Дело всей жизни (СИ) - "Веллет"

Шэй дождался, пока с лука сорвется стрела, и двинулся ближе. Коннор спрыгнул с коня и бережно подобрал небольшую бурую тушку. Увидев Шэя, Коннор помахал ему и показал добычу:

— Аноки, енот. Никогда таких не убивал, их шкура ценнее зимой. А мясо вроде съедобное. Попробуем?

— На солдатах проверим, — фыркнул Шэй. — Коннор, мне бы хотелось с тобой поговорить.

Подросток глянул мрачно — видно, разговоров с него и впрямь пока было довольно, но возражать не стал:

— О чем?

— Обо мне. О тебе. О жизни, — Шэй подмигнул и повел Медного стороной. — Видишь ли, Коннор, ты, наверное, сейчас думаешь о нас с мистером Кенуэем не слишком хорошо. Ахиллес, должно быть, рассказал тебе про борьбу тамплиеров и ассасинов. Но я хотел тебе сказать, что не все так просто и понятно.

— Отец тоже вчера это говорил, — буркнул Коннор. — Вы хотите завоевать мир.

Шэй даже грустно улыбнулся:

— Коннор, мне почти сорок. Твоему отцу — сорок пять. Мы явно не успеем завоевать мир. Эта война длится веками, и никто в ней не побеждает и не проигрывает. Можно только выбрать сторону, за которую борешься. И я, Коннор, выбрал. Когда-то… Когда-то я был ассасином.

Подросток замер, воззрился изумленно, и Шэй торопливо продолжил, не дожидаясь вопросов:

— Раз уж ты сделал свой выбор, то я буду говорить с тобой как со взрослым. И надеюсь, что ты не разочаруешь меня. Я был ассасином и верил в Кредо. Ахиллес говорил тебе про Кредо?

— Да, — не сводя с него взгляда, почти прошептал парень. — Но это довольно трудно понять. И еще труднее решить, когда ты можешь поступать так, как считаешь нужным, а когда — нет.

— Ты даже не представляешь, насколько, — ровно заметил Шэй. — Ахиллес, в те времена глава Братства, был и моим наставником. Вот отчего он теперь так подтрунивает надо мной. Мы стали врагами тогда, когда он счел, что имеет право распоряжаться не просто жизнями. Не десятками жизней и даже не сотнями. По его приказу в свое время я отправился в Лиссабон, и там… Моими руками было запущено бедствие, погубившее почти сто тысяч человек. Этот груз на совести… Я бы, может, и сумел справиться с ним, но Ахиллес не собирался останавливаться. Он шел к своей цели и был готов повторить это — не знаю, где. В Лондоне, в Париже или в Рио-де-Жанейро, — всё равно. Лиссабон был не первым, до этого на Гаити… произошло то же самое. Я решил, что остановлю Ахиллеса, но за него вступилось все Братство… Выжил я тогда чудом. Позже вступил в Орден, не сразу. Сначала просто пытался расстроить планы Ахиллеса, но что я мог один? А теперь ты…

Подросток очевидно заволновался и напряженно спросил:

— Ты думаешь, Раксота захочет, чтобы я убивал?

— Не знаю, — Шэй пожал плечами. — Наша борьба длилась несколько лет, и в конце концов мы с твоим отцом настигли Ахиллеса и сорвали его планы. Мы могли бы его убить, но я не хотел убивать без нужды. И Хэйтем меня послушал. Мы все сделали из этого какие-то выводы. Быть может, и Ахиллес решил что-то для себя… Мне довелось побывать по обе стороны, Коннор. Я хотел, чтобы ты это знал. Можешь считать меня предателем — но я надеюсь, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы задумываться о причинах тех или иных поступков.

Коннор думал долго, но Шэй не подгонял. Такое и взрослому человеку нелегко воспринять, а Коннор — мальчишка. Упрямый и решительный, но все-таки мальчишка.

— Ты сказал, Братство, — наконец уронил Коннор. — Как у вас — Орден. Наверное, и Чарльз Ли, и мистер Питкэрн — тоже, да? А кто сейчас в Братстве? Кроме Раксота? Что это за люди?

Шэй прикрыл глаза. Вот уж о чем не хотелось говорить…

— Братства в американских колониях больше нет, — четко и внятно произнес он. — И, я думаю, ты можешь догадываться, почему.

— Ты их всех убил? — несчастно вопросил Коннор.

— Да, я убил многих, — не стал отпираться Шэй. — В первую очередь — тех, кто здесь всем заправлял. Остальные либо погибли, вмешавшись в эту борьбу, либо сбежали туда, где не было меня.

— Шэй… — Коннор неверяще помотал головой. — Неужели ты правда…

— Правда, — жестко откликнулся мистер Кормак. — Я хотел рассказать тебе это сам, не дожидаясь, пока Ахиллес или кто-то еще поведают тебе мою историю. Но если ты думаешь, что те люди, из Братства, поступали иначе, ты ошибаешься. Я бы не стал убивать, если бы они готовы были остановиться. Я бы рискнул оставить их в живых — ведь я их знал… Но выбора не было: либо убью я, либо меня. Третьего не дано.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А почему тогда Раксота..?

— Потому что он уже не был для нас опасен, — Шэй сразу уловил, о чем незаданный вопрос. — Как я уже сказал, я не убиваю без нужды. И не отдаю приказов об уничтожении тысяч жизней. Обдумай все это, Коннор. И если у тебя возникнут вопросы, я отвечу. Мы с твоим отцом хотели… Хотели, чтобы твоя жизнь была счастливее, чем у нас, а потому не рассказывали тебе… Возможно, это было ошибкой.

— А я? — Коннор поглядел на Шэя так, как будто впервые увидел. — Я теперь ассасин. Ты бы смог убить меня?

Шэй подавил первый порыв ответить отрицательно. Ведь обещал же, что будет говорить как со взрослым.

— Не знаю, Коннор, — после долгого молчания произнес наконец мистер Кормак. — Сейчас мне кажется, что нет, но если на кону будет что-то, чего я не смогу допустить… Надеюсь, мне никогда не придется делать этот выбор.

Коннор тоже помолчал, а потом вдруг ляпнул:

— Я только охотился на зверей. Таронхиавакон не запрещает отнимать жизнь, если это не ради забавы. Такова суть природы. Но я бы не смог выстрелить в тебя. Ты тамплиер, Шэй, но еще ты… ты мой друг.

— Если ты вступишь в эту борьбу, тебе придется убивать не только зверей, — глухо уронил Шэй. — Это страшнее, чем ты сейчас думаешь. Мне и теперь иногда снится…

Он сам оборвал себя. Нашел, кому исповедоваться! Подростку, на которого и без того многовато свалилось. Однако Коннор неожиданно едва заметно улыбнулся:

— Айкон не принесет атетшенсера, которые тебе не по силам, Шэй. Ты сильный, поэтому тебе трудно. Но если ты хочешь, я могу попросить у шонноункоретси для тебя асквендикс — и он станет твоим оберегом от злых сновидений.

— Боюсь, асквендикс мне уже не поможет, — пробормотал Шэй. — А кстати. Шонноункоретси — это ведь шаман? Что там за история была в племени? Что с тобой приключилось?

Коннор опасливо поглядел вокруг себя, а потом негромко заговорил:

— Я никогда не слышал о таком, но это случилось со мной. Мать Рода пригласила меня к себе, и я не знал, за чем иду. В ее шкатулке был камень. Я не знаю, зачем шонноункоретси камень. Шонноункоретси толкует требования богов и говорит с мертвыми, а остальные не знают, как он это делает. Это тайное знание. Но я никогда не видел этой штуки у него в руках, даже на ононхаройя и даже тогда, когда кайанерекова, великий союз, повелел молиться о сохранении наших земель. Мать Рода сказала, что этот камень ждал меня. Что это значит?

— Понятия не имею, — пожал плечами Шэй. — Я бы и сам хотел знать, что это значит.

— Я взял его в руки… — Коннор запнулся. — Ты не будешь смеяться?

— Не буду, — заверил его мистер Кормак. — Я и не с таким сталкивался, так что верю тебе.

Подросток немного успокоился и, еще раз оглянувшись, произнес:

— Я взял его в руки, и он засветился. Все сильнее и сильнее, пока совсем не ослепил. Я перестал видеть, и мне показалось, что я падаю. Помню, еще подумал, что, наверное, потерял равновесие, но протянул руку — и не почувствовал ничего, а ведь до этого я сидел на земле! А потом со мной заговорила Она. Я думаю, это Атаэнсик, Небесная Женщина. Она была так красива! И так же холодна. Я не смел даже смотреть на Нее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она тебя куда-то позвала? Рассказала что-то?

— Она много говорила, — Коннор снова запнулся. — Но я был так поражен Ее красотой и тем, что это вообще происходит, что мало что запомнил. Кажется, Она была не слишком мной довольна, но что я мог сделать? Тогда Она сказала, что покажет мне путь, и… И я превратился в аквекс, в орла. Честное слово, не смейся, Шэй! Я махал крыльями и летел! Вокруг мелькали какие-то видения… Кажется, я даже видел отца, но не уверен, потому что прикладывал все силы, чтобы не упасть. Ведь до этого я никогда не был орлом, откуда бы мне уметь летать? Небесная Женщина сказала мне, что я был для чего-то избран и велела следовать за символом. Они были везде, эти символы. Видно, чтобы я лучше запомнил. А потом я, кажется, все-таки упал. Или это Она меня отпустила. И я пришел в себя. Мать Рода помогла мне подняться. А я сразу ее спросил, где я мог видеть такой знак? Ведь я уже видел его! И нарисовал на земле. И она сказала, что это путь к Раксота. Я собрал вещи и поехал к нему на следующий же день. В племени никто меня не удерживал, все сразу поверили.