На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я взмолился: "Господи, помоги!" Сомневаюсь, что я когда-либо молился более прочувствовано. Быстро выяснилось, что хоругвь можно удержать в равновесии если держать строго вертикально, легкое отклонение резко увеличивает ее вес, а так – ничего, реально. И я пошел. Тяжело, конечно, было, но терпимо. Молился я непрерывно, ни в чем ином опасения от позора не усматривая. Шел нормально, но чувствовал, что если расслаблюсь, позор настигнет меня тут же.
Донес! Донес с Божьей помощью! Сам не знаю как, но донес! Прямо нес, достойно. Поставив хоругвь на место в храме я вздохнул с таким облегчением, что и не передать. Тут опять подходит ко мне настоятель и говорит: "Сережа, пойдем с нами за стол". По случаю престольного праздника здесь приготовили отменное угощение. Я грустно улыбнулся. Ведь я есть почти ни чего не могу, желудок пищи не принимает, ни какого удовольствия не получу, да еще и вырвет, чего доброго.
И вдруг я заметил, что желудок больше не болит. Во время крестного хода я вообще забыл про желудок, не до него было, настолько сконцентрировался на хоругви, умоляя Господа помочь мне ее донести. А когда вспомнил про болезнь, она уже отступила. Помолились, сели за стол, я попробовал какого-то милого салатика и понял, что желудок принимает пищу. Аппетит вернулся, даже более того – разыгрался. А на столе было столько всего вкусного! Я понемногу ел и блаженно улыбался. Как хорошо было на душе…
Не раз я потом думал о том, что в этой истории – суть православия. Вы думаете верующему человеку легче жить? Да ни на грамм. Так бывает тяжело, что хоть плач, хоть на стену лезь. И все что надо делать, кажется нереальным, невыполнимым. Вот тут-то и взмолишься. Не суетливым бормотанием, а криком. И Господь поможет. И хоругвь свою донесешь. И встретишь в конце пути утешение – чистую тихую радость. Только бы выдержать. Ведь у Христа уже стол накрыт.
Приложения
Из дневника
14.04.94
К. не верит в чудеса. Он спросил: "А мой стеклянный глаз может стать живым?" И я, маловер, только что перед этим сказавший: "Нет ни чего не возможного для Господа" на эти его слова ответил: "Пожалуй не может". Позднее понял, что не правильно я ответил
Что такое чудо? Часто мы думаем, что это нечто противоречащее естественным законам. Думаю, что это не так. Чудо, мне кажется, это то, что на настоящий момент невозможно для людей. До появления первого воздушного шара только чудо могло поднять человека над землей. Люди думали, что это противоречит законам естества, но оказалось, что ни сколько не противоречит.
Так же и с глазом. В каждой клетке человеческого тела есть набор хромосом, содержащих полную информацию о человеческом организме, значит и об утраченных его частях. Иными словами – есть точный чертеж. Что же мешает по чертежу заново создать глаз, утраченный пусть и 30 лет назад? Человеку мешает его неумение, а Богу ни что не мешает. Если бы Он это сделал, сие ни сколько не противоречило бы естественным законам (Им же установленным), а лишь превосходило бы человеческие возможности.
Так же и с евангельскими чудесами. Господь воскресил четверодневного Лазаря. Уже активно разлагавшийся труп вновь стал телом живого человека. Что произошло? Тело – это определенный набор атомов, расположенных в определенном порядке. В разлагающемся трупе этот порядок принципиально нарушается. Если же вернуть атомы в прежнее положение, то вот вам вновь – жизнеспособное тело. Хождение по водам? Если на определенном участке ограничить силу гравитации или создать силовое поле, то и хождение по воздуху будет ни сколько не удивительным. Просто мы этого не умеем.
Может быть, когда-нибудь это сможет сделать и человек, и чудо будет в чем-нибудь в другом, по-прежнему для человека невозможном. Бог творит невозможное для человека, тем явно указывая на существование воли помимо человеческой.
18.04.94
На той неделе посетила меня мысль сделать для газеты серию публикаций о вологодских святых. Сразу же подумал о том, что нелегко будет искать материал, но понадеялся, что с Божьей помощью смогу его найти. И вот пошел в минувшее воскресение к Литургии в монастырь, а пойти именно в монастырь тоже, думаю, было указание свыше. И вижу в монастырском храме продается прекрасная объемная книга о вологодских святых. Кажется, Господь благословил мой замысел и послал необходимую информацию.
Кстати, у самых монастырских ворот, увидев, как крестятся женщины, я замялся на минуту, но снимать шляпу и креститься все-таки не стал. Так вот, проходя в калитку, я почему-то забыл привычно наклониться и, врезавшись в притолоку, загнал себе шляпу по самые уши. И стыдно стало, и поневоле виновато улыбнулся от такого отеческого наставления.
Думал, что к девяти часам не стоит идти в монастырь и решил опоздать на полчаса. Вышел из дома с этим расчетом, но автобусы подошли так скоро, что без пяти девять я уже подошел к обители. Обитель встречала меня колокольным звоном, первые звуки которого заставили душу сжаться.
За одно посещение храма три маленьких чуда. Насколько же велика отеческая милость Господа к Своим беспечным, неразумным и неблагодарным детям. Впрочем, немного боюсь, что душа теперь так и будет ожидать постоянных маленьких чудес, словно в них – вся вера, и словно без них веры нет.
27.04.94
Не задалось стояние на монастырской службе в Вербное воскресение. С раздражением вышел из храма, зашел за угол и закурил. И только сделал это, как тут же вляпался в жидкую грязь. И всей-то грязи в монастыре был незамеченный мною пятачок в этом месте. Говорили тебе, нельзя в обители курить?
Сейчас читал Нилуса и курил. Книгу держал в левой руке, а папиросу в правой. Вдруг заметил, что правая рука, которой за весь день не поднимал ни чего тяжелого, от слабости затряслась. Левая была в полной норме, а правая вдруг ослабела от тяжести папиросы.
***
Георгий говорит: "Выходит, что быть верующим, значит быть не свободным?" Разумеется. Но разве кто-то свободен? Мы легко подчиняемся мнению уличной толпы, почти безболезненно переносим несвободу от коллег по работе, а от начальства и подавно. Нашу свободу сковывает семья, уголовный кодекс, чувство стыда, представления о жизненной необходимости, наши дурные привычки, наши страсти. Несвободу от всего этого мы переносим очень легко и даже за
