Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

— Ты о чем? — спросил Михаил со всей царственной надменностью.

— Кто-то сумел вбить клин, — сказал я жестко. — Снова.

— Кто?

Я ответил с горечью:

— Если бы я знал... Сам бы скрутил ему шею.

Вельзевул прошипел люто:

— Ты говоришь, что кто-то сумел вбить клин? Как он это сделал?

Я попытался ответить, но горло сжали незримые пальцы. Я потер ладонями шею и затылок, в груди стало холодно и тяжело.

— Кто, — ответил я с трудом, — не знаю... Пока не знаю. Но я понимаю, что снова поссорило... нет, хуже, разожгло заново древнюю вражду между противоборствующими сторонами. Что именно дало начало новой ссоры.

— Что?

Я тяжело вздохнул, такое говорить тяжко и неприятно, чувствую себя предателем, даже изменником, эти старые ценности, хоть и ложные, укоренились в нас намертво или почти намертво...

— Появление великого пророка, — сказал я с трудом, — который старался приблизить строгие нормы к простому народу. За что его сперва чествовали, потом распяли... Великий человек, но всего лишь человек. И в первых записях о нем он везде человек.

Михаил и Вельзевул промолчали, зато Гавриил пробормотал тяжелым, похожим на грохот падающих с высокой горы глыб:

— Кажется, я догадываюсь.

— Я тоже, — сказал Рафаил.

Я покачал головой.

— Мне тяжко это говорить, однако... его жизнь и смерть некто подлый и лукавый сумел использовать, чтобы вбить клин как между ангелами и людьми, так и между Светлыми и Темными.

Вельзевул спросил туповато:

— Как?

— Вы все знаете, — сказал я с нажимом, — Творец бесконечно велик, чист и светел. Это мерзкие языческие божки совокуплялись как со всеми женщинами, что попадались им, так и с животными, птицами, даже с ящерицами и прочей мерзостью. Кто-то, потакая простым людям, сумел распространить льстящий им слух, что человек, который говорил о Творце, сам является Его сыном и тоже, таким образом, богом!

Вельзевул проревел:

— Хочешь сказать, люди не виноваты?

— Нет, — ответил я.

— Но они утверждают, — прорычал Рафаил, — что этот человек — сын нашего Творца! И тем самым позорят Его, низводя до уровня их мелких, грязных и отвратительных... Это тягчайшее оскорбление!

Я продолжал быстро, чувствуя, как мой уверенный голос становится умоляющим:

— Их подставили!.. Вы слишком просты и бесхитростны... с той и другой стороны, чтобы додуматься до такой хитрой лжи. Потому вы даже не допускаете мысли, что людям нарочито подбросили эту идею! А ее подбросили!..

— Чего ты так решил?

Я закричал:

— Разве не видите? Люди от этого ничего не выиграли! Наоборот, проиграли. Страшно проиграли... Знали бы, что Творец един, что у Него нет ни родственников, ни товарищей, относились бы к Нему с большим уважением... и сами жили проще и чище. Понимаете?

Уриил сказал кротко:

— Объясни, смертный.

— Оскорбительную, — сказал я, — для нашего Творца идею внедрили среди людей... а что люди? Людям всегда верить приятнее в то, что... приятнее. Они просто сглупили! У них не было намерения оскорбить Творца. Они до этого верили в Зевса и прочих, которые сами скоты и вели себя по-скотски... Их считали богами, вот потому и поверили, что и Творец... ну, почти такой же...

— Что? — взревели Гавриил и Вельзевул в один голос.

— Конечно, — сказал я поспешно, — не такой, получше, но все-таки как бы Зевс, только помогучее. Могучее самого Зевса! Для простых людей и это много, вы же понимаете? Виноваты не люди, принявшую эту идею...

— Как не люди? — прокричал страшным голосом Гавриил.

— Люди, — согласился я, — но виноваты лишь за свою глупость и неразвитость. По-настоящему же виноват тот, кто так хитро снова вбил клин в эту щель!.. Она уже начала было закрываться, понимаете?

Вельзевул прорычал страшным голосом:

— Так что ты хочешь? Мы никогда не согласимся даже на перемирие с этими небесными холопами...

— А мы с этими отщепенцами, — крикнул Михаил голосом, подобным оглушающему грому, — не принявшим руководящую и направляющую длань Господа нашего...

Я закричал изо всех сил, и хотя мне показалось, что я пищу, но меня все же услышали:

— И не надо!.. Я, Ричард Завоеватель, берусь восстановить справедливость.

— Как? — проревел Вельзевул.

— Убрать Христа, — сказал я, ощутил, что брякнул не то, сказал быстро, — нет, не в том смысле, что вы подумали!

Михаил рыкнул:

— Мы знаем, что думать о человеке.

— Я имею в виду, — сказал я поспешно, — восстановить все, как и было!

— Что? — проревел Гавриил страшным голосом, напоминающим кимвал звенящий, — язычество?

— Нет-нет, — торопливо заверил я. — Иисус — великий человек! Он принес в мир новые идеи добра и справедливости, любви и всепрощения. Благодаря ему снизился накал жестоких войн, а созданная им церковь вообще объявила любые войны злом и начала медленно ограничивать их, постепенно вытесняя из нашей жизни. Он великий человек! Возможно, величайший. Да, величайший. Но — человек.

— И что ты можешь сделать? — спросил он с недоверием.

— Возвысить Творца, — ответил я. — И тем самым уйти от язычества!.. А то сначала начали почитать Иисуса наравне со Всевышним, потом Иисус вышел на первое место, а в некоторых странах даже он начал отступать под натиском язычества. Вы не поверите, но есть огромные королевства, где, к примеру, угоднику Николаю поклоняются больше, чем Иисусу! А о Творце и вообще почти не упоминают.

Гавриил проревел в бешенстве:

— Эту плесень вообще стереть с лица земли! И пусть Багровая Звезда все испепелит...

— Увы, — сказал я быстро, — это только ухудшит все. Уцелевшие выйдут из пещер и снова начнут с идолопоклонничества. Вы этого хотите?

 Глава 15

Я помолчал, давая им возможность осмыслить, и Вельзевул, демонстрируя быстроту мышления, прорычал:

— Те будут еще отвратительнее.

— Потому нужно спасать это человечество, — сказал я быстро, надеясь, что не заметят, как я незаметно поворачиваю в нужную мне сторону, — его всего лишь учить и поправлять, а то дикое, что выживет после катастрофы, еще и стричь надо!

Уриил сказал звучным, но мягким и почти женским голосом:

— Что-то у меня голова уже гудит, рой пчел поселился, что ли? Я лично готов тебе поверить. И если сумеешь доказать, что Иисус не сын Творца, а всего лишь пророк, я признаю... да признаю, что людей подставили, как ты говоришь. И между нами, ангелами, снова вбили клин вражды... Прости, Михаил, но все-таки Вельзевул, Агиросион и Гамалиэль тоже ангелы, хоть теперь и Темные.

Вельзевул крикнул оскорбленно: