Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подробные наказы давал воевода своим подчиненным — «тысячникам». Вот один из таких наказов тысячнику Федору Ивановичу Аристову: «…и тебе бы тех деловцев расписать в сотни, а сотни на десятки и в каждом десятке быть десятнику из людей добрых и лучших. Тебе тех работников по очереди своей понедельно на работу наряжать, чтобы половина пятьсот человек работала в неделю шесть дней, а другая б половина работала в неделю четыре дни для льготы». Через неделю порядок менялся. Особый пункт инструкции предупреждает: «…взятков, посулов, поминков у деловцев не брать, и для взятков к ним ничем отнюдь не приметываться, и по насердке ни на кого лишних работ не накладывать».
В случае, если деловцы «сбегут или залежат» (заленятся), им полагались плети, а надзирателю «вечное разорение безо всякие пощады…».
Исполнялся ли наказ или нет, в обоих случаях нижегородским деловцам жилось несладко. Земляные работы были изнурительны, а корму, захваченного из дому, не хватало. Смена приходила два раза в год. К ее приходу налицо оказывалось только две трети предыдущей партии. Остальные числились в бегах или находили вечный приют на холмах, окружавших Иван-озеро.
Тридцать четыре шлюза были готовы к началу 1705 года, затем размах работ стал стихать. В дальнейшем «Ивановские наборы» не производились.
На севере страны у Петра были другие предприятия. В пустынных, топких местах близ устья Невы в мае 1703 года началось строительство города. По мысли царя, ему предстояло быть портом для европейских кораблей, приходящих в Россию. Возвести город на болоте казалось всем фантастической затеей. Но Петр от своих намерений не отступал.
Первые два года на стройке работали только преступники и ссыльные люди. Именно к этому времени относится петровский указ воеводам прислать «добрых воров» из местных тюрем, «поскольку в оных зело нужда есть». Петр требовал две тысячи воров. На Нижний Новгород по разверстке пришлось 45 «воров». Такого количества «воров» в городе не нашлось, было послано 30 человек, остальные остались «в доимке».
В 1707 году Петру стало недостаточно «окна в Европу», он задумал сделать строящийся город столицей государства. Размеры работ были значительно увеличены. Последовал указ о ежегодном наборе по России 40 тысяч людей. Установлена была «доля» на каждый город и распределены сезоны работ. Нижний Новгород обязан был давать 1000 людей «третьей смены», работавшей в августе и сентябре.
Отныне каждогодно 1 июля на Ивановском поле за городом[49] собиралась толпа крестьян с котомками и подожками. Всем им предстоял месячный пеший путь от Нижнего до будущей столицы (1000 верст). После молебна и напутствия воеводы (с 1709 года — вице-губернатора) сермяжная ватага пускалась в путь. Людей сопровождал провиантский обоз, надзиратель из дворян и воинская команда «на случай».
Тяжелая участь ждала нижегородцев у берегов Невы. Недаром говорили о тех местах: «С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, с четвертой — ох!» Два месяца люди жили на сухоядении, копали, носили землю, вбивали сваи, мостили, строили… Ночевали в шалашах и наскоро сбитых дощатых избушках. Часто случались неожиданные подъемы невской воды. Тогда «жилища» уносились разбушевавшейся стихией. Приходилось обматывать избушку веревками и привязывать к дереву.
Тогда, в случае наводнения, «дом» всплывал наверх, как буек, и тем сохранялся.
«Нижегородская работа» (официальное название) кончалась к Покрову, т. е. к 1 октября. Однако далеко не всем нижегородцам выпадала участь вернуться в родные места. Сырой, гнилой климат и тяжелый, непосильный труд сводили в могилу около половины всех работающих.
Тысячеверстные нижегородские «прогулки» продолжались до 1718 года. В дальнейшем натуральная рабочая повинность была заменена денежным оброком.
Строительство города в устье Невы подвигалось вперед быстро. Через пять лет после начала работ в городе насчитывалось уже тридцать улиц. Первоначальные постройки были исключительно деревянные, иногда обмазанные глиной, еще реже оштукатуренные. Каменное зодчество требовало знающих мастеров, которых пока недоставало.
Не отлучаясь со стройки, Петр послал московским властям указ: «Понеже здесь, в Петербурге, каменное строение зело медленно строится от того, что каменщиков и прочих художников сего дела достать трудно, — того ради надлежит вам послать знатных (знающих) людей в города переписать и выслать бывшего Каменного приказа каменщиков и кирпичников».
В Нижний Новгород командировали Канцелярии каменных дел подьячего Кириллова и архитектора каменных резных дел мастера Маркова. Посланцы разыскали в Нижнем 15 и в Балахне 20 «казенных» каменщиков.
Все они были отправлены в Петербург с женами и детьми для постоянной работы. Им полагалось жалованья по 12 рублей в год и на хлеб по 10 рублей.
Но значительной части новоприбывших мастеров нечего было делать. На всех не хватало строительного материала — кирпича и камня. Петр по-своему разрубил узел: запретил по всей России возведение каменных домов, даже начатые в городах постройки не позволил закончить. Весь выделываемый в стране кирпич и строительный камень поневоле отправлялся в новую столицу. Только через семь лет (в 1721 г.), когда количество каменных домов в Петербурге удовлетворило Петра, он разрешил закончить в провинции начатые и брошенные стройки…
Теперь в новой столице были дома, но не было жителей. Добровольно ехать никто не соглашался. Люди не хотели жить в месте, где зимой и осенью по суткам стоят туманы. Полетели по городам петровские указы: выбрать купцам из своей среды людей к отправке на постоянное жительство в столицу, да не «ничтожных», а из «первостатейных и средних — лучших людей», «добрых, прожиточных, имеющих торги и промыслы, отнюдь не убогих, не старых и не бессемейных». Из Нижнего Новгорода был отправлен «добрый и прожиточный» Григорий Плешков с шестилетним сыном Иваном.
В Петербурге всех купцов-переведенцев поселили на Мойке и Фонтанке. Через два года группа переведенцев, видя недостаток надзора, вновь разъехалась по своим местам. Последовал указ Сената: «Ныне из переведенцев многие, покинув в Санкт-Петербурге домы свои, разъехались собою без указу. Того ради оных всех переведенцев, сыскав, выслать вновь с женами и детьми на житье в С.-Петербург, бессрочно, под страхом потери всего их имения и ссылки навечно в каторгу».
