Две жизни - Лев Александров

Два примера.

Казалось бы, что могло быть хуже захвата власти нацистами в Германии в 1933 году? Обстановка в Германии была такова, что Веймарская республика не могла удержаться. В конечном счете вина за это ложится на Версальский мир, т. е. на «тигра» Клемансо, на Францию. Была альтернатива: Гитлер или Тельман, национал-социалисты или коммунисты. На выборах победил Гитлер. Что было бы, если бы победили коммунисты? Кстати сказать, это почти наверняка бы случилось, если бы не политика руководимого Сталиным Коминтерна, намеренно разрушившего блок коммунистов с социал-демократами, которые были для Сталина страшнее нацистов. Объединение двух фашистских режимов: советского образца, — России с огромными людскими и сырьевыми ресурсами и промышленной Германии, — стало бы для мира гораздо опаснее хрупкой оси Рим-Берлин-Токио. Естественный раздел мира: восток — русский, запад — немецкий, после ряда «Мюнхенов» неминуемо привел бы к войне, и сибирские лагеря получили бы еще десятки миллионов европейцев, страны которых прошли бы ускоренный путь от "буржуазной демократии" к "рабовладельческому строю без рабовладельцев". Захват Европы, Ближнего Востока и части Азии, кроме, может быть, Японии и некоторых районов Китая, потребовал бы десятка лет, после чего США заставили бы воевать и без Пирл-Харбора. Возник бы естественный оборонительный союз США, Японии и Латинской Америки. Глобальная война кончилась бы, вероятно, победой США и уничтожением жизни на половине планеты созданными в ходе войны атомными бомбами. Возможно не было бы направленного уничтожения евреев, но это многократно компенсировалось бы ненаправленным уничтожением людей, всегда сопровождающим становление нашего общественного строя.

Все это, конечно, фантазия, но ничуть не более невероятная, чем то, что произошло. Во всяком случае приход нацистов к власти в 1933 году нельзя оценивать в категориях "хорошо или "плохо".

Хорошо или плохо — принятие политического решения сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки? Для жителей этих городов — конечно, плохо. Это было сознательное убийство сотен тысяч ни в чем не повинных людей. В то же время даже по своему масштабу это убийство не сильно отличалось от бомбежек Токио, Рура, Дрездена, артиллерийского разрушения Берлина, планомерного убийства голодом жителей блокадного Ленинграда, убийств военнопленных в немецких и японских (да и в советских) лагерях. Для миллионов американских и советских солдат, которые погибли бы в боях на японских островах, если бы Япония не капитулировала после Хиросимы и Нагасаки (а она не собиралась капитулировать до самого конца), это решение было хорошо. Вероятно, без такой наглядной демонстрации ужаса ядерного оружия вторая мировая война автоматически перешла бы в третью.

Все вышесказанное следует иметь в виду, анализируя деятельность Сталина и Гитлера в годы второй мировой войны. Результаты их действий надо сравнивать с их намерениями, а не оценивать с позиций «хорошо» или "плохо".

Они ни разу не встретились, Фюрер немцев австриец Адольф Шикльгрубер и Вождь русского народа грузин Иосиф Джугашвили. В течение почти шести лет эти два человека определяли судьбы десятков миллионов людей во всем мире. Конечно, правители других стран также ошибались, но они не были столь свободны в принятии решений, не могли, как правило, совершать ошибки, фатальные для руководимых ими народов.

Когда я перечитываю собранные мною материалы, больше всего поражает примитивность и неумность этих людей. По-видимому в тех непохожих обстоятельствах, при которых они приходили к власти, успеху способствовали одни и те же черты характера: полное отсутствие совести и, следовательно, интеллигентской рефлективности, изощренная хитрость и наглость. Эта совокупность качеств встречается не так уж редко. В мире уголовников ею обладает любой "вор в законе", «пахан». Масштабы деятельности значения не имеют.

Борьба между фюрером и вождем оставила странный отпечаток маразма и гротеска на трагической картине великой войны между Германией и Россией. Стоило одному из них сделать почти катастрофическую глупость, как ее гибельные последствия вовремя предотвращала глупость противника.

Решающий шаг на пути к собственной гибели и к разгрому "тысячелетнего рейха" Гитлер сделал в марте тридцать девятого, нарушив мюнхенское соглашение и оккупировав Чехословакию. С этого момента европейская, а, следовательно, и вторая мировая война стала неотвратимой. Оккупации Чехословакии предшествовала интенсивная борьба нацистов за мирное сосуществование. В "Фолькишер Беобахтер" появилось придуманное Геббельсом слово «разрядка». Гитлер громил в своих речах "поджигателей войны" (также изобретенный в то время термин) — Черчилля и Идена.

Через полтора месяца после Чехословакии Гитлер разорвал пакт о ненападении с Польшей и "морское соглашение" с Англией.

В чем дело? Почему фюрер, очертя голову, бросается в омут европейской войны? Почему он не боится убийственной для Германии войны на два фронта?

28-го апреля, объявляя в Рейхстаге о денонсировании пактов с Польшей и Великобританией, Гитлер уже был уверен в нейтралитете и даже поддержке Советского Союза. 17-го апреля посол СССР в Берлине был принят в Министерстве иностранных дел по поводу судьбы советских контрактов с бывшим чешским предприятием «Школа» и начал вести строго секретные переговоры о коренном улучшении отношений между СССР и Германией. Третьего мая Максим Литвинов заменен Вячеславом Молотовым, а начиная с четвертого мая со страниц немецких газет исчезает антисоветская пропаганда. Таким образом, фюрер мог не обращать внимания на камуфляжные переговоры, ведущиеся в Москве с англо-французской делегацией.

Главная стратегическая ошибка Гитлера, обусловленная безграничным презрением каждого диктатора к "прогнившим демократиям" (это презрение удивительным образом уживается с завистью), заключалась в его уверенности в том, что США допустят захват западной Европы и не вмешаются. Ослепленный собственной демагогией о предельном корыстолюбии "монополистических плутократий", готовых, как известно, перегрызть друг другу горло за рынки сбыта, он надеялся завоевать мир, ликвидируя противников по очереди.

Об уничтожении командного состава советской армии в конце тридцатых годов писали достаточно много. Хотя это преступление Сталина нельзя назвать глупостью, — он добился именно того, что хотел, — оно сыграло некоторую (не определяющую) роль в первоначальном разгроме наших войск. Действительно, после убийства в июне тридцать седьмого группы командармов и комкоров во главе с Тухачевским было арестовано 82000 офицеров, — практически вся верхушка командного состава армии, начиная с командиров полков. К началу войны уцелело около 10000, которых освободили и реабилитировали.

Основной стратегической ошибкой Сталина перед войной была слепая вера в прочность союза с Гитлером, такого естественного и взаимовыгодного союза двух родственных по духу систем, объединенных ненавистью и презрением к декадентским, грязным, порочным и богатым буржуазным демократиям. Во всяком случае Вождь был уверен, что разорвать этот союз, когда сочтет полезным, сможет только он сам, а фюрер будет до конца держаться за щедро открытую для него продовольственную и сырьевую житницу, за право пользования которой он платит разрешением захвата чужих территорий. Патологическая жадность Вождя, заставляющая его, давясь, заглатывать одну подачку за другой, стоила нам много крови. Захватив прибалтийские лимитрофы, отодвинув границу на несколько сот километров к западу, мы ушли со старых укреплений, не успев построить новые. Мы заставили латышей, литовцев и эстонцев считать нас завоевателями, а немцев освободителями. Поставив ценой ужасающих потерь на колени всегда дружественную нам Финляндию, которой когда-то наша революция даровала независимость, мы превратили потенциального союзника в бескомпромиссного врага.

Предвоенная политика нашего государства, т. е. предвоенная политика Сталина, была поразительно непоследовательной. С одной стороны — явная боязнь большой войны, готовность идти на любые уступки Гитлеру. В середине мая сорок первого распространились слухи о готовящемся подписании нового советско- германского пакта, согласно которому Германия должна была получить право свободно эксплуатировать сельское хозяйство Украины и контролировать советскую промышленность. По некоторым данным Сталин должен был 13-го июня сам поехать к Гитлеру для подписания пакта. 21-го июня за несколько часов до вторжения Сталин отдает распоряжение советскому послу в Берлине Деканозову передать Риббентропу, что Советский Союз согласен на любые уступки и готов тут же начать переговоры о более тесном сотрудничестве с Германией.