Череп Шерлока Холмса - Нил Гейман

— Зная вас как человека не то чтобы тяжелого на подъем, но предпочитающего домашний комфорт, я предположил, что без важной причины вы в дальний путь не двинетесь. Вот я и подумал, что вам понадобится помощь друга. Что стряслось, Ватсон? Надеюсь, с миссис Ватсон все в порядке?

Я понял, что кто-то, вероятно, его брат, уже ознакомил Холмса с неладами в моей семейной жизни и с тем, что теперь мы живем раздельно. Все же до конца посвящать его в мои обстоятельства я не стал и коротко описал роль четы Джонс в странствованиях моей Мэри. После этого я показал телеграмму.

— Да, — проговорил Холмс задумчиво. — Понять из телеграммы решительно нечего. Я довольно внимательно просмотрел все газеты, которые смог достать в марсельском порту, и никакого упоминания о «Матильде Бриггс» не заметил. Что ж, подождем до Неаполя.

В Неаполе ожидать прибытия судна пришлось еще сутки, в течение которых я молча сходил с ума в гостинице, а Холмс совершенствовал свой и без того недурной итальянский, бродя по улицам. Кажется, он понимал, что сейчас из меня никудышный собеседник. Наконец шустрый мальчишка известил меня, что «Матильда Бриггс» подходит к причалу, одновременно появился Холмс, мы захватили свой легковесный багаж и перешли на судно, куда заранее уже были куплены билеты.

Ничто на «Матильде Бриггс» не указывало на нечто зловещее. Холмс, правда, отметил некоторую напряженность помощника капитана, когда осведомился у него, как проходит рейс, но молодой человек улыбнулся, как мог, непринужденно и ответил, что всю дорогу погода была замечательная. В поисках дьявольщины мы, прежде чем повидаться с Мэри, встретились с Джонсами.

— Я видел труп, — почти сразу заявила миссис Джонс, а она не производила впечатления женщины хрупкой и склонной к галлюцинациям. — Доктор, я видела труп стюарда — это было ужасно. Вы представьте только, белый костюм весь пропитался кровью, он лежал в луже крови, а на горле у него была страшная рана. А на следующий день нам сказали, что стюард заболел.

— В этом нет ничего необычного, — заметил Холмс. — То есть, я хочу сказать, нет ничего необычного в том, что капитан решил скрыть от пассажиров столь печальное происшествие. Вас попросили молчать?

— Нет. Дело в том, что я наткнулась на мертвеца в коридоре поздно ночью и никого звать не стала, а просто ушла в свою каюту. Мне было просто необходимо принять успокоительное. А минут пять спустя труп уже обнаружил другой стюард. Я оставила дверь слегка приоткрытой, и мистер Джонс наблюдал за тем, как труп спешно убрали и уничтожили все следы.

— Вот как, — проговорил Холмс. — Но что же заставило вас считать, что на судне дьявольски опасно? Убийство могло быть случайным и произойти в результате сведения личных счетов. Вы же знаете моряков — чуть что, хватаются за нож.

— Это не первое убийство, — сказал Джонс. — То есть убийство человека как таковое — первое, но до того, на протяжении рейса от Суматры, уже был убит судовой кот и две собаки. Я выяснил это у матросов. И еще, мистер Холмс, — добавил он. — Рана на горле… Видал я перерезанные глотки, а эту рану явно не ножом нанесли. Такое увидишь и поверишь в россказни о вампирах.

Мы взглянули на место происшествия — исключительно из добросовестности, как заметил Холмс, — и отправились наносить визит Мэри. Я заметно трусил. В памяти еще были свежи воспоминания о том, как я, узнав о рождении сына, помчался в Стокгольм и встретил неласковый прием. Мэри вызвала полицию и заявила, что я самозванец, который выдает себя за ее мужа и пристает с гнусными домогательствами. Пока я доказывал свою личность туповатым скандинавским полицейским, Мэри с сыном, нянькой и Джонсами на хвосте уже успела добраться до Карлсбада. Мне бы не хотелось, чтобы повторилось что-то похожее.

К чести моей жены, воскрешение Холмса хоть и потрясло ее, однако самообладания не лишило.

— Я вижу, Джон достал вас и с того света, — весело сказала она, придя в себя от невольного испуга.

Холмсу еще раз пришлось повторить те же басни, что он изложил мне, и он осторожно попробовал узнать, не хочет ли она покинуть судно.

— Нет, не желаю, — ответила она. — Я соскучилась по Лондону и хочу туда… — и, глянув на меня, поспешно добавила: — И не надейся, Джон. Я подыщу себе другое жилье.

— Зачем же, — буркнул я. — Можешь спокойно ехать домой. Я переселюсь на Бейкер-стрит.

— Я вижу, у вас вышла размолвка… — Холмс не закончил, потому что Мэри сказала:

— Мы с Джоном разошлись во мнениях, каким должен быть домашний уют. И если вам дорог ваш друг, старайтесь, чтобы он пореже со мною встречался, потому что при каждой встрече мне хочется стукнуть его по голове сковородкой.

Холмс расхохотался. Право же, с его стороны это было очень невежливо.

— Могу я познакомиться с юным Ватсоном? — спросил он.

Мэри, возможно, желая уязвить меня еще больше, позвала няню, и я наконец увидел моего сына. Крохотное создание сидело в колясочке и внимательно рассматривало нас, сосредоточенно грызя погремушку.

— Ваша точная копия, доктор, — сказал Холмс. — Как же зовут этого джентльмена?

— Эрнест Холмс Ватсон, — сказала Мэри. — Уж извините, не спросила вашего разрешения при крещении.

— Я польщен, дорогая миссис Ватсон, — Холмс выглядел растроганным.

Мы откланялись, хотя я не хотел расставаться с сыном, и отправились к капитану. Мое имя — имя литератора, который пишет о Холмсе, — открыло к нему дорогу, а уж когда капитан узнал, что на его судне находится сам Холмс, его радушию не было предела.

— Я слышал, — проговорил Холмс, раскуривая предложенную сигару, — что у вас есть задачка для меня.

Любезный моряк смутился, но тут же всплеснул руками:

— Уже донесли! Вот народ, ничего скрыть нельзя. Впрочем, задачка эта не для вас, а для моего грузового помощника.

— Вы полагаете?

— Я полагаю, мистер Холмс, что у меня на борту нелегальный пассажир. Несколько необычный, но не сверхъестественный. Мы видели около трупа следы. Вы бы знали, сколько всяких тварей попадают на борт в тропических портах! Крысы, змеи, ящерицы всякие. Я думаю, какой-то небольшой хищник, вроде хорька или дикой кошки, забрался на судно. Это неприятно, но в конце концов мы его отловим.

— Вы готовы пожертвовать пассажирами? — спросил Холмс. — Стюард был убит у кают второго класса, а, насколько я понимаю, ваш зверь может спокойно проникнуть и в вашу каюту.

— Не думаю, что зверь очень кровожаден, — возразил капитан. — Заметьте, зверь напал на стюарда, потому что оказался загнанным в угол. Да и собаки, которых он убил ранее, скорее всего, они, руководствуясь своими инстинктами, стали на него охотиться, только дичь оказалась не по зубам. Хотя, знаете ли, зверь, который запросто может уложить мастифа, безусловно опасен.

— Помимо всего прочего, — сказал Холмс, — он должен быть не таких уж малых размеров.

— Ну нет, — ответил капитан. — Следы небольшие, похожие на кошачьи. Ничего общего с вашей баскервильской собакой.

Холмс бросил взгляд на меня и покачал головой.

— И все же следовало бы предупредить пассажиров, — сказал он, вставая из кресла.

— Компания не погладит меня за это по головке, — ответил капитан. — Буду молить Бога, чтобы до самого Саутгемптона ничего не случилось.

Мы еще переговорили с грузовым помощником, чтобы узнать, каким образом он пытается отловить таинственного зверя. Тот не придумал ничего более остроумного, чем крысиные ловушки и отравленная приманка. Кроме того, он еще додумался обмотать себе шею плотным шарфом в надежде, что это его спасет, если зверь вдруг набросится на него.

— Он прыгает и вцепляется точно в горло, — объяснил он. — И бедняге Макферсону сонную артерию перегрыз, да и собачкам. А уж что с котом сделал — смотреть было страшно…

— Мысль неплохая, — задумчиво проговорил Холмс, когда мы с ним стояли на палубе и смотрели на удаляющийся Везувий. За вершину вулкана зацепилось облако, и казалось, что вулкан зловеще курится. — Мысль неплохая, но завязывать шею шарфом и лезть в трюм я не буду. Во-первых, я все-таки сыщик, а не охотник. Во-вторых, зверь прячется не в трюме. Вы же слышали, где находили жертв. Стюард, собаки и кот погибли недалеко от пассажирских кают. Не удивлюсь, если окажется, что он прячется у кого-нибудь в багаже.

— Я не удивлюсь, — сказал я мрачно, — если окажется, что кто-то прячет его в своем багаже.

— Ну, Ватсон, это у вас воображение разыгралось. Идите-ка лучше напишите какой-нибудь рассказ. И вы успокоитесь, и читателям удовольствие.

Я покачал головой. Я не собирался далеко отходить от Холмса. С еще большей охотой я бы не отходил от Мэри, но Мэри, не желая меня видеть, заперлась в каюте.

Холмс бродил по палубе, присматриваясь к пассажирам, я, чтобы не таскаться за ним хвостом, сидел в шезлонге и наблюдал за ним издали, но скоро об этом пожалел. Шезлонг рядом со мной заняла довольно болтливая старая леди, которая навещала в Австралии сына, а теперь, обзаведясь кой-какими туземными сувенирами, возвращалась обратно. Первым по важности был невзрачный серый котенок, которого она подобрала где-то в Мельбурне и который, на мой взгляд, ничем не отличался от множества своих собратьев, обитающих на помойках от Лондона до Киото: свернувшийся пушистый комочек, из которого торчал тощий хвостик. «Моя Бижу», — именовала она это создание, и мне вскоре довелось узнать, что Бижу не любит того, но обожает это, что от чего-то ее тошнит, а что-то она ест с таким удовольствием, что хвостик трясется… Короче, я узнал много разных подробностей о совершенно неинтересном мне предмете и вяло раздумывал, не напугать ли мне ее историей о нелегальном пассажире.