Лариса Мондрус - Савченко

Теперь у нас и строй другой, правда, непонятно какой, и многопартийность, и свобода слова, и наркомания, и проституция, и за границу поехать без проблем, а лучше большинству народа не стало. Даже кажется, что народ как таковой власти вообще безразличен. Все у нас делается ради блага ничтожного меньшинства. Народ сидит на месте и ведет оседлый образ жизни, только малая его часть, томимая охотой к перемене мест, рвется за границу (насовсем или на время - неважно). Между прочим, точно так же было и во времена Петра I, и при Александрах и Николаях, и в предреволюционную эпоху, и при советской власти, и при прочих властях.

Переходя от общего к частному, риторически воскликну: "А чего же не хватало Ларисе Мондрус?" Преданный муж, пожертвовавший личными амбициями ради карьеры жены, любимая работа, поездка по стране и изредка за рубеж. Какие-то издержки бытия портили иногда жизнь: то пожурят за репертуар, то сольник отменят, то за бугор лишний раз не выпустят. У кого не было этих издержек? Киношники, захлебываясь, говорили в перестройку, что их существование отравляли худсоветы. Извините, фильмы, пропущенные через эти препоны, получали награды престижнейших международных фестивалей ("оскары" в том числе). Потом худсоветы отменили - и что же? На экраны хлынул поток макулатуры и "мыльных" сериалов. По моему мнению, издержки неминуемы, как климатические перепады, и лишь добавляют остроты в нашу жизнь, одновременно закаляя нас и делая более требовательными к себе. Кстати, издержки есть и на Западе, только там они иного качества.

Крамолы в том, что Лариса Мондрус уехала за границу не по глобальным соображениям (политические мотивы, антисемитизм или еще что-то), а просто из желания поменять обстановку и вкусить новой жизни, я не вижу. И сейчас не вижу, и тогда не видел. В Советском Союзе в творческом и жизненном планах артисткой было достигнуто практически все (задержись она тут, глядишь, к сорока годам присвоили бы и звание "народной"). Так почему же, когда иссякли стимулы, не попробовать все сначала, но на другом уровне, в другой стране? Плюс к творческим амбициям все та же охота к перемене мест, желание увидеть весь мир и построить свой дом там, где захочется. Простому человеку, не отмеченному божьим даром, повсюду трудно, талантливому значительно легче (в нашей стране, к сожалению, случалось и наоборот смотря куда направлен талант). "Звезда советской эстрады хочет сиять на Западе",- написала одна немецкая газета. Ну и на здоровье, если засияет. В каком-то смысле это даже престижно для советской эстрады. Пугачева вон сколько лет бьется, а славы Мадонны так и не снискала.

Астрологически-политическая конъюнктура благоприятствовала тому, что Мондрус относительно легко преодолела тяжелый для многих эмигрантов период "декомпрессии". И заключение четырехлетнего контракта с "Полидором" тому подтверждение.

Когда первый сингл "Иммер видер вирд эс таг", состоящий из четырех песен, был подготовлен к печати, Мондрус вызвали в Гамбург, и здесь под руководством редактора Петера Кречмара началась ее "раскрутка", или, говоря иначе, происходило создание новой звезды. Во-первых, "Полидору" потребовалось новое имя певицы, на которую делали ставку. "Мондрус" для немецкого уха звучало приемлемо, но вообще на Западе фамилии артистов не приняты в шоу-бизнесе. Публике проще знать их по именам. "А Лариса,усомнился Шварц,- не слишком ли славянское имя?" Его успокоили: "В принципе нет. У нас есть Катя, есть Таня. Пусть будет Лариса. Но только Ларисса - с двумя "с", иначе, то есть в обычном написании, это будет звучать как Лариза".

Затем "стайлинг" - формирование имиджа в соответствии со вкусами немецкого обывателя. Свидетелем загадочного процесса, изменившего облик (стрижка, макияж, подбор костюмов и пр.), я, разумеется, не был, но, по рассказу Шварца, когда Лариса вышла из салона, не только он испытал чувство полной растерянности, но даже Дизик, ждавший свою хозяйку, в первый момент не признал ее. О своих же впечатлениях я могу судить лишь по записи популярной в то время в Германии телеперадачи "Актуолле Шаубудэ", в рамках которой проходила одна из презентаций "Лариссы". Признаюсь, ни за что бы не угадал, что немка на сцене, в желтой блузе и расклешенных брюках,- это Лариса Мондрус, если бы заранее не знал, что петь будет именно она. Большие специалисты трудились на фирме по части стайлинга.

"Полидор" прикрепил к Мондрус персонального фотографа Хорста Пранге, мастера своего дела, по снимкам которого немцы узнавали новую звезду.

От мюнхенского бюро "Полидора" Ларису опекала фрау Маргит фон Грундт, обладавшая опытом работы с артистами из Восточной Европы. В частности, она являлась менеджером чехословацкого певца Карела Готта, хорошо знакомого советским слушателям. В ее функции входили обеспечение рекламы, организация всяких интервью и передач с Мондрус, подготовка договоров.

Первое пробное выступление Мондрус фрау Маргит устроила под Гамбургом. Мероприятие носило характер "шефского концерта", то есть практически без гонорара. Ларисе заплатили так называемые карманные деньги, триста марок. Но даже мизерная по масштабам "Полидора" сумма показалась Мондрус для начала отнюдь не символической. А на свой первый гонорар (семьсот марок) Мондрус приобрела пятидверный зеркальный шкаф как дополнение к той мебели, которая уже пришла (порядком попорченная) из Москвы.

В Штутгарте состоялось выступление Мондрус на радио в сопровождении большого эстрадно-симфонического оркестра. Трансляция шла на всю Германию. Для продажи пластинки это был довольно эффективный шаг со стороны "Полидора".

Шварц не без гордости листал мне свой старый блокнот:

- Смотри запись: "Март 1974 г., Лара, ТВ в Заарланде - 1000 марок". По нынешнему курсу это составило бы четыре тысячи марок. Представляешь? Артисты, которые выкладываются каждый вечер в кабаках, получают по сто-двести марок. Если знаменитость, дадут в крайнем случае пятьсот. А Лариса сразу начала получать как "стар" тысячные гонорары, потому что за спиной стоял "Полидор".

Ларису Мондрус опекала не только фрау Маргит. После выхода сингла продуцент Губер организовал солидную презентацию пластинки. На банкете в числе приглашенных из баварского радио, газет, телевидения и прочих СМИ находились Хельга и Бруно Адлеры - руководители крупной музыкальной агентуры, занимавшейся "прокатом" артистов. Предложенные ими услуги были очень важны.

Разделение границ опеки над Мондрус между фирмой звукозаписи и музыкальной агентурой заключалось в том, что "Полидор" проводил только большие концерты-презентации на радио и ТВ, а Хельга Адлер, работавшая на договорах, обеспечивала рутинные эстрадные выступления Ларисы на различных площадках Германии. Агентура Адлер развила такую бурную деятельность, что когда Мондрус вернулась в Мюнхен, ее график работы был расписан на три месяца вперед.

- Я пела в Гамбурге, Бремене, Кёльне,- с удовольствием вспоминала Лариса.- В Штутгарте выступала с джаз-бэндом Эрвина Лээна. Слух обо мне расползался по всей Федеративной Республике. И дирижеры брали меня, не морщась, потому что я работала "живьем" и очень профессионально. Другие певцы, даже имевшие пластинки, пели хорошо только в студийных условиях, где можно было что-то исправить, повторить, а на сцене чувствовали себя крайне неуверенно. Таких, кто бы выступал профессионально, кроме Катарины Валенте, не было. В этом плане я мысленно благодарна Силантьеву и Людвиковскому, у которых научилась работе "живьем" с большим оркестром.

Вернувшись после успешных презентаций домой, Шварц позвонил, по просьбе Петера Кречмара, его сыну - тот работал в Мюнхене и собирался сделать о Ларисе большую статью. Главные события февраля в Баварии проведение "фашингов" (карнавалы, балы, рауты), организуемых крупными фирмами в громадных залах с концертной программой, танцами, обилием еды и выпивки. Устраивались и небольшие приватные вечера с узким кругом приглашенных лиц. Благодаря такому "фашингу" на квартире Михаэля Кречмара состоялось знакомство Мондрус и Шварца с Фредом Вайрихом, пожалуй, самым опытным продуцентом в Германии. Вайрих "раскручивал" в свое время покойную Александру, а теперь занимался продуцированием Ивана Реброва. Это был тот человек, в котором Лариса на данный момент больше всего нуждалась.

Вайрих жил в роскошном модерновом особняке на берегу Аммерзее, в двадцати километрах от Мюнхена. В отличие от суховатого Губера, всю жизнь занимавшегося административной работой, Вайрих в молодости выступал как шлягерный певец, писал неплохие стихи и вообще слыл человеком остроумным и обаятельным. Ему было уже за пятьдесят, но шарм скрашивал его годы.

Мондрус воспринималась всеми уже не способной певичкой с улицы, а как протеже знающего цену своим исполнителям "Полидора". Прослушав сингл Ларисы, Вайрих сразу же объявил:

- Ребята, нам надо делать большую пластинку.