Превратности любви - Линн Робертс

Дайана провела год в трауре, как это предписывал этикет, прежде чем снова появиться в свете. Но в ней больше не осталось ничего от той веселой, немного шумной девушки, какой она была раньше. Она превратилась в утонченную светскую даму с изысканными манерами и всегда скучающим взглядом. Эти изменения только пошли ей на пользу. Теперь во всем ее облике крылась какая-то загадка, и число ее поклонников приумножилось. Но Дайана была неприступна. Она упорно отклоняла все ухаживания, чем заслужила себе прозвище Леди Айсберг. Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила Седжемура. Виконт был единственным мужчиной, которому удалось найти ключ к ее сердцу. Дайана и Седж познакомились пару лет назад во время приема в доме их общих друзей. Те, кто присутствовал при их первой встрече, утверждали, что между ними сразу же возникло сильное взаимное влечение. Макс не знал, была ли Дайана любовницей Седжа или нет. Если да, то почему же он не женился на ней? Дайана Карстэрс с ее классической красотой и безупречными манерами была бы идеальной женой для Седжа, который слыл эстетом и придавал большое значение формальностям.

А теперь Дайана Карстэрс снова появилась в Лондоне, и не иначе как на следующий день после женитьбы Седжа. Макс мучился вопросом, что у нее на уме. Может, она задалась целью соблазнить виконта и заставить его изменить своей молодой супруге?

Размышления Макса были прерваны, когда начался спектакль.

Во время антракта Джорджи захотелось прогуляться в фойе. Ей не сиделось на месте, а Седж стал сам не свой после того, как увидел леди Дайану, и больше не уделял ей внимания. Появление этой женщины испортило все — их прежней близости как не бывало.

Она уже собиралась сказать Седжу, что хочет выйти, когда он сам предложил ей это.

Седж взял ее под руку, и они направились к выходу. Макс остался в ложе вместе с Лавинией Уайд-комб, а Генри и Шарлотта присоединились к ним, но вскоре отошли в самый дальний конец фойе, чтобы спокойно обменяться впечатлениями о пьесе. К Седжу и Джорджи все время подходили друзья и знакомые, поздравляя их и желая счастья в супружеской жизни.

— Леди Седжемур, позвольте мне выразить самые сердечные поздравления по поводу вашего замужества и пожелать всяческих благ вам и вашему супругу, — сказала Энн Форестер, которая приехала в театр в сопровождении своей тети.

Энн была высокой и угловатой, со смуглой кожей, орехово-карими глазами и ничем не примечательным лицом. Ее светло-каштановые волосы были заплетены в косы и стянуты в узел на затылке. Такая прическа не шла Энн, сразу же отметила про себя Джорджи, да и вообще Энн выглядела сегодня неважно. Казалось, она вовсе не заботилась о своем внешнем виде. Ее платье из розового муслина было безвкусным и сидело на ней мешком. Розовый цвет вообще не шел к ее смуглой коже. Однако Джорджи ничем не показала, что не одобряет туалет Энн, и приветливо улыбнулась девушке.

— О, Энн, называйте меня просто Джорджи. Когда вы говорите «леди Седжемур», мне кажется, что вы обращаетесь к кому-то другому. Наверное, я никогда не привыкну к этому титулу. — Серьезное выражение сошло с лица Энн, и она засмеялась. Седжемур был занят беседой с двумя членами парламента и министром, и Джорджи, воспользовавшись этим, взяла Энн под руку и повела ее в другой конец фойе, чтобы поговорить с ней о Роберте.

— Я надеюсь, что скоро ваше сердце смягчится и вы сможете простить Робина, — без обиняков начала она. — Робин рассказал мне все о ваших отношениях и об этом глупом недоразумении, которое послужило причиной вашего разрыва. Поверьте, Энн, Робин не изменял вам с той девушкой. Он бы не стал лгать мне, какой в этом смысл? Бедняга очень страдает из-за того, что вы не хотите проявить к нему ни капли милосердия.

— Между мной и Робертом уже давно все кончено, Джорджи, — грустно, но решительно ответила Энн. — К чему перебирать подробности этой истории и бередить старые раны? Мы оба уже успели забыть друг друга, а заодно и все наши обиды. Пусть лучше все останется, как есть.

— О нет, Энн, вы не забыли Робина, и Робин тоже не забыл вас, — горячо возразила Джорджи. — Вы оба страдаете, потому что никак не можете сделать шаг к примирению. Вы все еще в обиде на Робина, Энн, не отрицайте.

Энн вздохнула и потупила глаза.

— У вас очень доброе сердце, Джорджи. Я знаю, вам бы хотелось, чтобы все ваши друзья были счастливы. Но между мною и Робертом уже ничего не будет, как прежде… Я… я видела их вместе, Джорджи. Он обнимал ее и целовал…

— А вы не подумали, что девушка могла сама проявить инициативу? Не мог же Робин оттолкнуть ее, если она повисла у него на шее! Он настоящий джентльмен и не способен повести себя грубо с женщиной.

Энн грустно улыбнулась.

— О, Джорджи, вы бы сумели оправдать и самого дьявола!

— Роберт ни в чем не виноват, Энн. Он вовсе не собирался затевать любовную интрижку с этой девушкой.

— Вы не знаете, Джорджи, скольких женщин он соблазнил. И даже если у него действительно ничего не было с мисс… с той девушкой, он наверняка изменял мне с другими. Не зря он пользуется славой сердцееда.

— Робин не изменял вам пока вы были вместе. Он любит вас, Энн.

— Любит? Я уверена, он даже не знает, что такое любовь.

— Он это знает, Энн. Это вы не знаете Робина. Джорджи говорила решительно, почти резко. Она была уверена в своей правоте и хотела как можно скорее развеять сомнения, которые мешали Энн быть счастливой. Энн покачала головой.

— Роберт не может полюбить такую девушку, как я, — с грустью проговорила она. — Зачем ему дурнушка, когда вокруг столько красавиц?

— Вы не дурнушка, Энн. Просто вам необходимо изменить прическу и стиль одежды, и вы станете очень привлекательной девушкой. У вас очень интересное лицо и красивые миндалевидные глаза. Носите более модные платья и выбирайте расцветки, которые смотрятся эффектно в сочетании с вашей смуглой кожей. И обязательно сходите к парикмахеру, эта строгая прическа портит вас.

— Я очень благодарна вам за то, что вы проявляете такой интерес ко мне, Джорджи. Но это совершенно бесполезный разговор. Даже если я стану одеваться и причесываться иначе, это ничего не изменит. Во мне нет ни капли обаяния, уж не говоря о красоте. Вам легко говорить, вы такая хорошенькая!

— Хорошенькая? — Джорджи рассмеялась. — Спасибо за комплимент, Энн, но я вовсе не считаю себя хорошенькой. Так вы поговорите с Робином?

— Нам с ним не о чем говорить, — Энн подавила вздох. — Я никогда не смогу доверять ему, Джорджи. Попытайтесь поставить себя на мое место. Скажите, вы сами смогли бы доверять мужчине, у которого было бессчетное количество любовниц?