Плёвое дельце на двести баксов - Валерий Ефремов

— Отомстить за друга, убив и Ольгу, и Жунта, — с печалью во взоре констатировал Вольнов. Он теперь понял, почему Брагин в «чистосердечном признании» так упорно открещивался от Максима Крайнова как от своего ближайшего друга: собровец отводил от себя возможные подозрения в мести за его смерть. Но лейтенант не мог понять другого — как он проглядел все эти вещи, проводя свое расследование. Ведь сейчас излагаемые Брагиным события, если отвлечься от деталей, казались достаточно очевидными.

— В принципе, да. Но ты забываешь про несчастную мать Макса, Светлану Васильевну, которая любила сына самой что ни на есть настоящей материнской любовью. Что я ей должен был сказать? Мол, вашего Макса распилили на части, и даже тела его как такового в природе не существует?

— Но разве именно так в действительности и не произошло? Просто тебе следовало найти подходящие слова… Хотя я понимаю, как это трудно.

— Дело в том, что я все-таки надеялся найти тело Макса. Надеялся, что Светлана Васильевна будет утешать себя тем, что сможет хотя бы посещать могилу своего сына. Ты ведь знаешь, как это важно для любящих матерей. Взять хотя бы ту же Чечню. Те матери, которым прислали останки их сыновей, конечно, пребывали в великом горе, но оно постепенно переходило в светлую печаль. Они посещали могилки любимых чад, проводили там час, другой в воспоминаниях о них, и им становилось легче жить. А те женщины, сыновья которых пропали без вести? Ты, наверно, видел таких в Чечне?

Лейтенант кивнул:

— Видел, и не один раз.

— А раз видел, то тебе не надо доказывать, что это совершенно обезумевшие от горя женщины. Они связываются с боевиками и пытаются у них выкупить тела своих сыновей за любые деньги, которые только смогут достать. Платят одному посреднику, другому, третьему, в конце концов их обманывают и подсовывают неизвестно что… В общем, я говорю Ольге: звони этому Жунту, скажи, что тебя замучило раскаяние и ты хочешь получить останки мужа и тайно, но в достойном месте похоронить его. А этот гаденыш отвечает: мол, на Максиме опробывают новую медицинскую технологию. В принципе, он мертв, но содержится в биологически активном состоянии — оно также называется растительным существованием, — что позволяет получать из тела органы вроде как еще тепленькими. Ты представляешь, лейтенант, каково мне было все это слушать по громкой связи? Ну, да ладно, я уже пережил… Так вот, из Максима не все еще вырезали, продолжал Жунт, и он не может отдать тело за просто так. А что касается тайного захоронения, то Жунт готов пристроить труп на одном из столичных кладбищ хоть сегодня, но тоже, конечно, не за бесплатно. За все про все этот урод запросил пятьдесят штук. Тут Ольга шепнула мне, что такими деньгами не располагает. Я сказал: ничего, проблему утрясем, пусть Жунт договаривается с кладбищем, а потом приезжает к тебе на квартиру для окончательного расчета. На том и порешили. Я вытряс все, что у Ольги было, — тридцать тысяч баксов. Как ты понимаешь, эти деньги нужны были на благое дело. После чего сделал ей инъекцию того же самого снотворного, каким она воспользовалась, вырубая Макса. Потом я собрал в кулак все свое мужество и позвонил Светлане Васильевне, попросив ее приехать к Ольге: речь, мол, пойдет о Максиме. Я боялся покидать квартиру на Кутузовском из-за опасения пропустить приезд туда Жунта. Когда мать Макса появилась, я проводил ее в комнату, где не было спящей Ольги. Светлана Васильевна смотрела на меня, как на Господа Бога, от которого только и зависит — будет жить или умрет ее любимый сын. Сам понимаешь, Гриша, насколько тяжело мне было не то что говорить, а просто встречаться с ней глазами. Но я сказал ей все, хотя и без излишних подробностей: Макс убит и к его убийству приложила руку Ольга. Попросил Светлану Васильевну не расспрашивать меня более ни о чем, но объявил, что все, кто виновен в убийстве ее сына, понесли самое суровое наказание лично от меня.

«И Ольга?» — спросила она.

«Да, — ответил я, прямо глядя ей в глаза, — Ольга ничем не лучше других убийц».

Я добавил, что никакие государственные органы не должны ничего знать об этом деле: Максима к жизни не вернешь, а я, отомстив за него, могу получить большой срок. Я также сообщил ей, что сегодня, скорее всего, ночью будут организованы тайные похороны Макса Крайнова на одном из московских кладбищ, а потом Светлана Васильевна сможет оформить могилку подобающим образом. И еще я сказал, что сам лично не видел тела Максима и не знаю, как оно выглядит. Потому, может быть, и не стоит ей принимать участия в похоронах. Но Светлана Васильевна ответила твердо: она вынесет все и хочет лично проститься с сыном во что бы то ни стало. Я пообещал, что заеду за ней, предварительно позвонив. На том мы и расстались. Когда на квартире Крайновых появился Жунт, то сильно удивился, что вместо Ольги его ожидал некий паренек. Но я сразу его успокоил, что все договоренности с ним остаются в силе, но есть один нюанс — тело Максима очень желательно обменять на другое тело, полностью укомплектованное всеми необходимыми жизненными органами. А что касается кладбищенских дел, то оплата будет произведена наличными. Он меня очень подозрительно выслушал и попросил сначала показать тело — не бомж ли это какой-нибудь, туберкулезный и со СПИДом? Я предъявил ему Ольгу, и парнишка слегка ошалел. Думал Жунт довольно долго, взвешивая все «за» и «против», но в конце концов согласился с моим предложением, видимо сообразив, что в случае отрицательного ответа он просто сам может не выйти отсюда живым. Ну а дальше все произошло, как и планировалось. — Тут Брагин потянулся за кружкой пива.

— И на каком кладбище вы похоронили Максима Крайнова? — глухо спросил потрясенный рассказом Брагина лейтенант.

— Извини, Гриша, но этого я тебе не скажу. А под каким именем он лежит, я и сам не знаю. Еще не был на его могиле — все недосуг. Но уже завтра хочу заехать к Светлане Васильевне и вместе с ней навестить своего приятеля. Тело Макса, кстати, выглядело более-менее прилично, что стало большим облегчением для меня, но особенно, конечно, для его матери.

— А Жунта, выходит, ты прикончил лично, — печально покачал головой Вольнов, — замаскировавшись под киллера-байкера: мол, мочиловка между боевиками Угрюмого и Коха продолжается в том же духе. А как же показания Кати Антоновой — что она с тобой имела разговор как раз во время убийства Жунта?

— Какой ты все-таки наивный человек, Гриша! — недоуменно воззрился на собеседника Брагин. — А еще ментом работаешь, в МУРе служишь. Неужели трудно получить какие хочешь показания от ночной бабочки не более чем за сотню баксов? И ты так легко поверил в случайную встречу с ней прямо у места убийства? Григорий, я тебе просто поражаюсь!

Лейтенант невольно покраснел, и некоторое время оба молчали, занявшись ощипыванием воблы.

— Ну а как ты заманил Жунта в «Белый медведь»? — прервал наконец молчание Вольнов.

— Он с меня потребовал за устройство тела Макса на кладбище тридцать тысяч долларов. Ровно столько я изъял у Ольги и мог бы с ним расплатиться. Однако я отдал ему только двадцать, сославшись на то, что в настоящий момент у меня больше нет, и обещал отдать остальные через день в каком-нибудь уютном местечке в удобное для него время. Жунт предложил бар «Белый медведь», добавив при этом, что если я его кину и не отдам бабки, то выкинут из могилы и тело Максима. Я его успокоил, сказав, что буду вовремя и Жунт получит все сполна. У моего приятеля Толяна, кроме бумера, имелся еще и мотоцикл, который я для этого дела позаимствовал. Посетив бар и решив проблему Жунта, причем из того же «макарова», с помощью которого Ольга расправилась с Циклей, я отвалил на байке на пару километров. Оставив его в тихом дворике, скинул одежду байкера в уличный мусорный бак и быстренько вернулся в «Белый медведь», где, для полноты алиби, побеседовал со знакомым барменом. Вот тебе, Гриша, мое чистосердечное признание в убийстве — единственном, заметь, которое я лично совершил во всей этой истории. Но мне очень не хотелось отягощать данным признанием чистую совесть твоего полковника — мне было не совсем ясно, как он на него отреагирует, станет ли покрывать убийцу.

— Да, — кивнул лейтенант, — Скрынников за умышленное убийство, совершенное тобой собственноручно, мог бы и завести на тебя дело. А может, и нет. Поскольку месть твоя — праведная, а полковник — человек справедливый. Но меня вот что волнует: да, Жунт — подонок, и он свое получил. Но разве бандит действовал в одиночку? И этот криминальный комбинат по, мягко сказать, незаконной трансплантации человеческих органов до сих пор продолжает свою деятельность?

— Ты, Гриша, пока был в командировке и собирал против меня улики, много чего пропустил и, видимо, не слишком внимательно читал прессу и вообще не смотрел по телику криминальные программы. А ведь в течение нескольких дней, после разборки на Дмитровском автополигоне между бандами Коха и Угрюмого, сообщалось, что проводится крупномасштабное расследование преступной деятельности сразу двух подпольных синдикатов, занимавшихся торговлей человеческими органами, и данные синдикаты были связаны как раз с вышеупомянутыми преступными группировками.