Вечер вне дома: Сборник - Джеймс Хедли Чейз

— В этом нельзя быть уверенным. За три дня до смерти Шаннер объявил о своем обручении. Правда, не с Хильдой.

Хаген не мог больше сидеть. Он встал, подошел к окну, бесцельно посмотрел вниз на улицу, затем сказал:

— Это могло иметь решающее значение, если знать характер Хильды. Я могу себе представить, как все произошло. Разведясь со мной, Хильда уехала на Гавайи. Там она встретила Шаннера и влюбилась в него. Он, видимо, принадлежал к тому типу мужчин, какие ей нравились. Она приняла всерьез их отношения, он же — нет. Когда он сообщил ей, что женится на другой, она его убила.

Трог оставался неподвижным. Выпустив клуб дыма, он заметил:

— Быстренько вы со всем этим расправились.

— Теория до тех пор хороша, пока не будет доказана ее невероятность.

— Ответьте мне на один вопрос, Хаген. Если Хильда стреляла в Шаннера стрелой из лука, кто тогда убил Хильду тем же методом?

— Не знаю,— признался Хаген.— По-моему, это похоже на акт мести. Вы же знаете поговорку: око за око, зуб за зуб. Во всяком случае, это единственное объяснение тому, что было использовано такое же оружие, особое оружие. Я полагаю, что кто-нибудь с Гавайев выследил ее здесь.

— Я повторяю свой вопрос,— сказал Торг.— Кто?

— Вероятно, невеста Шаннера. Или его брат, если таковой существует.

— Невеста Шаннера шесть месяцев спустя вышла замуж за другого. Его брат теперь единственный наследник трех миллионов долларов. Я не могу никого из них представить одержимым жаждой мести.

Хаген с возбужденным видом посмотрел на капитана.

— Вы получили от меня большую помощь, Трог. Я пытался выполнить вашу работу,, но вы только качали головой. Верно, я еще не знаю ответа на ваш вопрос, но он находится в дневнике. Это докажет дневник Хильды.

— Не знаю, что докажет дневник Хильды,— сказал Трог. Если бы мы не получили подтверждения из Гонолулу, то стали бы подозревать, что его написали вы сами.

— Вы ненавидите свою бывшую жену, не так ли? — вмешался прокурор.— Поэтому стараетесь связать ее с убийством Шаннера.

Хаген пожал плечами.

— Хорошо, как вам будет угодно. Я убил также и Брука. Его сахар был слишком измельчен.

— Сейчас не время для шуток,— строго заметил МакКракен.

Хаген скривился как от зубной боли.

— Мы хотим совершенно объективно рассмотреть это дело, Хаген,— приветливо сказал Трог.— Три года' назад на Гавайях был убит мужчина по имени Брук Шаннер. В официальном сообщении сказано, что его закололи. Вы утверждаете, что он был убит выстрелом из лука. Два дня назад убита стрелой женщина по имени Хильда Висарт. Сегодня перед нами лежит ее дневник, где написано, что она убила некоего Брука. Но в дневнике не указано точной даты, как вы знаете. Снова ваше предположение, что время совпадает.

— Некоторые вещи не требуют доказательства,— пробормотал Хаген.

— В нашей профессии требуют. Итак, о самом дневнике. Насколько я понимаю, Хильда была странным человеком. Вы мне говорили, что она была первоклассной лгуньей. Разве нельзя предположить, что она солгала и в своем дневнике? Она могла прочитать про убийство Шаннера, а затем приписать свою причастность к нему.

Хаген посмотрел на серьезное лицо капитана и попытался защититься от железной его логики. Впервые он начал сомневаться. Действительно, что он знал? Вернее, что он мог доказать?

— Я не верю этому, Трог,— возразил он.

— По каким причинам она могла в течение целого года видеть сны наяву?

Трог слегка усмехнулся.

— А вам не приходило в голову, Хаген, что мы можем знать о вашей бывшей жене больше, чем вы?

Нет, такая мысль не приходила ему в голову.

— О чем вы говорите? — непонимающе спросил он.

Мак-Кракен поднялся.

— Капитан, я считаю, что на сегодня достаточно. Уже слишком многое было сказано. Я считаю разговор законченным. Где-то ведь нужно иметь границу.

— Что вам известно? — упрямо спросил Хаген.

— Вы слышали, что сказал прокурор,— ответил Трог и тоже встал.

— Послушайте, если я это должен знать...

— Не должны,— объяснил Мак-Кракен.— И по той простой причине, что это вас не касается, как бы вы ни старались вмешаться в это дело. Я нахожу, что был к вам очень снисходителен, Хаген. Но я никак не могу оправдать вашего поступка — и ваших друзей репортеров — обнародовать вещи, которые я считаю важными и секретными.

Тут он кое-что вспомнил и забеспокоился.

— Извините, капитан, но я должен сейчас дать объяснения прессе. Через несколько минут я вернусь и мы продолжим беседу. Одни.

Он строго посмотрел на Хагена. Трог кивнул, подождал его ухода и начал говорить почти отеческим тоном: Ну, где же теперь ваша широкая улыбка?

— Вы просто наблюдали, как смешно я себя вел, не правда ли? И все это время держали туза в руке.

— Я не привык халтурить. Поскольку вы об этом заговорили, Хаген, вы действительно делаетесь смешным, когда полагаете, что можете нас опередить. Вы многого добились самостоятельно, но когда сегодня явились сюда, то слишком задрали нос. Благодарите небо, что мы с вами мягко обошлись.

— Я не прошу ничего, кроме шанса.

— Ну, а мы его вам дали, я и прокурор. Он мог заставить вас попрыгать.

Трог подмигнул Хагену.

— К счастью, в этом году выборы.

Хаген посмотрел на него.

— Хорошо, Трог, мы друг друга поняли. £егодня утром я явился сюда и выложил все карты на стол. Думал, что этим смогу вам помочь. Это моя ошибка.

— Погодите,— устало проговорил Трог.— Вы явились сюда, желая добиться славы. И когда же вы выложили все карты на стол?

Он похлопал Хагена по плечу.

— Я могу испортить вам жизнь, друг мой, но не делаю этого, так как надеюсь, что вы будете действовать самостоятельно.

— А что, если я докажу свою правоту? Что, если Хильда действительно убила Шаннера стрелой и между этими двумя убийствами есть связь? Что, если...

Когда он внезапно умолк, Трог хитро посмотрел на него.

— Еще одна теория, Хаген?

Тот хотел было рассказать о своих подозрениях в отношении Белдориана, но не пожелал выдвигать новых теорий и промолчал.

— С вами очень трудно, вы не хотите слушать,— вздохнул Трог и отошел в сторону, давая выйти Хагену.— Но если вы хотите получить добрый совет, то не трепитесь снова в газетах о своей личной жизни.

— Что я могу вам сказать? — с горечью проговорил Хаген.

Направляясь к выходу, он прошел мимо комнаты, где прокурор устроил пресс-конференцию. Он услышал фразу из его выступления:

— «...благодаря неустанной работе моих сотрудников...»

На Хагена никто не обратил внимания. Он появился как герой, а уходил как простой смертный, немного грязноватый, какими кажутся люди, которым давно пора побриться. Действие кофеина прошло, настроение упало. Самое обидное было в том, что он чувствовал правоту Трога и Дагны. Его основная цель — найти убийцу Хильды — куда-то ускользнула, а вместо этого появилась большая афиша. Он думал только о себе, Морте Хагене.

Он стоял под сверкающими лучами солнца в центре города и курил сигарету. Голуби и воробьи с надеждой возились у его ног.

— Сегодня вам ничего не будет,— сказал он им и пошел дальше, наблюдая, как прыгают птицы в поисках пищи.

.Значит, у птиц еще есть какая-то возможность, подумал он. Они часто осматривали это место, но все же остается шанс что-то найти. И он решил уподобиться воробьям и начать все снова. Он пошел наклонив голову, так быстро, как только мог. Он думал о возможности найти на своем пути маленькие крошки, которые в первый раз не заметил.

 Глава 17

Хаген вошел в свою контору, надеясь, что за время его почти двадцатичетырехчасового отсутствия что-нибудь поступило. Почта, которую он ожидал, состояла из счетов и вербовочных в армию объявлений. Телефонная служба также не сообщила ему ничего нового. В середине вчерашнего дня ему звонил много раз какой-то мужчина, но не просил ничего передать. Без сомнения, это был Джек.

Хаген позвонил своему знакомому в таксомоторный парк, но и там не было ничего интересного. Хаген все же не считал это доказательством того, что никто не выезжал из дома Висартов. Машины могли исправить, да и сам Джек мог явиться туда.

Хаген побрился электрической бритвой, которую для подобных случаев держал в ящике письменного стола, и одновременно стал раздумывать. Однако жужжание бритвы мешало ему мыслить, и он вышел из конторы, ничего не придумав. Хаген бродил по центру города, ожидая, что его озарит нужная мысль. Но она не приходила. Он постоял несколько минут возле призывного пункта и машинально прочитал ярко раскрашенный плакат. Потом попытался позвонить Дагне сначала на квартиру, затем в салон. Никто не ответил ни там, ни здесь. Все же звонок натолкнул его на идею. Правда, она казалась бессмысленной, но ставила перед ним цель и давала занятие, что и требовалось в настоящий момент.