Волки - Larka

— Да очень просто. Мою старшую сестру выдали за равнинного лорда, — он запрыгнул в весело журчащий меж камней ручеёк. Привычно сделал зигзаг против течения. Выйдя из воды на другом берегу и совсем в другом месте, он осторожно усадил волшебницу на гладкий валун. Не отодвигаясь, чтобы не нарушить волшбы с амулетом, стал отдыхать.

— И как-то сестрица пожаловалась в письме, что соседская маркиза житья не даёт. Неплохая дамочка, в общем-то, но не пощипать соседей что послабее, это уж и впрямь было бы непотребство редкостное… Вот я как герб на дверце кареты увидал, сразу припомнил. Сначала думал лишь прокатиться немного — благо по пути, но старые обиды забывать тоже нельзя.

— Да не обеднеет она, урон там больше моральный, — ло Эрик хмыкнул и ласково, носом зарылся в непокорную рыжую шевелюру. — Однако, как приметил я, что обе дамочки уже чуть ли не в открытую облизываются, от греха подальше удрал. Но торопился медленно.

— Это почему же? — Ивица оторвала взгляд от упрямо встопорщившегося пёрышка и подозрительно посмотрела в смеющиеся совсем рядом глаза. Ох, мой лорд, почему-то здесь они у тебя стали такими же серо-голубыми, как и эти горы…

— Я ведь мог оторваться, совсем спрятать след, — голос и выражение лица ло Эрика вдруг стали куда как серьёзными. — Только, в глубине души надеялся, что…

Не стоит, наверное, и упоминать, что дальнейшие слова стали невозможны по причине поцелуя? Да и не нужны, пожалуй…

— Ох, ло Эрик, как же долго я от тебя ждала этих слов, — волшебница виновато моргнула, обнаружив, что кристалл и пёрышко засияли мягким, необжигающим светом. — О, а я мучилась…

Притянула ладонями упрямое и такое родное лицо, нашла его губы своими и повторила приветствие.

И ещё — ну хоть разочек!

А вы отвернитесь, пожалуйста.

Если ещё не.

Они играли. Напрыгивали друг на друга, легонько цапая пастью, ещё не украшенной впечатляющей коллекцией клыков. Стремительно уворачивались друг от друга, то прижимаясь к земле, то взлетая в воздух в неуклюжих ещё прыжках. Задорно тявкали, в нетерпении подрагивая и забавно виляя хвостиком — и снова сцеплялись в повизгивающий от избытка чувств лохматый клубок. Повинуясь смутным инстинктам, дёргались в одну сторону, изображали рывок туда, а сами тут же коварнейшим образом наскакивали отсюда. Они играли.

Раскрасневшаяся от мороза и греющего ухо тёплого дыхания друга, Ивица улыбалась, подглядывая из развилки сосны в ту сторону, куда тихонько указал ей ло Эрик. И зрелище игры троих крепеньких, лобастых и очаровательно неуклюжих волчат за буреломом доставило ей такое удовольствие, что она тихонько и тонко взвизгнула от восторга.

Волчата мгновенно замерли, прижавшись к земле и чутко наставив в эту сторону потешно большие ушки. Миг-другой принюхивались чёрными носами, а затем, словно по неслышному приказу, исчезли.

— Очаровашки, — выдохнула волшебница и не удержалась, чтобы чмокнуть в оказавшуюся близко щёку.

На большее она не рискнула, обретаясь на сосне в хорошем отдалении от земли. Падать и набивать синяки с шишками вперемешку, даже в самых нежных чувствах, это уж как-то слишком… И она стала спускаться — разумеется, сидя на плечах молодого лорда и придерживаясь руками за нелепо торчащие из ствола обломки сухих ветвей.

— Спасибо, что показал — и прокатил. Конечно, сильно отличаются от тех, что я видела в зоопарке или на ярмарках. Но взгляд уже сейчас у них нехороший, звериный. Чем-то похож на… — всё же она не осмелилась. Лишь опустила глаза от лица своего лорда.

Вчера ло Эрик обмолвился, что идут они в родной Хайленд, и известие это странным образом взволновало волшебницу. С жадным вниманием всматривалась она любопытным взором в открывающиеся места. И нельзя сказать, что суровая красота горного края оставила равнодушным её сердце. Напротив, под внешней неприветливостью скрывалась неброская прелесть, столь отличная от показушной роскоши и блестящего великолепия мишуры.

— Да новую границу и цепочку патрулей эльфов мы прошли уже. И эти остроухие бестии даже не догадываются о нас.

И ещё воздух. Чистый, прозрачный настолько, что не верилось до сих пор. Хотя Ивицу и пошатывало немного от разреженного дыхания высоты, но постепенно восторг переполнил её. Когда ноги подкашивались, ло Эрик брал её на руки или сажал на спину, и переводящая дух волшебница со смутным чувством признавалась себе — во всём.

Невозможно стать счастливым,

А счастливым надо быть.

Хекнув от натуги, Денер подхватил с камней последний, крепко сбитый и неимоверно тяжёлый ящичек. А затем кое-как на пару с Ларсом приладил его в конскую поклажу. Четыре ёмкости с выжженным на каждой стороне клеймом королевского грифона заключали в себе всю месячную добычу коронного прииска — внутри в прочных холщовых мешочках находился вожделенный и столь любимый многими презренный металл.

Поначалу ла Торвальдина аристократически морщила носик, пересыпая в ладони тяжёлый и невзрачный серо-жёлтый порошок с редкими блёстками побольше. Но заслышав объяснения, что недавно добытое, дикое золото именно такое и есть — его надо ещё очистить да переплавить — всё же сменила гнев на милость. В сомнениия выслушала слова, что после всех этих дел металл только и приобретёт тот жёлтый нетускнеющий блеск, которым он славится. А пока что вот так оно и выглядит… но в качестве компенсации не соблаговолит ли высокородная дама принять подарок?

— Нет, не стану я такую тяжесть носить, — графская внучка с негодованием отвергла идею таскать на своей шее привязанный на шнурке самородок эдак с четверть фунта весом, который неугомонная ла Виолетта выискала в одном из мешочков. — Колючий, холодный, и натирать будет…

Так что пришлось рассовать добычу обратно в первоначальную упаковку. Ларс что-то ворчал ещё, что с такими приметными ящиками в обитаемые места заявляться оно себе дороже, и надо будет обзавестись крепкими кожаными мешками — но все дружно пришли к выводу, что рыжий просто не наелся торопливо проглоченной пищей, и подняли сконфуженного парня на смех. А его подруга втихомолку даже заехала ему в бок на диво твёрдым кулачком и посоветовала соблюдать дворянское достоинство.

Вы знаете — впечатлило. Настолько, что Ларс теперь безропотно увязывал на лошадей тяжесть золота и прочих припасов. И оказался настолько предусмотрителен, что кропотливо проверил, не перетягивает ли поклажа на какую-либо сторону.

— До вечера сойдёт, — он великодушно похлопал недовольного коня по крупу…

Меж скал осторожно и в то же время быстро пробирался небольшой отряд. Небольшой в том смысле, что в отличие от дюжины лошадей, людей в нём было всего лишь четверо. Да и людей ли? При одном только взгляде на них затаившемуся в расщелине рыжему бесу с грязной, запутанной и постоянно падающей на горящие злобой глаза чёлкой захотелось отчего-то удрать подальше.