Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход - Филип Фармер

Бёртон воткнул факел в мягкую почву берега и рассмотрел полотнище, сорванное с Агню. С внутренней стороны он нащупал плотный квадрат, удерживаемый двумя тоненькими магнитными полосками, легко поддавшимися. Бёртон вынул из-за подкладки предмет и рассмотрел его при свете факела.

Долго-долго он сидел на корточках, не в силах оторвать глаз от того, на что смотрел, не в силах совладать с почти парализовавшим его удивлением. О фотографии в этом мире, где не было никаких фотоаппаратов, никто слыхом не слыхивал. Но еще более невероятным было то, что снимок, на котором он узнал себя, был сделан не на этой планете! Он должен был быть сделан на Земле, на той Земле, которой теперь не существовало, которая затерялась среди бесчисленных звезд в сверкающем небе, и одному только Богу известно, сколько с тех пор минуло лет.

Невероятное на невероятном и невероятным погоняет! Однако снимок был сделан при обстоятельствах, когда Бёртон был уверен в этом — на него никто не направлял камеру. Усов не было, но ретушер не позаботился о том, чтобы подрисовать другие фон и одежду. Вот он, непостижимым образом заснятый выше пояса и заключенный в плоский листок какого-то материала. Плоский! Бёртон чуть повернул квадратик и увидел собственный профиль. Держа снимок почти под прямым углом, он видел собственное изображение с разворотом в три четверти.

— В тысяча восемьсот сорок восьмом, — пробормотал еле слышно Бёртон. — Мне тогда было двадцать семь, и я служил субалтерном в Восточноиндийской армии. А это синие горы Гоа. Наверное, это заснято во время моего выздоровления. Но, Боже, как? Кем? И откуда этот снимок теперь у этиков?

Агню, видимо, носил фотографию с собой, чтобы узнать Бёртона. Наверное, такие есть у всех, кто за ним охотится, спрятанные в повязках. Вверх и вниз по Реке — они ищут его, их, может быть, тысячи, а может быть, десятки тысяч. Кто знает, сколько у Них агентов, и как отчаянно они хотят найти его, и зачем они так хотят его найти?

Убрав фотографию обратно в повязку, Бёртон повернул к хижине. Но в этот миг взгляд его упал на вершины гор — на неприступные высоты, замыкавшие долину Реки с обеих сторон.

Он увидел какую-то вспышку на фоне яркого полотна космического газа. Она сверкнула на миг и угасла.

Минуло еще несколько секунд, вспышка снова появилась, осветила темный полусферический объект и снова угасла.

Второй летающий объект показался на краткое мгновение, исчез, снова появился ниже и снова исчез, так же как и первый.

Этики заберут его, утащат, а люди из Севиерии будут гадать, отчего это они так крепко проспали пару часов.

У Бёртона не было времени возвращаться в хижину и будить остальных. Промедли он хоть мгновение, его схватят.

Он развернулся, бросился в Реку и поплыл к другому берегу, до которого было полторы мили. Но не успел он проплыть и сорока ярдов, как почувствовал, что над ним висит что-то громадное. Бёртон перевернулся на спину и посмотрел вверх. Он увидел только мягкий свет звезд. А потом прямо из воздуха, в пятидесяти футах над ним, возник диск диаметром примерно в шестьдесят футов и заслонил небо. Он появился внезапно, исчез так же неожиданно и снова возник, теперь уже в двадцати футах над Бёртоном.

Значит, Они располагали какими-то устройствами наблюдения на расстоянии и заметили его бегство.

— Шакалы! — крикнул Бёртон неизвестно кому. — Все равно вы меня не получите!

Он изогнулся, нырнул и поплыл в глубину. Вода стала холоднее, заболели барабанные перепонки. Глаза Бёртона были открыты, но он ничего не видел. Вдруг его толкнула в спину вода, и он догадался, что давление вызвано перемещением крупного предмета.

Судно погружалось за ним следом.

Выход оставался единственный. Они получат его мертвое тело, и все. Тогда он снова сможет ускользнуть от Них, ожить где-нибудь у Реки, в другом месте, и снова перехитрит их, а потом нанесет им ответный удар.

Бёртон открыл рот и втянул воду ртом и носом.

Вода попала в легкие, и он начал задыхаться. Только сильнейшим усилием воли он заставил себя не сомкнуть губы и не пытаться бороться со смертью, забиравшей его. Он понимал умом, что будет жить снова, но этого не понимали клетки его тела. Они именно сейчас мучительно хотели жить, сейчас, а не в том будущем, которое видел разум. И они вырвали из его заполненного водой рта крик отчаяния.

Глава 22

— Йя-а-а-а-а-а-а!

От крика Бёртон подскочил на траве, словно подброшенный пружиной. В отличие от первого раза, когда он воскрес, он не был ни слаб, ни напуган. Он знал, чего ожидать. Он должен был очнуться на травянистом берегу Реки неподалеку от питающего камня. Но вот к чему он не был готов, так это к битве гигантов рядом с собой.

Первая мысль была такая: найти оружие. Но под рукой не оказалось ничего, кроме грааля, который всегда сопровождал воскрешаемых, да стопки полотнищ различных размеров, цветов и плотности. Бёртон сделал шаг, ухватил цилиндр за ручку и подождал. Если придется, воспользуется граалем как дубинкой. Он легкий, но практически неразрушимый и очень прочный.

Однако чудовища вокруг имели вид такой, словно собирались драться, как ни в чем не бывало, весь день напролет.

Большей частью они были ростом футов в восемь, а некоторые — и повыше девяти. Их мускулистые плечищи были шириной больше трех футов. Тела у гигантов были человеческие, или почти человеческие, а белую кожу покрывали длинные рыжеватые и коричневатые волосы. Они не были такими волосатыми, как шимпанзе, но намного более заросшими, чем любой из людей, до сих пор встречавшихся Бёртону. А он знавал некоторых исключительно волосатых мужчин.

А вот физиономии у дерущихся были нелюдские и страшноватые, особенно потому, что все были искажены яростью. Ниже невысокого лба находился костный выступ, образующий вокруг каждого глаза букву «О». Хотя глаза у волосатиков были такие же большие, как у Бёртона, они казались маленькими на широкоскулых физиономиях. Скулы выступали вперед и резко уходили вглубь. Здоровенные носы делали гигантов похожими на обезьян с хоботами.

В другое время они непременно позабавили бы Бёртона. Но не теперь. Рев, вырывавшийся из грудных клеток существ покрупнее горилл, был низким, как львиный, а здоровенные зубищи заставили бы даже медведя-кодьяка крепко призадуматься, прежде чем напасть на такое страшилище. Кулачищи чудищ, огромные, как их головы, сжимали дубины размером с оглоблю и каменные топоры. Они размахивали оружием, и когда оно попадало в цель, слышался хруст костей, словно падали деревья. Бывало, и дубины ломались.

Бёртон улучил момент и огляделся. Солнце только наполовину поднялось из-за гор на противоположном берегу Реки. Воздух оказался намного холоднее, чем когда-либо за все время, что Бёртон находился на этой планете. Такую прохладу он чувствовал только тогда, когда пробовал взобраться на неприступный горный хребет.