Две жизни - Лев Александров

Вторая ошибка Вождя базировалась на иллюзорном убеждении в том, что Красная Армия достаточно сильна, чтобы предупредить немцев, начав общее наступление по всему фронту.

В конце марта Сталин вызвал в Кремль весь высший командный состав армии и предложил перейти от активной обороны к превентивным наступательным операциям. Не наученный горьким опытом Жуков снова возразил Вождю. Он сказал, что в настоящий момент у армии нет сил для всеобщего наступления. Можно локально наступать только к западу от Москвы, где немецких войск меньше, чем на юге. На остальных фронтах надо держать оборону.

Сталин сердито перебил: "Ждать нельзя. Нам нужны превентивные удары на широком фронте, а вы предлагаете полумеры".

Жуков продолжал спорить. Остальные командующие фронтами и Шапошников угрюмо молчали. Сталина поддержали два старших по чину из присутствующих военных — маршалы Ворошилов и Тимошенко. Они выступили за массированные удары на юго-западном и южном фронтах, где, как сказал товарищ Сталин, немецких сил не так уж много. Это сорвет планируемую Гитлером атаку на Москву.

Вождь не решился на этот раз полностью пренебречь мнением Жукова и приказал готовить не всеобщее наступление, а две ограниченные операции с целью взять Харьков и выгнать немцев из Крыма. С Крымом не вышло, а харьковское наступление, к сожалению, удалось провести. Несмотря на категорические возражения Жукова, план харьковской операции был утвержден 28 апреля. Командовал войсками Тимошенко, а комиссаром (членом Военного Совета) был генерал-лейтенант Н.С.Хрушев. Операция началась 12 мая 1942 года и началась блестяще. Немцы не оказывали сопротивления, войска наступали в пустоту и с ходу ворвались в Харьков. Хрущев и Тимошенко слали а Ставку восторженные реляции. Сталин сделал выговор Генштабу за то, что тот при обсуждении операции в конце марта не поддержал активно предложенный план. Радость была не долгой. Немцы планировали свой основной удар именно на этом участке фронта. Они отвели свои дивизии в стороны, и уже 17 мая стало ясно, что назревает катастрофа. 18 мая новый начальник Генштаба Василевский обратился к Сталину с просьбой разрешить прекратить наступление и отвести войска, находящиеся под угрозой окружения. Верховный отказал. На следующий день Хрущев с трудом сумел дозвониться к Сталину на Кунцевскую дачу. Вождь не захотел подойти к телефону, и с Хрущевым говорил Маленков. От имени Верховного Главнокомандующего он передал, чтобы и думать не смели об отступлении. Вероятно, все равно было уже поздно. Разгром наших войск уже начался. В окружении оказались полностью 6-я и 57-я армии и частично 9-я Армия.

О катастрофе Вождь узнал из перевода сводки немецких последних известий. Вызвал Хрущева в Москву. Разговор был коротким.

Сталин: Немцы передают, что они захватили в районе Харькова 200 тысяч пленных. Врут?

Хрушев: Нет, говорят правду.

Сталин: Поезжайте обратно.

Хрущев вернулся, хотя делать ему на фронте уже было нечего. Собрать немногочисленные остатки нескольких дивизий, успевших выскочить из окружения и блуждавших по степи, могли и без него.

Началась летняя кампания сорок второго года. Вермахт точно по графику осуществлял "Синий план". Когда стало ясно, что сосредоточение основных русских сил на севере серьезная стратегическая ошибка, Вождь впал в очередную депрессию. 12 июля создан Сталинградский фронт, во главе которого Сталин опять поставил Тимошенко и Хрущева. После приказа Фюрера 45 (23 июля), сделавшего бессмысленным "Синий план", армии Листа начали свой молниеносный и стратегически неоправданный марш-бросок на Кавказ. Был взят Ростов. Сталин подписал знаменитый приказ 28, в котором вся вина за неудачи возложена на солдат и офицеров армии, на которых "с презрением смотрит советский народ".

Весной сорок второго Вождь настаивал на немедленном открытии второго фронта в Европе. Он ошибочно считал, что если немцы снимут 40–50 дивизий, то Красная армия сможет победоносно завершить войну к концу года. Конечно, ни о каком втором фронте в Европе в этом году не могло быть и речи.

В августе сорок второго ситуация изменилась. 12 августа в Москву прилетели Черчилль и Гарриман. По мнению последнего Сталин был на грани срыва. В конце семичасовых переговоров с Гарриманом в присутствии только переводчиков, после многих фужеров водки Сталин сказал: "Война эта страшная, но кризис после коллективизации был страшнее. Четыре года не могли оправиться". Переговоры эти были очень важны. Речь шла главным образом о поставках продовольствия и вооружения в Советский Союз. До конца войны США передали СССР более 16 миллионов тонн груза, в том числе 427 тысяч грузовиков, 13 тысяч броневиков, 2,7 миллиона тонн авиационного бензина и 4,5 миллионов тонн продовольствия. Число боевых самолетов, переданных союзниками, превысило 15000, а танков — 10000.

Немцы штурмовали Сталинград. Вождь опять вспомнил о Жукове, 28 августа назначил его заместителем Верховного Главнокомандующего и послал в Сталинград. С этого дня до начала Сталинградской операции (18 ноября 1942) Жуков и Василевский с трудом боролись с вмешательством Верховного, требовавшего атаковать немцев и не понимавшего тактики Жукова: ждать, обороняясь возможно меньшими силами, пока противник не выдохнется, а затем ударить всей собранной военной мощью, не дав врагу отступить. Собственно, это была известная военная доктрина, разработанная еще Клаузевицем. Предотвратить вмешательство Вождя удавалось не всегда. Так, 3 сентября Сталин по телефону приказал атаковать немецкие позиции севернее Сталинграда. Из Москвы эти позиции казались не очень сильными. Жуков протестовал, но 5 сентября атака все-таки началась. Бои с громадными потерями шли до 10 сентября и ни к чему не привели. Оборонительные бои шли до начала ноября. Немцы заняли Тракторный завод, до берега Волги оставалось 300 метров, но уже было ясно, что армия Паулюса не способна выполнить бессмысленный приказ Фюрера.

К началу ноября сорок второго силы советских войск впервые с начала войны примерно сравнялись с немецкими силами на Восточном Фронте. Немецкие армии насчитывали 6,1 миллионов человек (советские примерно столько же), 70000 орудий (72,5 тысяч), 6600 танков (6000), 3500 самолетов (3000). Однако перед началом сталинградской операции по окружению и уничтожению армии Паулюса локальное преимущество советских войск было подавляющим. Жуков и Василевский сумели сосредоточить в центре и на флангах Сталинградского Фронта более 25 % всех солдат и офицеров боевых частей советской армии, 25 % авиации, 60 % танковых и механизированных дивизий.

15 ноября Сталин телеграммой разрешил Жукову назначить дату наступления, после чего неожиданно вызвал его в Москву. За 48 часов до начала атаки с севера Вождь созвал экстренное заседание Государственного Комитета Обороны (ГКО учрежден 30 июля 1941 года в составе: Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия). Собравшимся было прочитано письмо в ГКО командующего 4-м мехкорпусом генерала Вольского. Его корпус должен был замыкать кольцо окружения с юга. В этом письме Вольский писал, что "как честный коммунист" он обязан сообщить Государственному Комитету Обороны, что с его точки зрения Сталинградская операция обречена на неудачу, так как не обеспечена людской силой и техникой. Жуков и Василевский снова представили ГКО все данные, относящиеся к планируемой операции. Сталин тут же соединился с Вольским по телефону, тот снял свои возражения и "согласился выполнять приказы Жукова". Вся эта комедия была разыграна Вождем на всякий случай: если операция провалится, виноваты Жуков и Василевский.

Сталинградская операция, как известно, не провалилась. Кольцо окружения замкнулось 23 ноября, а 31 января фельдмаршал Паулюс и 300000 солдат и офицеров его армии сдались в плен.

Сталинградская победа вновь изменила настроение Вождя. До Сталинграда Вождь почти никогда не подписывал военных приказов и распоряжений. Он либо велел подписывать их начальнику Генштаба, либо посылал их без подписи "от имени ГКО". Теперь все приказы ставки идут за подписью Сталина. Газеты сразу заполнились восхвалениями военного гения величайшего полководца всех времен и народов. Он вплотную занялся важными военными делами: ввел погоны, на генералов и маршалов посыпались потоки орденов за добросовестное выполнение распоряжений Верховного Главнокомандующего.

Экзальтация Вождя дорого обошлась нашим войскам. По собственной инициативе он быстро провел ряд операций. Уже в январе сорок третьего он приказал нанести молниеносный удар на Ленинградском Фронте для прорыва блокады. Неподготовленное наступление провалилось с большими потерями. Та же судьба постигла наступление на Западном Фронте, предпринятое для ликвидации Вязьменского выступа. Наконец, по его настоянию наши войска снова взяли Харьков, откуда были опять выбиты немцами через несколько дней с большими потерями. После этого несколько отрезвевший Вождь снова начал слушаться Жукова. 3 апреля Жуков доложил Верховному, что по его мнению главное немецкое наступление летом сорок третьего будет под Курском с направлением удара на Москву, и предложил сосредоточить войска на Курской дуге, занять глубоко эшелонированную оборону, но не наносить упреждающего удара. 12 апреля детальный план, разработанный Жуковым, Василевским и Антоновым был доложен Сталину и одобрен им.