Будь Человеком - М. Ножкин

— Нет, погоди! — не унимался Синицын. — А в Афгане я сколько лет с ребятами отмолотил безвылазно! Жена из-за этого ушла раньше времени… царство ей небесное…

— Да уймись ты! Не ори! — потряс его за плечи генерал. — Давай-ка лучше за встречу по маленькой!

Синицын прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, взял себя в руки. И вдруг улыбнулся.

— А чего там по маленькой? Давай по большой! Мы же из Большого дома!

И друзья стали доставать из багажника немудрёную походную снедь. Здесь же на багажнике и устроили стол, по старой походной привычке.

— Ну, за победу! — поднял стопку генерал.

— «За нашу победу!», как говорил наш коллега разведчик Кузнецов.

— И за нашу Россию! — продолжил Артамонов.

— Верно! — вскинулся Синицын и, как будто обращаясь к кому-то, громко продекламировал с крутого берега в сторону реки:

Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить,У ней особенная стать,В Россию можно только верить!..

С мальчишеским задором закончил он тютчевские строки, и они дружно выпили содержимое больших походных стопок до дна, после чего набросились на закуску. Синицын налил по второй. — Ну, за всех наших родных и близких!

— И боевых друзей! — поддержал генерал. — Да, кстати. Как там твои Иван да Марья?

— Живут помаленьку. Взрослеют. Ванька опять в горячую точку напросился. Мало ему одного ранения…

— Настоящий ГРУшник, — одобрительно кивнул генерал. — К нам не собирается?

— Мечтает, конечно. Только хочет опыта набраться, обстреляться. Вот капитана получит — и к нам.

— А Марья?

— Машка тоже ненормальная получилась. Никуда не хочет. Только в юридический, в экономическую безопасность! В прокуроры, в следователи! Бороться с преступностью собирается. Даже штангой занялась! И откуда это? — вздохнул Синицын.

— От тебя, откуда же ещё, — усмехнулся Артамонов.

— Да ведь девчонка же! Ей бы куда-нибудь в учителя, врачи, в торговлю, что ли…

— А как личная жизнь?

— Да никак. Крутятся всякие… Ерунда…

— Да уж столько лет… Время лечит…

— Кого-то лечит, меня нет… Не могу без Ларисы. Ты пойми — сорок лет вместе! Одна душа, одна жизнь, одна судьба. Только моими заботами и жила, а у меня вся жизнь — забота… Да ещё эта проклятая перестройка! Не могла она этого вынести. Так и сказала: «Не могу видеть, как Россию разрушают! Не хочу!»… С тем и ушла… Светлая моя…

Синицын глубоко вздохнул, поднял голову и устремил свой печальный взор, затуманенный навернувшимися слезами, в бездонное синее небо…

— Ну-ну, успокойся… Давай-ка наш третий тост, гвардейский… За тех, кто ушёл! И за твою Ларису…

Синицын выпил до дна, вытер слёзы, серьёзно глянул на генерала:

— Да она рядом… Я знаю, чувствую… И при жизни была моим ангелом-хранителем, и теперь… Как обещала… — Он ещё раз глубоко вздохнул, встряхнулся, взял себя в руки: — Ну, всё… теперь говори, зачем приехал.

Генерал нахмурился:

— История с захватом самолёта имеет продолжение.

— Та-ак…

— За эти две недели выяснилось, что главарь банды, Салман Рашидов, — довольно крупный наркокурьер. Дважды судим. Бежал из зоны. Объявлен в федеральный розыск.

— А другие?

— Двое других просто наркоманы. Хотя старший был в своё время способным биохимиком. Работал в оборонке. В Питере. Но сломался. Кстати, сам Рашидов наркоманом не был.

— Интересно.

— Самое интересное дальше. В личных вещах у него обнаружено около 2 кг наркотика «КРЭК»…

— Искусственного, сотворённого в оплоте демократии США, — продолжил Синицын. — Он дешевле, и к нему быстрее привыкают. Но при чём здесь мы? Наркота — не наш профиль…

— А теперь к нашему профилю. — Генерал глотнул воды. — У этого бандита в обойме, заправленной в пистолет, были спрятаны микроплёнки, напичканные секретной информацией оборонного значения. И даже кое-что из досье наших спецслужб.

— Вот так наркоман, — усмехнулся Синицын. — Хотя гильзы — это удобно! Нажал курок — и никаких улик.

— Да не был он наркоманом! Этот мерзавец другим жизнь укорачивал, за их же деньги, а себя берёг. Мотался по стране, больше по Кавказу. В последнее время крутился вокруг наших военных биохимиков в Новосибирске, во Владимире…

— Даже так?

— А теперь самое главное. На одной плёнке есть кое-что о 30-м проекте, представляешь?

— О Новосибирском?!

— Вот именно!

— Ни хрена себе! Один пузырёк их зелья, и пол-Волги можно отравить! Миллионы людей!

— Так это наш профиль? — прищурился Артамонов.

— Не только профиль, тут целый фас!

— В том-то и дело. Наши коллеги недавно вышли на него. Да, видно, спугнули. Он и решил бежать. Тем более было с чем.

— Вот тебе и захват самолёта.

— Конечно. Но я убеждён, что микроплёнки и вообще такая информация — не его рук дело. Не его масштаб, он исполнитель. Тут давно и серьёзно работает группа…

— …серьёзных товарищей, — подхватил Синицын, — на которых мы должны и обязаны выйти! Что-то накопали?

— Очень мало. Перед самолётом он заезжал в Москву. К своему дальнему родственнику Аслану Алимову, скромному пенсионеру. После чего этот пенсионер с двумя пулевыми ранениями был доставлен в госпиталь, где благополучно скончался. Пули выпущены из пистолета Рашидова. Установлено.

— Убрал свидетеля? Или хотел что-то вытрясти?

— Не знаем. На допросах молчит как булыжник. Кстати, ему и говорить трудно. В гипсе по уши. Ты ему шею сломал.

— Всего-то?

— Молчит, гад. Пришлось прогнать его по полной программе. С электроникой, с механикой, с нашими «витаминами». Кое-что вытянули.

— Куда собирался бежать?

— Угадай!

— На Ближний Восток?

— Точно. В Южную Турцию. В один небольшой портовый город, где обитает мистер «X», с которым убиенный пенсионер Алимов поддерживал давние дружеские контакты.

— А точнее?

— Точнее пока не получается. Расшифровка допросов не закончена. И на месте адресат не установлен. Да и работать там некому. Восток дело тонкое. Там каждый бледнолицый под микроскопом днём и ночью. Особенно дипломаты. К тому же город этот от нашего посольства на другом конце страны.

— Что будем делать?

— Во-первых, проведём профилактику по каждому сотруднику 30-го проекта. Во-вторых, усилим, нет, ужесточим меры безопасности по всем биохимическим объектам.

— И надо поговорить с людьми, объяснить ситуацию, напомнить, что нельзя в их деле ни уши развешивать, ни языки распускать.

— Да, у людей и у страны притупилось чувство опасности, — вздохнул Артамонов.

— Не притупилось, а притупили. Сознательно. Пятая колонна работает давно и успешно!

— К сожалению, — согласился генерал.

— Ну, и в-третьих, будем и дальше трясти этого Рашидова, отрабатывать его связи, особенно по линии убиенного дяди Алимова.

И тут затрезвонил мобильный телефон. Дмитрий Николаевич достал его с переднего сиденья «Волги»:

— Да, да, я… Слушаю… Так… Так-так! Каким образом?.. Ясно. Никому ни слова. Подробности лично мне. Буду к вечеру… Только что в тюремной больнице покончил с собой этот самый Рашидов. Воспользовался оплошностью охраны, прыгнул в лестничный проём.

— Вот гадёныш! — не удержался Синицын.

— Задача усложняется, — покачал головой генерал. Оба задумались. Потом Артамонов медленно, как бы оформляя мысль точной фразой, произнёс: — Думается мне, Паша, что эта приморская ниточка…

Синицын подхватил:

— …может обернуться крепким морским канатом.

— Верно. С этим я к тебе и приехал. Так что, Бекас, собирайся в Турцию. Ты там ещё не был.

— Только там ещё и не был, — вздохнул Синицын. Но я же в отпуске! И вообще мне скоро на пенсию.

— Успеешь. Все там будем. А здесь нужен твой опыт. И ещё раз опыт. Больше мне послать некого.

— Тогда приказывай, поеду.

— Не могу я тебе приказывать. Как друга прошу, понимаешь?

— Дай хоть отпуск догулять! Мне же в форму надо войти.

— Хорошо, жду тебя через неделю. Обсудим детали. Отдыхай, поправляйся. Вон как похудел.

— Похудел — это хорошо. Если начнут стрелять, попасть в меня труднее будет. Но если вернусь живым — уйду на пенсию.

— Да пошёл ты со своей пенсией. Тоже мне, пенсионер нашёлся. До сих пор ни одной девки мимо не пропускаешь.

— А вот и неправда, — поправил друга Синицын. Кое-кого уже пропускаю… иногда…

— Кстати, о птичках, — подмигнул генерал, — к нам приближается твоя милейшая соседка.

— Катерина? — оживился Синицын. Увидев шагающую к ним молодую симпатичную женщину лет тридцати пяти, улыбнулся и запел: «Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой…».

Катя подошла и протянула руку генералу:

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Рада вас видеть.

— Здравствуй, Катюша! Как твоя биология? Генная инженерия, кажется? Всё двигаешь науку в гору?

— Нет, Дмитрий Николаевич, я теперь двигаю навоз на поля…

— В каком смысле?