Вечер вне дома: Сборник - Джеймс Хедли Чейз

— Ну, закончим на этом. Очень жаль, что это было похоже на допрос. Прежде у меня не было возможности поглубже проникнуть в тайны дела.

— Хорошо, Хаген,— проговорила она более мягко, приняв во внимание его оправдания.— Наверно, я нервничала, иначе бы сейчас не...

В этот момент во входную дверь сильно застучали. Оба вздрогнули и удивленно посмотрели друг на друга.

— Ты ожидала посетителя? — спросил Хаген, а Дагна в тот же момент воскликнула: — Кто это может быть?!

Затем она пошла к двери, а Хаген остался сидеть на софе.

Ларри Белдориан, словно демон мести, ворвался к ним. Мускулистый партнер Дагны покраснел и был растрепан, как будто только что занимался спортом. Однако душевные переживания, а не физическая нагрузка явились причиной этого. Ворвавшись, он воскликнул:

— Где он? Я переломаю ему все кости...

Ринувшись прямо в спальню, он заметил Хагена, сидящего на софе. Такой непредвиденный поворот событий сбил его с толку. Он замолчал и сверкнул глазами.

— Что вы здесь делаете? — подозрительно спросил он Хагена, когда к нему вернулась жажда подраться.

Хаген поднял дневник.

— Я читаю. Вы об этом что-нибудь слышали?

— Встаньте! — скомандовал Ларри.— Встаньте и тогда увидите, что произойдет.

Поздоровавшись с новым посетителем, Дагна притихла, но теперь взяла себя в руки и спросила:

— Ларри, что тебе здесь нужно? Ты хочешь меня о чем-то спросить?

— Я был на улице и насторожился, подумал, что здесь что-то произошло. И я оказался прав. Мне это не нравится, Дагна.

Он подошел к Хагену.

— Лучше встаньте, приятель, а то вы и сидя получите трепку.

Хаген вздохнул и встал. У него не было ни малейшего желания драться с Белдорианом после событий этого дня. Однако выбора не было. Да и гордость не позволяла при Дагне не принять вызова. Он надеялся, что Ларри не ударит его по больному месту.

— Ларри,— сердито вмешалась Дагна,— я не знаю, о чем ты думаешь. В этом случае ты ошибаешься. Мы с мистером Хагеном вели деловую беседу.

— Ха! — презрительно воскликнул Ларри и приблизился к Хагену.

— И даже если бы все обстояло не так, тебе вообще нет до этого дела. Прошу тебя не превращать мою квартиру в ринг. Предупреждаю тебя, Ларри...

Белдориан, пораженный ее тоном, сделал решающую ошибку. Он обернулся и с горечью посмотрел на нее. Хаген ударил его правой в подбородок. В этот удар он вложил всю тяжесть своего тела. У Ларри подбородок оказался слабым местом. Он упал на пол и растянулся на спине.

Ларри еще был способен сопротивляться. Если бы судья вел счет, то при счете восемь Ларри, шатаясь, поднялся бы на ноги. Хаген подумал, что ему здорово повезло поссориться с таким забиякой. Сначала Джек, потом Белдориан. Он приготовился встретить нападение противника и подал знак Дагне уйти с дороги.

На этот раз Хаген был приятно удивлен. Либо мускулы Ларри немногого стоили, либо нанесенный удар был удачным. Ларри оказался неуклюжим, несмотря, на свое тренированное тело. Когда Хаген это понял, настроение его поднялось и он стал обрабатывать своего противника с новыми силами. Дагна все время ныла:

— Вы должны сейчас же прекратить! Разве вы не слышите?

Но Хаген получал от этого слишком большое удовольствие. Он обошел вокруг своего противника и стал наносить ему такие удары, какими лесорубы валят дерево, пока Ларри не упал окончательно. На этот раз он уже не встал — лежал на полу и стонал. Струйка крови из его носа стекала на толстый ковер бежевого цвета.

— Все в порядке,— сказал Хаген.— Мы должны освободить ринг.

Он схватил Ларри под руки и потащил к двери. Последние шаги Ларри прошел сам, затем Хаген с удовольствием вышвырнул его за дверь. Белдориан молча скрылся.

Когда Хаген запер за ним дверь и вернулся, Дагна удивленно уставилась на него.

— Я должна сделать тебе комплимент. Я не думала, что ты справишься с Ларри.

— Я тоже не думал.

Хаген пошевелил пальцами. Руки уже начали опухать.

— Еще несколько таких дней, и я смогу работать вышибалой.

— Ты где-нибудь поранился? — спросила Дагна и подошла к нему.

— Повсюду.— Перстень с печаткой на пальце Ларри оцарапал ему щеку. Хаген с благодарностью отдался в заботливые руки Дагны.

— Моя мать в таких случаях целовала меня, чтобы перестало болеть.

Дагна быстро прикоснулась губами к его щеке. Ее дыхание было ему приятно.

— Только не перепутай меня со своей матерью, Хаген. Сейчас я принесу тазик с теплой водой, чтобы ты мог подержать в ней руки.

— Это, наверно, будет надежнее,— заметил Хаген.

Пока она возилась в ванной, он снова открыл дневник. Стычка с Белдорианом помогла ему кое-что вспомнить, и он стал перелистывать дневник, пока не нашел нужную страницу. Он прочитал ее несколько раз, затем прочел вслух, когда вернулась Дагна. Под мартовской датой, среди разных несущественных заметок, было написано следующее:

«Пока меня не было, звонил Ларри, но ничего не просил передать. Наверно, с ним дело подошло к концу. Он напоминает мне премированного быка, который бесцельно бродит по лугу и ни о чем не думает, кроме удовлетворения своих желаний. Он ничего не делает, имея привлекательную внешность».

— Ты не думаешь, что Хильда здесь написала про Ларри Белдориана? — спросил Хаген.

— Нет, не думаю.

Дагна опустила его руки в горячую воду.

— Ларри не напоминает мне премированного быка.

— А был когда-либо Ларри на Гавайях? Ты говорила, что он служил в армии. Может быть, он служил в Перл-Харбор, в Хакете или Шеффильде? Он говорил об этом?

— Не помню...

Дагна помедлила, потом задумчиво сказала:

— Я, собственно, познакомилась с Ларри через Хильду.

— Это интересно.

Хаген взглянул на наручные часы. Во время драки с Ларри они остановились.

— Сколько сейчас времени, Дагна?

— Около двенадцати. Хаген, ты думаешь, что Ларри может быть причастным к убийству Хильды?

— Скажи мне, пожалуйста, когда точно наступит полночь.

— Зачем? Тогда гномы возьмут тебя в свое царство? Или ты назначил свидание?

Она посмотрела на него и тихо засмеялась.

— Боюсь, что ты слишком разбит для кого-нибудь, кроме меня, Хаген. И мне ты не нравишься, потому что не отвечаешь на мои вопросы.

— Я не уклоняюсь от ответов, я просто не знаю.

Оказав Хагену первую помощь, Дагна взяла дневник своей сестры и медленно перелистала его. Хаген наблюдал за ней. Она сидела на полу у его ног, повернувшись к нему боком. Ему очень захотелось погладить ее по блестящим белокурым волосам, однако он сдержался. И вдруг подумал о том, что чувствует себя словно дома. Подобного чувства он уже давно не испытывал.

— Здесь нет ничего странного,— пробормотала Дагна.— Я держу в руках целый год жизни своей сестры-близнеца, о котором ничего не знала. Мне кажется, что я читаю о самой себе. У меня иногда появляются такие же мысли.

— Почему Хильда вела дневник всего один год? Почему не стала его продолжать?

Дагна не ответила, тогда он начал рассуждать вслух:

— Ну, она совершала поездку, многие люди во время поездок ведут дневники.

— И кроме того, она была влюблена,— добавила Дагна.— Это следует учитывать, Хаген.

— Я этого не забыл. Я задаю себе вопрос, не был ли этот Брук тем человеком, из-за которого мы развелись. Время совпадает.

— Теперь на этот вопрос никто не ответит.

— Да.

Хаген прикусил нижнюю губу.

— Хильде, наверно, было очень трудно. Она привыкла все рассказывать, а здесь появилась большая тайна в ее жизни, которую следовало скрывать от всех. Вероятно, потому она и завела дневник — нужно было с кем-то поделиться, хотя бы с самой собой.

— Бедная маленькая Хильда,— вздохнула Дагна.— Если бы я могла ей помочь...

— Сколько сейчас времени?

— Ах, мне очень жаль. Уже больше двенадцати. Я не заметила. Чего ты ждешь, Хаген?

— Где твой телефон?

Дагна указала на спальню, и Хаген поспешил к телефону. Как он и рассчитал, наступило время подписания утренних газет к печати. Он сел на край кровати и стал звонить в редакции разных газет. Дагна с печальным видом слушала, как он рассказывал одну и ту же историю разным людям, что он был нанят Вэйном Висартом для расследования убийства Хильды, что он нашел дневник, содержащий информацию о другом убийстве, и что он этот дневник передаст утром прокурору. Он цитировал запись о Бруке и высказывал свои предположения относительно точной даты и местности. Хаген разрешал себя цитировать. Когда он наконец положил влажную от пота трубку, то был убежден, что его разоблачения будут помещены на первых страницах утренних газет.

— К чему все это? — спросила Дагна,— Я думала, что тебе не нравится, когда твое имя попадает в газеты.