Две жизни - Лев Александров

Ослепленный блестящим началом блицкрига, фюрер уже в конце июля сорок первого был в полной уверенности, что Красная Армия уничтожена, что через пару недель его войска без труда возьмут Москву, что уже пора думать об освоении захваченных территорий. Поэтому приказом Гитлера 23–26 июля танковые армии Хота и Гудериана сняты с Центрального (Московского) фронта и переведены на ленинградское (Хот) и киевское (Гудериан) направления. Гудериана потом снова пришлось перебросить к Москве. В конце сентября, принимая в Кремле прибывшую через Архангельск англо-американскую делегацию (лорд Бивербрук и Гарриман), Сталин сказал, что в июле Гитлер ошибся: если бы он не разделил силы, то с ходу взял бы Москву в августе.

Второе наступление на Москву началось 18 ноября. Решение это было принято фюрером на совещании в Орше 7 ноября. Маршруты передвижения частей были детально спланированы вплоть до Горького. За двадцать дней наступления немцы потеряли 300 танков, 1500 самолетов, 300 орудий и 155 тысяч убитыми и ранеными. Уже 5 декабря Гудериан пишет в дневнике: "Наступление на Москву окончено. Все было зря". Но фюрер пребывает в эйфории. 11 декабря, через четыре дня после Пирл-Харбора, он объявляет войну Америке, не потребовав от Японии вступления в войну с Россией. В эти декабрьские дни судьба Третьего Рейха была решена.

Первые десять дней страна воевала без Вождя. Сталин заперся на «ближней» кунцевской даче. По словам охраны, сидел за столом, смотрел в пространство, почти не ел. По-видимому, начал приходить в себя после выступления по радио третьего июля. Во всяком случае уже 23 июля по его приказу расстреляли командующего группой армий под Лугой генерала Пядищева, который еще в начале июля вместо ожидаемых от него контратак начал самовольно возводить лужские оборонительные укрепления к югу от Ленинграда. Эти укрепления удерживали немцев с 9 июля по 8 августа и спасли Ленинград.

Через много лет, умирая от рака в кремлевской больнице, Рокоссовский говорил: "Этот недоучившийся поп мешал всем. Мы его обманывали: поддакивали, а действовали по-своему". Думаю, что пан маршал преувеличил смелость советских полководцев. Они не смогли обезвредить большинство преступноошибочных решений Сталина.

По свидетельству личного представителя президента США Гарри Гопкинса, которого Сталин принял в Кремле 23 июля, Вождь был уже в хорошей форме и полон оптимизма. Он попросил Гопкинса передать президенту, что все идет хорошо, немецкое наступление на Украине выдыхается. Киев сдан не будет. Эти неосторожные слова о Киеве привели в конечном счете к потере около миллиона человек убитыми, пленными и ранеными. На следующий день начальник Генштаба Г.К.Жуков доложил Верховному Главнокомандующему И.В.Сталину, что армии Югозападного фронта надо уводить на левую сторону Днепра и сдать Киев. Сталин был в бешенстве. Жуков был немедленно снят со своего поста и назначен командующим Резервным фронтом, существовавшим только на бумаге. К этому времени Киев уже был почти окружен. Член Военного Совета Юго-западного фронта (иначе говоря, политкомиссар фронта) Н.С.Хрущев, не решаясь просить Сталина разрешить оставить Киев, обратился с просьбой об оружии. Наиболее близкий к Сталину в эти месяцы Г.М.Маленков передал Хрущеву совет вооружить киевский рабочий класс пиками. Безнадежность положения была ясна всем. В начале августа — Уманский котел, в котором Юго-западный фронт потерял 100 тысяч пленными, 300 танков, 800 орудий. После этого даже беспробудно пьяный командующий фронтом маршал Буденный решился просить Сталина отдать приказ об оставлении Киева. Сталин непреклонен. Буденный был немедленно снят и заменен Тимошенко. Назначенный Хрущевым командир новой 37 Армии генерал Власов удерживал Киев первую половину августа. Но уже 14 августа начальник штаба Киевского Военного Округа генерал Тупиков доложил в Генштаб о том, что начинается катастрофа. Он получил из Ставки выговор за паникерство. Через два дня Тимошенко совершил беспримерный по своему мужеству поступок. Он самовольно приказал Кирпоносу оставить Киев. Кирпонос потребовал санкции Сталина. Ее не было. Ночью 17 августа ворвавшиеся в город немцы схватили Кирпоноса и 800 офицеров его штаба. Почти все они и сам Кирпонос были убиты. Всего в киевском котле в плен попали 665 тысяч бойцов и офицеров советской армии.

Огромна вина Сталина в трагедии Ленинграда. В начале войны железнодорожные пути Украины и Белоруссии были забиты предназначенными для Германии поездами с продовольствием. Микоян приказал отправить их в Ленинград, где было много пустых складских помещений. Ленинградский «гаулейтер» Жданов обиделся: Ленинград не нуждается в подачках. Сталин отменил приказ Микояна. Когда положение Ленинграда стало угрожающим, Сталин послал туда Ворошилова. Как известно, единственной успешной боевой операцией этого маршала было выселение крымских татар в мае сорок четвертого. Уже 8 сентября Сталин направил в Ленинград Жукова с диктаторскими полномочиями и запиской Ворошилову: "Передать командование Жукову и немедленно вылететь в Москву". В эти дни Вождь снова в панике. Он говорит Жукову: положение почти безнадежно, если немцы возьмут Ленинград и соединятся с финнами, они ударят на Москву с севера. 13 сентября он приказал по телефону адмиралу Кузнецову затопить Балтийский флот. Кузнецов потребовал письменный приказ. Начальник Генштаба Шапошников подготовил приказ и передал его Сталину на подпись. Через несколько дней приказ был возвращен неподписанным. 15 сентября телеграмма Черчиллю — отчаянный крик о помощи: пришлите через Архангельск или Иран 25–30 английских дивизий, без этого мы разбиты.

В ленинградскую блокаду погибло 1300000 человек, почти в 10 раз больше, чем в Хиросиме.

Жуков остановил немецкое наступление под Ленинградом, но 30 сентября началась атака на Москву — операция «Тайфун». Немцы сконцентрировали огромные силы: около миллиона солдат, 1700 танков, 950 самолетов и 4000 орудий. 1 октября танковый корпус Гудериана прорвал Брянский фронт и 2 октября взял Орел. 6 октября были прорваны наши оборонительные линии под Вязьмой. В окружение попало 16 дивизий. Командующий Западным Фронтом Конев предупреждал о грозящей опасности и через начальника Генштаба Шапошникова просил Сталина разрешить отвести части к Гжатску. Отказано.

Уже к шестому октября положение на подступах к Москве стало катастрофическим. Когда вызванный вечером шестого маршал авиации Голованов вошел в кабинет к Сталину, Вождь не встал ему навстречу. Не поднимая головы, он повторял: "16 дивизий окружено. Что делать? Что делать?"

Седьмого октября Сталин велел вызванному из Ленинграда Жукову принять от Конева командование Западным Фронтом. До десятого октября Жуков метался по Подмосковью из штаба в штаб, пытаясь выяснить обстановку, найти сохранившиеся боеспособные части. Очень мешала присланная Сталиным комиссия "спасения Москвы" в составе Молотова, Маленкова и Ворошилова, передававшая невыполнимые приказы Вождя (например, немедленно передислоцировать к Можайску 5–6 дивизий, которых не было). Наконец, десятого октября Жуков принял командование Западным фронтом, сделав Конева своим заместителем. С этого времени началась вражда между двумя полководцами, умело поддерживаемая Сталиным на протяжении всей войны.

Прошла ужасная неделя с 13 по 21 октября. 15 октября правительство эвакуировано в Куйбышев. Где был в эти дни Сталин, точно неизвестно, но по всей вероятности он оставался в Москве. Когда 20 октября объявили, что Москва находится на осадном положении, самое худшее было уже позади. К 19 октября Жукову удалось образовать линию обороны: Ново-Завадовская, Клин, Истринское водохранилище, г. Истра, Жаворонки, Красная Пахра, Серпухов, Александров. Еще были локальные отступления, но первая атака на Москву была отражена. Когда первого ноября Сталин спросил у Жукова, можно ли провести парад на Красной площади, тот, не раздумывая, разрешил.

В те часы, когда после парада Вождь говорил со страной на торжественном собрании на станции метро «Маяковская», Фюрер проводил в Орше совещание. Выслушав мнения генералов, Гитлер решил продолжать наступление с задачей взять Москву и Горький. Вторая атака на Москву началась 18 ноября. На этот раз Жуков не исправлял чужие ошибки, он был хозяином и сам готовил Фронт к обороне и последующему наступлению. Больше месяца Сталин не вмешивался в его распоряжения.

Генерал Белов был 11 ноября в Кремле на совещании. По его словам, Вождь выглядел постаревшим на двадцать лет. Жуков, не стесняясь, кричал на Сталина.

На этот раз паники и разгрома середины октября не повторялось. Советские войска не бежали, а отступали с тяжелыми боями. Первого декабря немцы были задержаны на Минском шоссе у Голицына, второго декабря они вошли в Звенигород и Апрелевку. Это был их последний успех в 1941 году.