Звенигород», где говорится о счастье ребят, которым родина вернула их детство:
На реке с восьми часов Затевают игры. И от звонких голосов Весь звенит Звенигород...—и в самом названии города мы угадываем его веселую душу, красоту его домов и садов, в которых так привольно детям и птицам.
Раскинулся Звенигород Над Москвой-рекой, Звенигород — не пригород, А город есть такой,—поясняет поэтесса, и в игре аллитерациями, в насыщенности повторами, в близости к складу народных песен, поговорок и скороговорок, считалок и частушек сказывается повышенная выразительность, приподнятость стиха. Она особенно чувствуется, когда речь заходит о больших и внутренне значительных событиях или лирических переживаниях юных героев А. Барто.
В последнее время поэтесса, если судить по ее новым стихам, усиленно заботится об эстетически-нравственном воспитании своей юной аудитории; в цикле стихотворений, который так и называется «Игра в слова» (1963), она приучает юного читателя с особой чуткостью воспринимать каждое слово, внимательно вслушиваться в него, тонко разбираться в оттенках его смысла, его живого характера, по-своему отзывающегося на обозначаемые им явления и предметы:
Скажи потише: «Шесть мышат», И сразу мыши Зашуршат...Об этом особо повышенном чувстве слова, ритма, фонетики поэтесса и говорит в цикле «Игра в слова»:
...скажешь слово «Листопад» — И листья падают, Летят, И, словно наяву, Ты видишь осень: Желтый сад И мокрую траву.Так в стихах А. Барто постоянно ведется «игра в слова», игра в особом — высоком и творческом — значении этого слова, ибо, полагает поэтесса, без такой «игры» нет и самого «детского стиха» как особого жанра поэтического творчества.
Внимание к «звуковому качеству» стихов, забота об их максимальной выразительности, новизне, а стало быть, и силе воздействия сказываются и в рифме, обретающей в творчестве А. Барто необычайно важное — и смысловое и «формообразующее» — значение (не случайно в беседе с автором этой книги А. Барто заметила, что если Маяковский при организации своих стихов исходил из слагавшегося внутри него ритма, из «смутного гула», то для нее ведущим моментом, с которого и начинается создание стихотворения, является именно рифма).
Рифма А. Барто обладает своими особенностями, своим звучанием — и очень свободным, не укладывающимся в рамки классического стихосложения, а вместе с тем строгим, дисциплинированным. Она является по-своему точной (если вслушаться в ее звучание), почти
