Избранники Тёмных сил - Наталья Якобсон

Я отошел от случайного знакомого, но через несколько шагов обернулся. Шарло уже и думать обо мне забыл. Он пробормотал какую-то фразу на непонятном, неразборчивом языке и снова уставился ввысь, при этом судорожно сжавшись, как кролик, загипнотизированный близостью удава.

Какой же он странный. Мне хотелось бы остановиться и выпытать у него еще хоть что-то о драконе, но это было бы бесполезным занятием. Шарло, хоть и сохранял ясность рассудка, но, как умалишенный, бормотал обрывочные фразы, лишь бы только не выкладывать мне все, что знает. Да, и знал ли он о чем-то таком, что может помочь мне в моих поисках. Если бы он мог сказать, в дверь какого дома я должен постучать, чтобы встретиться лицом к лицу с убийцей, то тогда бы сам не смотрел с таким ужасом на небо. Он сам не знал о том, в каком месте находится его недоброжелатель, но ежеминутно боялся, что тот вот-вот может появиться прямо у него за спиной и потребовать расплаты за что-то.

Надо было, конечно, выложить все мои подозрения о золотоволосом юноше и получить либо подтверждение, либо отрицание догадке, но Шарло вряд ли знал что-то о нем. Он ведь говорил не о человеке, а о драконе, или, по крайней мере, о каком-то крылатом существе, которое может смело проноситься в полете над городами и весями или тайно колдовать где-нибудь в укрытии.

Ах, Батист, сможешь ли ты когда-нибудь докопаться до истины? На ходу я пытался обругать самого себя за нерасторопность и несообразительность. Я ведь давно уже мог выйти на след или хотя бы прочесть ту книгу в библиотеке, но вместо этого принял сомнительное предложение отправиться на поиски развлечений и чуть не замерз на лесном кладбище. В университетские архивы я залезть уже не мог, так что придется перелистывать все тома в городской библиотеке, чтобы найти хоть крошечную заметку, способную помочь мне в продвижении дела. Сначала мусолить книги показалось мне безнадежным делом, но не могу же я просто бегать по улице и рассматривать каждого прохожего в надежде на то, что однажды столкнусь с тем, кого ищу. Такое времяпровождение окажется еще более бесполезным, чем поиск одного крошечного упоминания о драконе среди моря книг. Та книга, в которой, наверное, я смогу найти все, валялась среди моих не разобранных вещей, но я никогда не осмелюсь притронуться к ней, потому что она часть того колдовства, которое рано или поздно приводит человека к гибели.

— Ну, разве ты не прибегнул к помощи колдовства уже несколько раз за этот вечер? — спросил вкрадчивый голос у меня за спиной. Я даже не стал оборачиваться, потому что знал, позади меня никого нет. Даже если какой-то дух и следует за мной, паря в морозном ночном воздухе, то мы, люди, не способны отличить его от тумана или снежного сияния.

Голос оказался прав. Уже несколько раз сегодня я призвал на помощь силы, которых сам боялся. Я призвал их случайно и абсолютно бессознательно. Мне всего лишь понадобилась помощь, и я принял ее, не задумываясь о том, от кого она исходит.

Я был лишен способности мыслить и попался в ловко расставленные сети. Колдовство, как наркотик, попробовав однажды, ты будешь возвращаться к нему снова и снова и уже не сможешь отвыкнуть от такой чудодейственной помощи, а потом воронка засосет тебя в темный водоворот туда, откуда уже нет спасения. Ноги сами несли меня домой, потому что там меня ждала моя книга. Походка выровнялась и стала более бодрой, телу сделалось легко, а на душе потяжелело. В кошельке у меня звенело золото, не менее черное и опасное, чем сама колдовская сила. Быть может, это сам дьявол без конца подкладывает золотые кружочки в мой кошелек. Тяжесть червонцев отразилась также и на моей душе. В ожидании мести сердце пело, совесть молчала. Запоздалое раскаянье придет только тогда, когда взамен отрубленной головы Даниэллы я буду держать в своих руках другую, отделенную мечом от тела голову, золотоволосую и прекрасную. Настолько прекрасную, что над ней мог бы зарыдать даже самый жестокий палач.

Под маской невинности

— Куда мы идем? — Марсель едва поспевал за статным спутником в роскошном атласном плаще, который при свете мелькающих по дороге фонарей переливался целой сеточкой причудливых символов.

Эдвин, не церемонясь, заставил Марселя следовать за собой. И Марсель совсем не был против, что его отрывают от любимого занятия. Он готов был следовать за своим прекрасным другом, куда угодно в любой час ночи и дня. Когда Эдвин нашел его, он рисовал прямо на улице, и теперь ему приходилось тащить под мышкой альбом для набросков и карандаши, которые норовили вот-вот выпасть из карманов и раскатиться по мостовой. И все равно, Марсель ощущал прилив радости от того, что он снова не одинок.

— Ты хочешь в Виньену? Прямо сейчас? — Эдвин вдруг резко обернулся, его глаза полыхнули лазурным светом во тьме. Цвет утреннего неба, так несопоставимый с ночной мглой. Марсель не прекращал поражаться тому, что, живя в ночи, Эдвин олицетворяет светлый день.

— Мы поедем или полетим? — послушно осведомился Марсель. Он и думать не хотел о возражениях. В конце концов, что такое далекое путешествие для такого создания, как Эдвин. Он облетит за час хоть целый мир на своих мощных ангельских крыльях.

— Эдвин, я хотел сказать тебе что-то важное… — Марсель смутился, неземное мерцание, исходившее от лица собеседника, восхищало его и пугало.

— Да? — Эдвин небрежно повел плечом, край плаща чуть взметнулся ввысь, обнажив пушистые светящиеся перья крыла, и какой-то ребенок в переулке восторженно вскрикнул при виде такого великолепия.

— Это обычные бродяжки, они никому о тебе ничего не расскажут, а даже если расскажут, им никто не поверит, — Марсель тоже заметил пару ребятишек в подворотне.

— Пойдем, Эдвин! — он потянул друга за рукав, но Эдвин как-то странно смотрел на детей, словно хищник, загипнотизированный видом только что пролитой крови. Этот манящий алый цвет, вены, которые могут быть разрезаны, плоть, которую можно будет сжечь, Эдвин зажмурился, чтобы не видеть той страшной картины, которую не видел, кроме него, никто.

— Я вспомнил кое-что, — объяснил он Марселю. — Такое тягостное воспоминание…

Он поднес ладонь ко лбу и тихо грустно засмеялся. Марсель подумал, что даже дворовые дети, никогда не внимавшие музыке, будут до конца жизни согреты волшебной мелодией его смеха.

— Идем! — теперь уже Эдвин потащил Марселя за собой, но Марсель не мог сделать ни шагу. Он заметил свет факелов в переулке и нескольких людей в сутанах. Страх перед инквизицией, присущий всем горожанам в этот миг, объял и его. Конечно же, с ним Эдвин. Эдвин не даст его казнить, но Марсель все равно опасался этих палачей. Им ведь не нужны никакие доказательства или улики, чтобы предъявить обвинение первому встречному. Сердце ушло куда-то в пятки, когда Марсель припомнил, что он сам не без греха. Если арестовать его и призвать в свидетели хотя бы соседей, то все они подтвердят, что слышали какие-то неземные голоса за окном его мансарды ночью в его запертой комнате, когда рядом с ним не могло никого быть.